Дауншифтер (СИ) - Денисов Вадим Владимирович. Страница 31

— Метра три, — подсказал я.

Промысловик крякнул и почесал затылок.

— Никита, я уже боюсь услышать то, что ты собираешься мне поведать.

— Все боятся, — успокоил я друга. — Давай подробней, с красками, это важно.

— Художественного изложения желаешь? Ладно, попробую… И в этом месте, где поворот старой таежной дороги закончился, а большие деревья чуть расступились, пятое чувство по имени Чуйка мне и говорит тихонечко: «Что, голубь сизый, мы приплыли?» А я ей: «От беда, хотел ведь утра дождаться!» Чуйка и отвечает: «Хотел он… Что ж не захотел-то?» Я ну оправдываться: «Дык боязно, сердце тикать подсказало!» — «А ты верь сердцу, ему верь, а не мозгам. Впрочем, не факт, что они помогли бы. В тайге живёшь, а патронов с серебряными пулями загодя не накрутил. А ведь я предупреждала!» — «Ноги, родная?» — «Ещё как, птицей летим!»

— Всё-всё, достаточно, хватит! — я засмеялся и замахал на него руками. — Вернись к привычному облику!

— Короче, я по тормозам, натурально обомлел. Вытащил монокуляр, значится. Серые, долговязые. Двигаются неестественно, кинематика у них какая-то странная. А морды сплюснуты, словно им кедровым колотом по черепушке долго били, да так, что пасть в самом низу оказалась!

— Их эвенки бонами зовут. Или ибага, — уверенно, можно сказать, уже экспертно заявил я, будучи сам вообще ни в чем не уверен. Приятно чувствовать себя знатоком чего-то небывалого, таинственного, страшного. Так легче глушится собственный страх.

— Второе, пожалуй, точнее на слух будет. Вылитые, падла, ибаги! Хотя первое слово короче, удобней. Тут я понял, что здесь мне к посёлку не прорваться. Страх, скажу тебе, испытал жуткий! Мыслимое ли это дело — живьём силы потусторонние увидеть! Толком никак не разглядеть… Нечто жуткое, чего быть не может на этом свете. Не просто кошмар — наркоманский бред какой-то… Пока сидел и трусил в седле, начисто забыв о карабине, они начали ко мне двигаться! Тут уж я ожил, как же! Развернул «лифаньку», полный газ, и ходу, назад к зимовью! Приехал, и думаю: заметили они, куда я свернул или на прииск попрутся? Делать нечего, забрал на скорую руку самое необходимое и дёрнул по бережку в твою сторону. А остальное ты знаешь. Ну вот, — довольно оглядев выполненную работу, заключил Новиков. — Теперь и повоевать немного можно.

— Значит, моя очередь рассказывать?

— Подожди-ка, брат. Совместим жутики с полезным, — он достал из рюкзака старый патронташ горчичного цвета с патронами в латунных гильзах. Совсем не такой, как мой кожаный, дорогой да пафосный, а видавший виды матерчатый, с потрескавшейся коричневой искусственной кожей на кантах и вылезшими из брезента нитями.

— У тебя картечных патронов сколько?

— Пачка, двадцать штук, решил, что этого хватит. В основном утиная и гусиная дробь.

— У меня ещё хуже, ни единого. А картечь россыпью, часом, не завалялась?

— Есть коробка. И набор для снаряжения, хотел поупражняться в самокатке, да всё никак не срослось.

Комплект ещё досоветского производства я приобрёл уже в посёлке, у соседа с первого этажа. Подкупил меня вид этого набора — кондовое такое ретро. У продавца же получил кое-какие полезные инструкции и старую книжку по охоте в подарок.

В набор входили следующие предметы: барклай — металлическая трубка с воронкой на одном конце и рычагом на другом; пуансон с навинчивающейся иглой для удаления капсюлей из гильз, прибор, как было написано в книжке, устарелый и порой портящий гильзы; рикаппер — прибор для выбивания и запрессовывания пистонов, которых сейчас не увидишь, и закрутка для закручивания открытых концов бумажных гильз.

Кроме того, в комплекте были экстракторы — этакие особые щипчики для вытаскивания гильз из патронника, калибровка в виде стального кольца, через которое прогоняют ударом молотка раздувшуюся гильзу; при ней деревянный бочонок с сквозным отверстием, пестик и мерки для пороха и дроби. Что со всем этим делать я, даже прочитав все инструкции, представлял очень плохо.

— Значит, сейчас и срастётся, поупражняемся, — обнадёживающе произнёс гость. — Набор у меня свой, доставай дробовые-непутёвые, будем переоснащать. А ты тем временем всё мне и расскажешь с красками, по-вашему, по-писательски. Роман под процесс изготовления боеприпаса. Такие времена.

