Ниоле: Обнаженная натура - Белякова Людмила Игоревна. Страница 6
— Ну, как ощущения?
— Здорово. Руки у Алешки — просто чудо.
— Не вертись, — процедил Алеша сквозь зубы.
— А сосулька моя готова? — не унималась Ниоле.
— Да, я распечатал. В конце сессии получишь. В качестве гонорара. Работайте.
Сергей пошел ставить камеру и варить кофе. Его гости охотно пили кофе, сваренный в песчаном мангале, — уж это он умел. Он сделал три чашки и понес их своим «рабам». Он великодушный рабовладелец. Кто хорошо работает, тот…
— А это что? — Сергей от неожиданности чуть не уронил поднос.
— Как заказывали…
Алеша запудрил лицо Ниоле и так довольно бледное, почти до мучной белизны.
— Лизка Тюдорова так и мулевалась.
— Ага, — чуть кивнула Ниоле. — Так все и было. Леша — он классный!
— Ну вы спелись, братаны, как я погляжу!
— Мии-ау, мии-ау! — тихонько запела Ниоле.
Сергей поставил поднос и, не говоря ни слова, вышел. Он почувствовал, хоть это и было глупо, что ревнует Лешку потому, что тот так близко к Ниоле. Рассматривает ее, трогает за волосы… Потом еще будет помогать надевать громоздкое платье.
«Тьфу, черт, о чем я думаю. О деле надо, о деле…»
Досадуя на самого себя, Сергей выставил свет, сделал пару срочных звонков и решил проведать спевшихся.
— Ой, сюда нельзя! — взвизгнула Ниоле, когда он стал открывать дверь.
«Ага, пацана она вот не стесняется! — снова нехорошо екнуло у него в груди. — Ну, это вроде как по работе… Интересно, что-то на этот счет в ее исследовании имеется? Кто, кого и при каких условиях стесняться должен…»
— Серега, а Серега? — вмешался в его душевные переливы петушиный голос Леши. — Работу прими!
Сергей оглянулся. Стилист вел, держа за руку, как в полонезе, Ниоле, одетую в бархат. На голове, в ложбинке между валиками волос, была прикреплена какая-то блестящая штука, сердечком спускавшаяся на лоб.
— Как, подходяще?
— Подходяще, — задумчиво ответил Сергей.
— Со всем возможным соблюдением исторической правды, — сказала Ниоле, едва шевеля густо накрашенными в тон платью губами.
На ее белом лице красовались два ярких пятна румян. Глаза, не обведенные контуром, и без туши казались маленькими и подслеповатыми.
— Ну, раз специалисты единодушны во мнении, приступим. Леша, еще тут побудешь?.. Давайте, ваше королевское величество, на середину. Свет на вас подкорректируем.
Сергей пришел в свое обычное состояние — когда он не видел даже, одета ли девушка, и если одета, то во что, — главное, что из этого можно слепить. Он начал командовать Ниоле, словно она была профессиональной моделью, — подними подбородок, лицо в три четверти влево. Она довольно сносно все это проделывала, и он спросил, переставляя софит:
— Ты что — в школе моделей училась?
— Нет, просто видела, как мои девочки работают, — ответила Ниоле, поводя плечами, — наверное, устала.
У Сергея на камере закончилась карта.
— Все, перерыв, — сказал он, отрубая большой свет.
— Грим поправлять? — осведомился молчавший все время Алеша.
— Глазки чуть подрисуй. И румянцы эти чахоточные растушуй поестественнее. Я пару-тройку крупешников сделаю.
«Для внуков».
— Лешечка, а ты мою Пусю не причешешь? — спросила Ниоле, сидя на табуретке с закрытыми глазами, пока он запудривал ей пятна на скулах.
— Чё ж не почесать… Все при деле.
— Только не здесь!!!
— Да не боись ты, аллергик хренов.
Ниоле фыркнула, так же не открывая глаз.
— Я в кладовку пойду, — меланхолично добавил Леша.
Сергей переставил камеру пониже и включил свет. Ниоле выглядела прелестно, более естественно и жизнерадостно.
— Королевское величие изобрази по мере возможности… Величие, а не спесь… Скажи себе мысленно: «Мы, божьей милостью королева Великобритании…»
— Она всю жизнь Марии Стюарт завидовала.
— Неужто? Тогда изобрази это.
Изобразить королевскую зависть Ниоле тоже не сумела, но Сергей сделал дюжину ее портретов. Появился Леша с железной расческой, сосредоточенно рассматривавший царапины на руках.
