Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 54

— Фьярра, зачем ты пыталась покинуть замок и как тебя отпустила монахиня?

— Она спала, — несмело кашлянула я.

— Сёстры из гадаррского монастыря почти все ночи проводят в молитвах, а если и засыпают, то спят очень чутко. Ты ей уснуть помогла?

Леан шумно сглотнул, и я поспешила снова взять вину на себя.

— Мне пришлось её усыпить.

Ох, как же не люблю, когда он так щурится: угрожающе, недобро. Стоит тут весь такой из себя холодный и отстранённый, а я снова что нашкодивший котёнок и малолетняя школьница в одном флаконе.

— Куда ты направлялась?

— К одному магу. — Мысленно пожелала себе удачи и продолжила: — Я надеялась отвязать от себя Снежка и привязать его к другому человеку. Надеялась сделать это до финала отбора, потому что…

— Потому что боялась, что потом уже может быть поздно, — с усмешкой закончил за меня Скальде.

Не с язвительной, не с мрачной. От неё, от тальдена в целом, веяло какой-то горечью. Безысходностью.

И пронизывающей тоской.

— Завещание уже составила?

Ан нет, не можем мы долго без иронии.

— Завтра ночью собиралась слетать к нотариусу.

Тальден опустился обратно в кресло, погладил Снежка. Наградой дракону за скупую ласку были раздражённое фырканье и крупинки снега. Слетев с кончика хвоста кьёрда, они впитались в ветхие страницы манускрипта.

— Кому собиралась его отдать?

— Я не могу сказать.

Пусть хоть режут, но Ариэллу не выдам. Кто его знает этого Ледяного, что ему взбредёт в голову. Вдруг решит исключить подругу за сговор со мной.

— Кому-то из сестёр передарить решила? — не дожидаясь, пока отвечу, принялся размышлять Герхильд. — Но их сейчас здесь нет. А чтобы кьёрд принял нового хозяина, нужна кровь. Своей служанке? Но она слишком труслива для такой ответственности. Не знала бы, что с ним делать. Да и князь не позволил бы Мабли держать такого зверя. Значит, кому-то из подруг… Кому? Гленде или Ариэлле? — быстро раскусил меня Его Проницательность и вперился острым взглядом.

Таким, как охотничьим ножом, освежевать можно запросто.

— Я не могу сказать, — повторила упрямо.

— Думаю, что Ариэлле. — Тальден откинулся на спинку кресла, сплёл перед собой пальцы. — Вы стали очень близки в последнее время.

Уголки драконьих губ дрогнули в задумчивой улыбке. Губ, которые всего несколько дней назад, а кажется, что уже в прошлой жизни, жарко целовали мои.

Меняя мир вокруг, стирая окружающую действительность. Оставляя только одно желание: быть ещё ближе; чувствовать острее его, своего мужчину. Каждой клеткой, нервом, каждым сантиметром тела. Делить на двоих каждый вздох и пьянеть от каждого прикосновения. Молить хоть бога, хоть чёрта — кого угодно(!) — чтобы мгновения эти стали вечностью. И продолжать сходить с ума, отвечая на жадные, опаляющие тело и разум, поцелуи. Возноситься к таким вершинам, упав с которых…

Невозможно будет не разбиться.

В последние дни я находилась в состоянии падения и каждую секунду подсознательно ждала болезненного приземления.

— Почему ты решила, что выберу тебя, а не эсселин Талврин? Если ари всё же станет она и погибнет, умрёт и твой любимый кьёрд.

— Ваше Великолепие, в прошлый раз вы предупредили княжну Сольвер, что…

— Да угомонись же ты! — рыкнул на мага Скальде.

Едва уловимое потрескивание, хлынувшее к нам со всех сторон — стены затягивало льдом. Пугливо дрогнуло в камине пламя, готовое в любой момент погаснуть. Повеяло холодом. От заиндевевшей кладки, от мужчины, от которого одновременно хотелось держаться подальше и оказаться к нему ближе.

Но первое у нас со Скальде, несомненно, получалось лучше: оставаться друг от друга на расстоянии.

— Фьярра, ответь, — не приказ, просьба, произнесённая после того, как на пол посыпались ледяные осколки.

— Что Ваше Великолепие хочет услышать? Почему не вижу рядом с вами другую алиану?

Потому что рядом с ним, несмотря на все доводы разума, я видела только себя. Сердцу уже давно было плевать на разум.

