Как влюбиться в дракона (СИ) - Ручей Наталья. Страница 3

Потом был мой отказ, проводы неудачливого свата через балкон, и вот явление номер два. Жив, здоров, разве что взъерошенные волосы да пыльный капюшон напоминают о недавнем полете. Хотя, по-моему, и в глазах, и в словах чуть больше уважения, чем первоначально. Намекнул, что раз зашел через дверь, значит, перевел меня в статус приличной.

— И даже позвонил! — добавил мужичок, протискиваясь мимо меня в коридор.

Дверь закрылась, хотя я к ней и не прикасалась. Сквозняк, наверное.

— Ну? — склонив голову, гость в упор посмотрел на меня. — Долго еще будешь ломаться? Давай, соглашайся и отправляемся.

— Куда?

— К жениху твоему. Пусть он с тобой мучается, а я уже… на пятьсот лет вперед налетался. Не дом, а скворечник, не старухи, а свистки, не коты, а лизуны, не девушки, а… — Он замолчал, встретившись со мной взглядом, и поправил капюшон за спиной. — Я, кстати, не просто так здесь разговоры разговариваю, а жду, когда ты примешь единственно правильное решение. Согласна или нет?

— Нет.

— Ну, тогда пусть Харди не обижается, мне надоело быть деликатным, — человечек махнул рукой, и мой коридор начал растекаться перед глазами.

Показалось, что куда-то сбежали лампочки с потолка, и мгновенно потемнело, потом кто-то украл паркет, и я начала проваливаться в гудящую бездну. А потом меня начало затягивать в невидимый водоворот, как бывало иногда после трех бокалов вина, и я опустилась на колени, чтобы мир перестал вращаться. Судорожно сжала телефон в руке — нет, номер в таком состоянии не наберу, но вот убить свою личную галлюцинацию… напоследок… может, со второго раза получится…

Под согревающий душу крик я все-таки провалилась в ждущую темноту.

Бесспорно, сегодня самое оригинальное предложение о замужестве из всех, что я получала!

ГЛАВА № 2. О котах и плащах

Судя по тому, что упала я на спину, а болело лицо, в себя я пришла отнюдь не после первой пощечины.

— Ну, как ты? — взволнованный голос Катерины я узнала, а вот склонилось надо мной непонятно что, обмотанное в рыжий платок, и в черных очках на половину лица.

— Пластмассовые? — поразилась я, потянув за дужку очков.

— Подсунули гады, — со вздохом пожаловалась Катерина.

Я покрутила очки, рассматривая и так и этак, но лучше они от этого не становились. Может, если примерить… Утонув в кромешной тьме, поспешила вернуть очки подруге.

— Какой была закупочная цена?

Подруга озвучила, и я от услышанной суммы точно упала бы, если бы уже не лежала.

— Да им цена рубль пачка! — возмущение придало сил, и я начала подниматься с пола.

— Не спорю, — подруга снова надела очки. — Но выбора нет. Фирма-продавец на звонки не отвечает, на прежнем месте их уже нет, так что… нужно это как-то продать.

— А какая партия?

— Н-у-у… — протянула подруга, и я поняла, что дела совсем плохи. — Цена была привлекательной, особенно для меня, я ведь человек творческий, и только начинаю вариться в бизнесе… Двести штук!

— Не хочу тебя расстраивать, но, кажется, ты уже сварилась. Кто их купит? Пластмассовые, что вредно для глаз, огромные, что уже не модно, и плюс ко всему, в них ничего не видно. Вообще ничего!

— Не преувеличивай. Если смотреть прямо на солнце… И если надеть яркий платок… можно создать некий образ… некий… такой… — она с тяжелым вздохом стянула с головы безобразный платок, освободив длинные светлые волосы, сняла очки, позволив карим глазам снова увидеть мир в красках, и бодро прошла мимо меня в направлении кухни. — Ты открыла бутылку вина или мартини еще остался?

Посмотрев по сторонам и не заметив никого лохматого и зеленого, я подняла с пола свой мобильный и направилась следом за подругой. Кажется, у воскресного вечера еще есть шанс исправиться.

— А ты чего на полу разлеглась? — Катерина по-хозяйски достала себе бокал для мартини, на мой посмотрела укоризненно, но обновила; нарезала сыр, не забыла о шоколадке и села напротив меня на плетеный из лозы табурет. Посмотрела с подозрением. — Твоего бывшего еще можно вернуть?