— Шерсть с себя в толчок стряхни, — зажимая нос ладонью, погудел Сергей.
— Да я всю кошку туда бы спустил… Царапается, зараза.
— Вы что, зоомазохисты, сговорились? Моя Пуся — чемпионка Москвы!
— По бегу за котами? — спросил Сергей.
— По красоте!
Ниоле умильно улыбнулась:
— А сфотографируй нас с Пусей? Елизавета — она кошек любила…
— Давай живо. Пока меня еще не проняло.
Ниоле, подхватив подол пальчиками, унеслась в подсобку за реквизитом. Сергей отметил, что она совершенно освоилась с костюмом. Значит, освоится и с его отсутствием…
Вернулась модель с кошкой на руках. Кошара была большая, мохнатая, медно-рыжая и с белым пузом. Она таращила желтые глаза и гнусно выла.
— Осторожно, платье, ты, когтястая! — цыкнул Сергей на Пусю. — Оно полторы штуки «зеленых» стоит.
— Ага, она поняла. Пуся, солнышко, смотри, сейчас птичка вылетит!
Сергей сделал еще несколько снимков, и Ниоле унесла выворачивающееся из ее рук животное. Он выключил свет — в студию уже начало заглядывать солнце. Вернулась Ниоле.
— Леша, переодень девушку и сделай ей повседневный макияж.
— Как скажете, шеф.
— А зачем? — спросила Ниоле.
— Ты домой в таком виде почапаешь?
— А что? Нормально, — кокетливо улыбнулась она.
— Как хочешь. Но платье отдай.
Ребята ушли в гримерку, а Сергей поставил поближе к окну высокий стул, явно похищенный прежним хозяином из какого-то бара.
«Добью эту карту — сделаю с ней несколько современных видов. Пусть привыкает».
Леша с Ниоле отсутствовали как-то подозрительно долго, и Сергей решил посмотреть, чем они там заняты.
Леша стоял за спиной Ниоле и, держа ее голову за виски, поворачивал туда-сюда. Он скептически выпятил губу и рассматривал девушку в зеркало. На веки он нанес ей кирпичного оттенка тени, и по контрасту глаза у Ниоле сделались совсем зелеными.
— Ну, чего — готовы, птенцы гнезда Сергеева?
— Гото-овы… — неуверенно протянул Леша.
— Тогда давайте на площадку.
— Торопишься? — меланхолично уточнил Леша.
— Я думал, ты торопишься.
— Да нет…
«А, понравилась она тебе! Готов в свое время пахать…»
— Просто свет естественный уйдет.
— А что ты хочешь делать? — спросила Ниоле, скосив глаза, потому что Леша держал ее голову.
— Отработать долг хочу — тебя с твоим кошенсалем снять.
— Ой, правда?
— Да, и давай скорее, у меня уже в носу свербит.
— У, бедный… Но я же не знала.
Ниоле была одета в болотно-зеленый свитерок и замшевую коричневую юбку, поэтому изоравшаяся до хрипоты кошка — в цветовом отношении, по крайней мере — была вполне уместна. Сергей сделал пять-шесть кадров, когда животина вырвалась из объятий Ниоле и кинулась бежать куда глаза глядят.
Сергей успел поймать этот весьма экспрессивный момент: кошка — хвост трубой — соскальзывает с колен хозяйки, а Ниоле пытается ее удержать. Потом они все вместе принялись ловить Пусю, которая, чиркая когтями по полу и скрипуче стеная, носилась по студии, ловко увертывалась и игнорировала уговоры Ниоле успокоиться и пойти домой пить молочко. Наконец Пуся сама с разбегу заскочила на плечо Ниоле, и та унесла ее в котоноску. Сергей не удержался попенять Ниоле:
— Сейчас впору санобработку полную заказывать, натрясла она тут шерсти, паршивка…
Он ушел в гримерку запаковать платье, а когда вернулся, с величайшим удивлением обнаружил в студии Ниоле, резво ворочавшую его любимой шваброй-лентяйкой.
— Ты чего?!
— «Чего-чего»?! Сам же хотел кого-то заказать… Вот я заказ и приняла.
— Ну, ты это зря.
— Да я уж отработала.
Прежде чем Сергей успел что-то сказать, Ниоле подхватила ведро с водой и швабру и вышла из студии. Сергею осталось только пойти за ней. Она уже выливала грязную воду в толчок.
— Как, я все правильно сделала?
— Ниоле, я не хотел.
— Хотел, не хотел…
Ее обведенные рыжим глаза поблескивали зелеными искорками.