Эта фраза, прозвучав в зимовье уже третий раз, обрела, наконец, полную силу, став некой философской установкой.

Нет, долгую историю я тут разводить киселём не буду. Время позднее, хорошо бы хоть немного поспать, ведь завтра с утра надо выдвигаться в посёлок. Мне в библиотеку, Димке — внедорожник починять. Но какими-то красками, конечно, мы своё повествование польём.

Вытащив всё необходимое, я поёрзал на кровати и начал:

— Усаживайтесь поудобней, дорогие радиослушатели! Итак, всё по порядку. Началось с того, что решил я вчера поутру поехать за тайменем…

Глава девятая

Библиотекари и стрелки

Перебирая отобранные мной документы по Первому Тунгусскому метеориту, я видел, что любопытствующие в библиотеку заглядывали, и нередко. По степени сохранности бумаг можно было определить, какие темы интересуют абонентов прежде всего — весьма ценный материал для писателя. Некоторые листы были совершенно чистыми, свежими. Но встречались распечатки и вырезки, выглядевшие так, словно в них селёдку заворачивали, с пятнами и обтрёпанными краями. К этой категории относились и вот эти документы.

«Писатель В.Я. Шишков экспедировал в 1911 году в Тунгусские дебри, проводя гидрологические изыскания. И даже будто бы набрёл с участниками своей экспедиции на вывал — но метеоритный ли? Архив Шишкова во время Великой Отечественной войны сгорел в блокадном Ленинграде. И если кому-то кажется, что он существует, то через неполных сотню лет этот факт, пусть и завершившегося существования, может быть подвергнут сомнению. Просто поразительно, с какой скоростью былое обрастает сказками и легендируется неконкретностью обстоятельств, переменой мест слагаемых и избирательным воспроизведением последовательности событий. Ещё более странными кажутся малоизвестные широкому кругу заметки первого исследователя метеорита о том, что его явно опередила какая-то другая экспедиция, которую местные жители видели там ещё в 1909 году. Шишков потом долго пытался навести справки о „коллегах“, но тщетно — никто ничего не знал. Более того, как затем ему заявил почтмейстер ближайшего посёлка, люди со странными тяжелыми железными ящиками появились в тех местах… за месяц до падения метеорита, который свалился на головы тунгусам 30 июня 1908 года! И они не только не пояснили толком, что находится в этих контейнерах, но даже не взяли с собою проводника. Конечно, неизвестная экспедиция могла оказаться там совершенно случайно и искать, например, золото. Вроде бы ничего таинственного нет — дело скорее пахнет уклонением от выплаты налога на добычу драгметалла. Однако это если рассматривать её в отдельности от того, что происходило в мире в первой половине 1908 года…»

«Весной 1908 года во многих эзотерических обществах Европы и России не стихали тревожные разговоры о близкой глобальной катастрофе. Приближение чего-то жуткого ощущали многие. Проповедники пророчили близкий конец света. Но что именно должно было произойти, где и когда? Ясности не было. Начиная с марта, в природе творилось нечто странное. В небе — необычные свечения, светящиеся раскаленные шары, радуги при отсутствии дождя, многочисленные гало вокруг солнца, яркие цветные зори, невероятные для юга белые ночи… Отмечались цикличные скачки магнитных импульсов в атмосфере планеты, фиксируемые учеными в Германии. Все прекратилось в июне 1908 года после ужасающего взрыва над енисейской тайгой, когда в сибирской тайге произошло то, что позже назовут падением Тунгусского метеорита. Но даже сотню лет спустя никто не знает, что же на самом деле произошло на берегах Подкаменной Тунгуски. По свидетельству аборигенов, события развивались примерно так: двое суток в небе стояло свечение, ночью было светло, как днем, а потом раздался грохот и огненный меч разделил небеса надвое, прочертив над тайгой дымящийся след до горизонта. Современные ученые сравнивают удар с ядерным. Эвенки посчитали, что это бог Огды разгневался и превратился в огненную птицу. „Бабушка рассказывала, что когда на землю упал бог Огды, был сильный пожар. Земля тряслась. Чум упал. Ураган поднялся. Олени разбежались“, — говорит Вячеслав Иванов, житель поселка Ванавара. Метеорит или нечто другое вызвало взрыв мощностью в тысячу Хиросим. Теорий — десятки, вплоть до неудачного вторжения на Землю инопланетян. Тем временем загадка остаётся загадкой, а в сибирскую тайгу по-прежнему тянутся сталкеры. Многочисленные экспедиции раз за разом ищут осколки метеорита, следы применения уникального оружия, остатки инопланетного корабля. На сегодняшний день ученые разводят руками: механизм тунгусского взрыва им неизвестен, нужны или новые данные, или новая гипотеза»…