Почти озвучила свои мысли, почти нашла в себе силы признаться, но Скальде опередил меня:

— Ариэлла искренна в своих словах и поступках и как никто другой заслуживает короны императрицы.

Вот кто всегда руководствовался холодным рассудком. Герхильд научился сдерживать не только древнюю родовую силу, хоть она порой, вот как сейчас, прорывалась наружу. Он легко, играючи, облекал в лёд чувства.

И если что-то и испытывал ко мне, то это что-то теперь было не рассмотреть под толщей льда.

— Ну тогда на ней и женись. — Внутри горчило: от того, что говорила, и от того, что слышала.

— Боишься за кьёрда? — неожиданно перескочил он с моей подруги на моего питомца и снова не дал ответить, сам всё решив за меня: — Конечно, боишься. И за себя тоже.

Странный разговор. Лучше бы накричал, честное слово! Проявил хоть какую-то эмоцию. Показал, что я хоть что-то в нём вызываю. Пусть даже злость и недоверие, которое стало неизменной частью наших отношений.

Казалось, тальдену больше не нужны были мои ответы, не нужны признания и объяснения. Скальде неплохо отвечал за меня, выстраивая удобную для себя версию. Как будто возводил между нами стену, выкладывая один на другой кирпичики — слова, что отгораживали его от меня.

Гнетущее молчание, на протяжении которого в сознании тревожно метались мысли, словно посаженные в клетку птицы, все — с подбитым крыльями, нарушил ничего не выражающий голос:

— Я говорил вам раньше, эсселин Сольвер, и повторюсь снова: мне не нужна жертва. Мне нужна ари, а империи — достойная правительница. Можете быть спокойны, Фьярра. С вами и вашим кьёрдом ничего не случится. Вы ослушались меня. Снова. А я всегда держу своё слово.

В комнате было тепло, а чувство такое, будто перенеслась на Северный полюс. Мороз вгрызался в кожу, пробираясь под нижнюю сорочку. Точно также, как страх вгрызался в сердце.

Я попятилась от тальдена, от того, что должно было за этим последовать.

От того, что так боялась услышать. Боялась наконец приземлиться и погибнуть.

Разбившись.

— Завтра утром вас будет ждать карета. Эсселин Сольвер, вы больше не моя невеста.

Дальнейшие события сохранились в памяти рваными клочьями воспоминаний. Перед глазами проплывали смазанные картины: вот стража конвоирует меня обратно в спальню; вот я что-то говорю Леану, но даже не слышу собственного голоса. Ничего не понимаю… Снежок вьётся рядом, мяукает, не переставая. Трётся о ноги, не жалея моей бархатной юбки. Звуки, что он производит, больше похожи на плач. Или это я плачу… Сижу, сжавшись в комок на кровати, и никак не могу заставить себя остановиться. Как будто где-то глубоко внутри прорвало плотину, и мне больше не сдержать эти солёные потоки.

В груди какое-то пепелище, как после взрыва атомной бомбы. В голове — свалка из обломков. Обломков чувств и несбывшихся надежд. Мне бы бояться морканты и её гнева, но на страх сил уже не остаётся. В какой-то момент понимаю, что и дышать-то сложно, слишком много усилий требуется для каждого вздоха. Сворачиваюсь в комок и засыпаю, прижав к себе кьёрда…

…Разбудила меня Мабли. Глаза на мокром месте, лицо белее мела. Наверное, всё утро ревела. Не то оплакивала моё поражение, не то уже успела получить нагоняй от Блодейны.

За то, что недоглядела.

— Аня, я начну собирать ваши вещи. А вы, если хотите, ещё полежите. Только недолго. Скоро придёт эррол Хордис.

— Я в порядке, обойдусь без доктора, — с трудом придала телу вертикальное положение.

Ощущения хуже, чем при похмелье. Голова раскалывалась, как фарфоровая чашка, которую случайно уронили на пол. Разбиться не разбилась, но вся покрылась трещинами.

Хорошо хоть их нет на сердце. И то лишь потому, что вчера оно стало пеплом. Спасибо Скальде за это. А то, что в груди так противно ноет… Так это, наверное, по привычке. Пройдёт скоро.

Главное теперь вернуться домой. В настоящую жизнь.

Загостилась я уже в этой средневековой сказке. Пора в привычную реальность.