Эшвин (ЛП) - Роча Кит. Страница 51

Эффективное повышение их шансов на выживание.

Он сможет получить как удовлетворение, так и наслаждение от процесса обучения, от духа товарищества, от слаженности взаимоотношений. Боевое Братство, где все отношения взаимосвязано выступают в качестве своеобразного стабилизатора. Не такого мощного и успокаивающего, как с Koрой, но тоже эффективного.

Впервые Эшвин смог видеть туманные очертания чего-то настолько запретного, о чем он никогда не задумывался.

Жизнь.

Возможно, это был ответ, который База знала все это время, а Koрa единственная чувствовала, потому что она понимала не только физиологию тела, но и ментальное состояние. Солдаты Махаи не должны быть дестабилизированными. Они всегда оставались хладнокровными изгоями. Их контроль поддерживался посредством боли, так они становились более эффективными и более послушными.

Эшвин чувствовал, как в его сознании шел медленный процесс перераспределения приоритетов. Независимо от того, что доктора Базы сделали с его ДНК, он отточил и усилил свои инстинкты выживания до совершенства. Его способность в ярости защищать превосходила все, на что был способен в таком состоянии обычный человек. База должна была сделать абсолютной невозможность подорвать лояльность солдата Махаи, потому что, если это произойдет…

Грань между монстром и героем отчаянно тонка. Все зависело от привязанности.

Ана взмокла и вся дрожала к тому времени, как Эшвин предложил закончить их тренировку. Но она успела пробить его защиту еще дважды — он не успел заблокировать один резкий толчок в бедро, а потом чуть не пропустил неожиданный удар в скулу, который должен был разбить губы, но задел только уголок рта. Это заставило Эшвина задуматься о количестве тренировок для корпуса, в которых Ана нуждалась.

Она была хороша. Он мог бы сделать ее еще лучше. Он мог сделать их всех лучше. И когда Хантер вышел вперед, чтобы занять место Аны, Эшвин пересек эту виртуальную линию в сознании, и решил, что так он и сделает.

Если он сам не сможет обеспечить Коре защиту, то хотя бы будет абсолютно уверен в великолепно обученной армии телохранителей, всегда готовой следовать за ней.

«««§» ««

На самом деле разочаровало Кору то, что любовь к искусству не обязательно означает возможность что-нибудь творить.

— Теперь гораздо лучше, — живо сказала Марисела после того, как изучила уродливую кучку.

— Нет, это не так, — сдерживая смех, возразила Кора. — И ты ужасная врушка.

— Прекрасное не обязательно должно быть идеальным, — подмигнула Нита. Она разделась до майки, подвязала волосы и подтянула юбку, чтобы было легче работать педалью колеса гончарного круга. Находящийся перед ней комок глины, только несколько минут назад представлявший собой маленькую кучку, теперь превратился в гладкий конус, который она формовала с рассеянной легкостью.

— Это требует практики. Ты же не начинала свою карьеру с выполнения операций, держу пари, это так.

— Ну, ты бы потеряла эту ставку. — В памяти всколыхнулись непрошеные воспоминания. — Первый раз, когда отец вложил скальпель в мою руку, мне было двенадцать лет.

— Что?

— Это не так страшно, как звучит. К этому возрасту у меня было больше подготовки и опыта, чем у большинства студентов четвертого курса. — Koрa намочила руки и скомкала глину обратно в круглый шар. Это форма выглядела лучше, чем та, что пыталась создать девушка. — Но очень самонадеянно было ожидать, что ребенок справится, буквально держа чью-то жизнь в своих руках.

— Да уж. — Нита окунула губку в ведро рядом с собой и побрызгала водой на глину, ее взгляд рассеянно скользил по сторонам. — Я хочу сказать, меня растили с чувством ответственности. У нас у всех были свои обязанности. Но единственная власть над жизнью или смертью, которую я имела в подростковом возрасте, ограничивалась моей лошадью.

Это было тяжелым воспоминанием. Koрa не одну бессонную ночь провела, прячась ​​в своей спальне и плача в подушку, чтобы заглушить безмолвные рыдания. Медленно, постепенно она научилась разделять на части боль, а затем контролировать ее. Теперь нервный срыв у нее случался в редких случаях, и смерть Джейдена была как раз одним из таких.