— Да кому он сдался?!

— Кому-то сдался. Но нам, наверное, нужнее?

— Я не беременна, если ты на это намекаешь.

— А что тогда в коридоре было?

И только я собралась честно признаться, что у меня начались, но слава Богу, закончились галлюцинации, как заметила стоящего в дверях кухни зеленого человечка. Прямо за спиной Катерины. И за время, что мы не виделись, улыбочка его стала еще гаже.

Вздохнув, я поднялась и достала третий бокал.

— Уговорила Лилю подняться к нам? — восхитилась Катерина.

— Я ей не звонила.

— А кому… — она проследила за моим взглядом, и так и застыла, ошарашено рассматривая гостя.

Я поставила бокал на стол, поближе к бутылке мартини, но подруга намека не заметила.

— Вот, — сев на табурет, я кивнула на человечка и сама налила ему мартини, — приблудился, пока тебя не было. У меня, говорит, к вам интересное предложение, от которого вы не сможете отказаться…

— Так и сказал?

— Почти слово в слово, — посмотрела на человечка, может, что уточнит? Но он был занят: с широко раскрытыми глазами рассматривал декольте Катерины. — Эй, — окликнула его, — тебе бокал на пол поставить или пролетаешься до стола?

Теперь на меня посмотрели оба, и человечек, и Катерина, и если первый подозрительно помалкивал, только пыхтел, подруга шок в себе удерживать не собиралась.

— Ты… налила ему?!

— Не волнуйся, у нас с тобой еще бутылка вина останется.

— Ты правда налила ему?! И думаешь, он будет это пить?!

— А что с «этим» не так? Мартини как мартини.

— Да, мартини как мартини, ничего особенного. Ты могла бы купить и получше, помнишь, то, с бульбашками? Но… — Она обвинительно ткнула пальцем в человечка. — Это ведь животное!

— Думаешь?

Я присмотрелась к гостю, который строил за спиной Катерины недружелюбные рожицы, скалился, сводил кустистые брови, словом, активно уничтожал в себе малейшие признаки человеческого. Версия подруги о его принадлежности к животным казалась вполне убедительной.

— А что здесь думать? — Катерина с подозрением посмотрела на мартини. — Если бы ты не начинала пить одна, а сразу позвала подруг, ну хотя бы одну подругу, меня… ты бы и сама увидела, что это животное. А именно — кот!

— Кот?!

— Да. Большой, как ведро, худой, будто год не кормленный, зеленый, словно повернутый на моде, как ты. Но кот!

Мы с новоявленным котом переглянулись, тот махнул мне рукой (или лапкой) и впервые за долгий вечер догадался поздороваться:

— Мяур!

— Ну вот, видишь? — Катерина склонилась погладить псевдокотика, а тот поднял лицо и, пользуясь случаем, заглядывал ей в декольте. — Он такой милый… Я хочу его сфотографировать! — к неудовольствию наглой рожи, она резко отпрянула, и декольте, соответственно, отдалилось. — Я схожу за фотоаппаратом! Это будут такие снимки…

Бросив еще один восхищенный взгляд на человечка, подруга упорхнула к себе.

— Ну, — обратилась я к притихшему гостю, — и что это было?

— Что? Я тоже не в восторге, что меня сравнили с тобой.

— Напоминаю, что для хамов открыты полеты через балкон. Какой позор. Ведь ничего общего!

Он поморщился, скривился, попытался сдунуть хоть одну пылинку с пострадавшего после полета плаща.

— А-а-а, ты не об этом… — пошел на уступки. — Не мог же я и ей показаться!

— Почему?

— Потому что, несмотря на ее большие… эм… таланты… я не могу ее взять с собой.

— У вас с Харди разные вкусы, что ли?

— К несчастью для него, — меня окинули снисходительным взглядом.

Да, таких больших «талантов», на которые засмотрелся человечек, у меня нет, но мне и второго размера хватает. А вообще, представляю, как бы он замяукал, если бы Лилю увидел!

— Пора нам, — проскрипел мужичок. — Сама согласишься на этот раз или опять отключать?

— Да погоди ты.

Я набрала на мобильном номер второй подруги. В больницу после еще одного бокала мартини совсем расхотелось, к тому же, появилась уверенность, что галлюцинации не у меня одной, а значит, это могут быть и не галлюцинации вовсе. А так — переутомление, синдром хронической усталости, стресс, да и только.