Призванная быть любимой (СИ) - Рем Терин. Страница 17

Я опять впала в ступор. Все-таки местные долгожители меня окончательно выбили из колеи. Даже стало немного жаль блондина: триста лет одиночества кому угодно испортят характер.

К себе шла немного в растрепанных чувствах. С другой стороны можно порадоваться хотя бы тому, что на время я почти забыла о дыре в груди. Но это только почти.

Время неумолимо приближалось к обеду, поэтому никого не дожидаясь, я отправилась на кухню готовить. Решила сделать что-нибудь простое, что наверняка не испорчу, и к моменту, когда Ададжи принес двух больших ощипанных птиц, я приготовила суп с фрикадельками, овощное рагу, как готовил Рей, и творожную запеканку. И снова этот удивленный взгляд на хмуром лице. Кстати глаза у него невероятно голубые.

Боги о чем я думаю! Мало мне проблем с мужчинами, я рассматриваю глаза хамоватого блондина. Разозлилась на себя и ушла, поем позже. Зашла в выделенную мне комнату упала на кровать и как не странно уснула. Все-таки недосып и беременность берут свое.

Во сне я опять металась между мужьями, в попытке спасти хоть кого-нибудь, я плакала и кричала. Проснулась от того, что кто-то осторожно гладил меня по спине и звал по имени, мне даже показалось, что это Соаш, но светловолосая макушка принадлежала ирлингу.

Я растерялась: на лице Ададжи открыто читалась забота и нежность?

- Ты кричала и плакала- тихо и мягко сказал он, а потом будто опомнившись

- Вставай скоро начнет вечереть. Там мантикора тебя потерял.

Невыносимый тип. Зачем сначала заботиться, потом гаркнуть и уйти.

Вышла в гостиную. Блондин сидел на полу плел корзину. В кресле спал Сириус.

- Ты поел?

- Нет.

- Почему, ведь все давно готово? – Спросила я, а он в ответ лишь небрежно пожал плечами.

- Пошли, я разогрею.

Мы поужинали. Ададжи ушел топить баню, а я мыла посуду и бесцельно смотрела в окно. Было грустно и немного страшно, неужели никогда я не избавлюсь от этой боли. Связи тянули и болели, как будто мало мне было своих мучений. С этими безрадостными мыслями, я искупалась и пошла спасть, засыпала со страхом, что опять мои кошмары повторятся. И этот страх был не напрасным. Теперь в моем сне они тонули, захлебывались, а я не могла их удержать. И похоже я опять кричала от страха и отчаяния. Проснулась от того, что кто-то меня легонько тряс за плечо. На постели сидел обеспокоенный блондин.

Он подал мне стакан воды.

- Рассказывай- как всегда в своей категоричной манере потребовал Ададжи.

- Не чего рассказывать- не менее грубо огрызнулась я, но сердце болело уже не иносказательно, а вполне физически, поэтому а в непроизвольном жесте потирала грудь.

- Так не может продолжаться. Они тебя измотают. Связи крепки, ты должна быть с мужьями.- как то почти с сожалением сказал блондин.

- Нет. Этого не будет, я потерплю все забудется и пройдет.

- Ты не понимаешь. Вы связаны священным обетом. Твоим мужьям тоже плохо, но тебя мучают шесть связей, если они натянутся еще сильней - ты умрешь.

- Я лучше умру, чем вернусь к ним! – запальчиво прокричала я.

- Подумай о детях, что носишь. Ты здесь третий день и уже сильно истощена энергетически. К концу недели ты просто не сможешь встать.

- Но что делать должен же быть какой-то выход. К ним я не хочу, но даже если бы и решилась, я не знаю где они. – почти с отчаянием проговорила я .

- Я могу тебя подпитывать энергетически, но для этого мне нужно тебя касаться довольно долго. В идеале спать рядом.- нехотя сказал Ададжи.

- Просто спать?

- Просто спать. Или тебе этого мало? – с усмешкой спросил мужчина.

Я не стала отвечать на скабрезность, все-таки если он действительно может помочь, я готова была не только спать рядом, но и держаться с ним за руки целый день, лишь бы избавиться от невыносимой боли. Поэтому я подвинулась к стенке и отогнула одеяло.

- Ты не против спать рядом со мной? – спросил он ошарашенным тоном.

- Если ты не пошутил на счет помощи, то нет - не против.