— Это был, твой… как ты назвала его? Твой приемный отец? — поинтересовалась Марисела.

— Да. — Koрa отложила свою глину в сторону, наблюдая за Нитой. Под ее умелыми руками нечто плавно превращалось в будущую заготовку, приобретая форму от ловких, уверенных движений.

— Он делал то, что считал лучшим для меня, и не сказать, что отец был совершенно неправ. Я наслаждаюсь своей работой и жизнью, которая была у меня в городе, и большинство людей могли бы мне позавидовать.

Марисела неделикатно фыркнула.

— Однако, — Koрa бросила на свою названую сестру пристальный взгляд. — Я не могу сказать, что мне было жаль уезжать. Я счастлива здесь с вами.

Испуг Мариселы растворился в нежности, и так же быстро перерос в озорство.

— Особенно сейчас, когда рядом Эшвин.

Нита налила больше воды на глиняную заготовку, которая медленно, но уверенно принимала форму изящной чаши.

— Когда я просила Зика и Бишопа помочь переместить гончарный круг во двор, Зик отметил, что Эшвин не возвращался обратно в казарму до рассвета.

— Действительно? — Марисела отбросила свои инструменты, искусство лепки было мгновенно забыто. — Мне любопытно, где бы он мог быть?

Самым надежным способом разочаровать ее было бы отказаться говорить об этом, но Koрa не видела причин скрывать правду. Она ничего не стыдилась.

— Он остался со мной прошлой ночью.

Нита рассмеялась и плеснула водой в Мариселу.

— Вот это да! А ты собиралась силой любви завоевывать всех неделями. Или месяцами.

Марисела продемонстрировала свое лучшее оскорбленное выражение лица, хотя ее мерцающие хитринкой глаза испортили весь эффект.

— Прости, но я считаю это универсальной истиной, а не пошлостью.

— Безнадежный, вечный романтик! — Нита рассмеялась и кивнула Koре.

— Ты уже навсегда ее испортила, так что можешь рассказать нам все волшебные подробности. Так мы сможем опосредовано испытать это.

Ладно, может, и она чего-то да стеснялась. Кора потупила глаза.

— Я не знаю, что рассказывать. Я никогда не обсуждала свою сексуальную жизнь с кем-либо раньше.

— Эй, это прикольно. — Нита ей ободряюще улыбнулась. — Хочешь, я буду первой и продемонстрирую вам, как это делается?

— Во всех смыслах. — Марисела закатила глаза.

— Итак, о… ох, два года назад? У нас на ранчо появился бродяга в поисках сезонной работы. — Нита опустила руки в воду и снова начала сглаживать края своей чаши. — Он был высоким блондином, и у него была такая улыбка… Она вызывала трепет бабочек в моем животе. Это чтобы вы просто знали, он — ходячая неприятность. И примерно через три недели флирта, когда мы регулярно пересекались, я вернулась довольно поздно с верховой прогулки вдоль реки, а он просто случайно оказался в конюшне и предложил помочь мне с лошадью… — улыбка Ниты превратилась в греховную усмешку. — Следующее, что я помню — его голова под моей юбкой, и я прокусываю свое запястье, стараясь не кричать громко, иначе могу привлечь половину нашей семьи. О, этот мужик знал, как пользоваться своим языком! Я уверена — это было незаконно.

Щеки Коры полыхнули обжигающим румянцем. Марисела ахнула, но звук быстро превратился в хихиканье.

— О, я помню его! Я не знала, что вы были любовниками.

— Ну, не знаю, я бы не стала заходить так далеко. Я имею в виду, считается ли он любовником, если наш единственный разговор закончился, когда он начал вычерчивать алфавит на моем кл…

Марисела снова ахнула и что-то пробормотала на испанском языке.

Но мысли Коры ушли в другую сторону.

— Что с ним произошло?

Нита пожала плечами.

— Он хотел двигаться дальше, поэтому так и поступил. Я думаю, он отправился в горы, в одну из этих общин выживальщиков. Мы оба знали, что это никогда бы не переросло во что-то большее.