Мужчина немного помялся, но залез под одеяло. Спала я хлопковой сорочке, поэтому соседство Ададжи, хоть и смущало, но не вызывало опасений. В конце концов я действительно очень устала и просто провалилась в сон.

Ададжи белый вихрь.

Три дня как ОНА появилась в нашей деревне. Маленькая, расстроенная, еле стоящая на ногах. Мужчины позвали мою мать, уже как две сотни лет она была матриархом деревни.

Не успела Делана подойти к ней, как птичка лишилась сознания.

Я осторожно поднял ее и отнес в свой дом. С трудом стерпел насмешки матери, по поводу собственных желаний в отношении девочки. Мне не важно, что они будут насмехаться надо мной, я и так объект постоянных шуток. Да я не хочу ее отдавать кому бы то ни было. Мать сильный лекарь и немного видит. Она осмотрела девочку. Пташка беременна. Не просто беременна - двойней от нага и человека. А еще есть шесть связей от священного обета. Она призванная?

Боги этого мира явно мне не благоволили: мало мне было родится белым ирлингом, это просто анекдот с крыльями, белыми. Но ОНА МОЯ. Я ведь это сразу почувствовал, я уловил ее запах. У нашего народа есть особенность, мы ощущаем собственный запах только того, кто может стать твоей парой. Женщины могут чувствовать запах нескольких мужчин, но мужчина только одну. И вот я сижу возле нее спящей в моей кровати ощущаю самый волшебный аромат, который не надеялся уже почувствовать – запах моей пары, но как ее привлечь. Шестеро мужей и все аристократы, что я могу ей предложить свой домик в деревне возле разрушенного храма? Учитывая мои особенности, шансов ей понравиться и так почти нет. Но все же надежда робким птенцом живет в моем глупом и уже почти разбитом сердце.

И вот она проснулась, зовет мать. Я вышел проводить и замер в ожидании. Но нет, чуда не случилось: смотрит на меня с раздражением и досадой, как и все. Боги, как жить?!

С детства привык защищаться от насмешек грубостью, поэтому и сейчас не сдержался, нахамил. Куда уж хуже. Спросила, где можно помыться. Проводил ее в сайшу* (* аналог бани), на пороге замер, представляя как она обнаженная и хрупкая моется в моей лохани. Реакция моего тела была однозначной и резкой. О Пресветлая это пытка. Убежал поскорее, пока девочка не заметила мою эрекцию.

Спрятался у себя, а из головы не выходит образ купающееся в моей моечной малышки. Не выдержал расстегнул штаны сжал рукой ствол и кончил практически сразу, однако член и не думал опадать. Обмылся холодной водой, но и этот годами проверенный метод не помог. Как же я ее хочу. Юля - какое красивое имя: чужое, но вместе с этим мягкое, как ее фарфоровая кожа, нежные ручки. Бооогиии! Я кончил снова. Это наказание! Как мне держать себя в руках?

После сайша Юля пришла порозовевшая и невероятно красивая, в платье сшитом мной для жены. Когда я еще надеялся обрести семью, как и все готовил приданное, ну вот пригодилось, только подогнал. Просит проводить до матери.

Они ели, а я умирал от несвойственного мне любопытства, поэтому сделал то, чем не баловался с детства, подслушивал у окна. Да уж лучше бы я этого не делал: я влюбился в нее еще сильней, если это вообще возможно. Девочка просила дать ей работу! Женщин ирлингов, да и других, кроме бесполезных эльфиек, было очень мало, поэтому девочек всегда берегли и опекали. Работа это обязанность мужчин. Зачем это ей? Говорит какую-то чушь, что меня стесняет, но мать видела, что я влип, поэтому лишь посмеивается над малышкой. А потом она заплакала, так горько, так отчаянно. Рассказала о предательстве, которое пережила, а мать, видимо хочет ее развлечь, и ловит ее на незнании традиций. Мама что ты творишь?

Праздник полета пера - древний обычай. Все неженатые мужчины каждый год кладут семь перышек на алтарь, а женщина если ей понравился ирлинг плетет из него и ритуальных бусин кулон. Каждая бусина имеет свое значение: красная - страсть, сиреневая - любовь, голубая - желание взять в мужья, зеленая - восхищение. Так женщина выбирает себе мужчину либо на всю жизнь, либо на одну ночь. Если дева выбирает на всю жизнь, то поет избраннику. У мужчины нет права отказаться. В основном так замужние женщины развлекаются с мужьями. Что мать задумала?