Призванная быть любимой (СИ) - Рем Терин. Страница 50

- И когда ты собиралась сообщить мне об этом незначительном факте? – спросил Лесс.

- Когда смог бы меня полюбить. Ты ведь знаешь, что для эльфов означает аин. У ваших народов, даже после обретения могут быть и другие партнеры, а для нас, обретенный становиться единственным до конца жизни. Думаешь, мне стоило поторопиться сообщить тебе о метке, когда ты играешь со мной как с девочкой? – теперь уже я разозлилась.

- Я играю с тобой? Да я не знаю, что еще мне сделать, лишь бы прекрасная Повелительница Вириэль, посмотрела на меня как на мужчину, а не назойливого ребенка, который мешает ей строить отношения с правителями! – уже перешел на крик, теряя терпение Лессард.

- Быть может, не стоило вести себя как обидчивый ребенок, которого в детстве мало воспитывали? – ответила я парню не менее громким возражением. Какое-то время он молчал, яростно сверля меня своими большими серыми глазами, а потом резко притянул и грубо впился в губы поцелуем. О да… Это мой мужчина: его губы то грубые, то дразнящие мягкой сладостью сводили меня с ума. Я забыла о стыде и приличиях вбитых, в прямом смысле, с детства. Единственным желанием стало обладать этим несносным мальчишкой – моим аином.

- Так воспитай ты меня, моя госпожа, - хриплым голосом, с трудом восстанавливая дыхание, попросил Лесс, заглядывая мне глаза.

Через час в ближайшей обители Лиры мы произнесли клятву единения и верности. Не было никаких поздравлений и официальных признаний, все это мы оставили на потом, а сейчас мы упивались друг другом. Наконец я познала счастье быть единой со СВОИМ мужчиной. Никогда раньше я не испытывала такого удовольствия и счастья. Лесс именно такой как я мечтала, с ним я получила все чего хотела, и чего даже не успела еще захотеть, если бы не полог тишины, поставленный Лессардом, то о нашем обретении услышала бы не только Усадьба Виндор, но и ближайший городок.

Юлия Морозова.

Уже третью неделю у нас гостит «кузина Вири». Никогда не думала, что буду рада ее визиту. Нет, мы не стали подругами, скорее союзницами в деле избавления меня от Лессарда. Парень оказался на редкость упрямым. Поскольку аин – дело тонкое, Вириэль не торопится соблазнять мага, а ломает голову над познанием его непростого характера. Ну да Боги ей в помощь! Как выяснилось повелительница эльфов на самом деле сильнейший целитель среди эльфов, и действительно собирается следить за моими родами, чему я несказанно рада. Чем ближе подходил срок, тем сильнее я нервничала. И вообще меня разрывала двойственность чувств: с одной стороны – хочется поскорее родить, обнять моих малышек и избавиться от тягости, с другой, боялась этого дня как любая женщина.

Последний месяц мне дался очень тяжело. Ходить мне было все труднее - отекали ноги, а из-за огромного живота ничего не видно, поясницу ломит и как говориться в том мультике «… и хвост отваливается…», но мысль, что скоро я прижму к сердцу моих кровиночек, окупала все неудобства. Алекс и Ворс не оставляли меня больше ни на минуту, за исключением тех моментов, когда их меняли другие мужья.

Вчера прибыли порталом обескураженные Делана и Вина. За день до этого в деревне отмечали летний Праздник даров, когда ирлинги подносили на алтарь Богини ягоды и мед. В ходе праздничной церемонии им было дано новое пророчество. Оно звучит так: «Когда жизнью окупят смерть на светлом камне, то разрушенное станет целым. И будет дарован редкий дар тому, кто правит сейчас и тому, кто когда-нибудь будет править». У Деланы была версия того, о чем эти строки. Поскольку алтарный камень раскололся после жертвоприношения на нем человеческой девушки и нагини, то появление на свет их на камне в храме, дарует прощение Лиры, а поскольку только я жду такую двойню, то моим родильным залом станет Разрушенный храм. Да уж. Даже разрешиться спокойно у меня не получится, но ведь я сама просила Богиню о милости открыть храм для всех, так что улыбаемся и делаем вид, что так и планировалось.

Сегодня утром Вириэль, наконец, поговорила с Лессардом. Они решили свои разногласия и прошли обряд единства аинов. Повелительница сообщила о неожиданном обретении, своим венценосным женихам, пригласив их в Усадьбу, на нейтральную территорию. Виарон был даже рад. Как выяснила «кузина» его постоянная любовница Миринисель забеременела от неверного величества, и он сам не знал, как аннулировать скоропостижную помолвку с повелительницей, не опасаясь мести ему и его возлюбленной. А вот с нагом возникли серьезные проблемы. Шиарашш успел влюбиться в Вириэль, и теперь ничего не могло спасти его от бездетности и одиночества, что неприемлемо для главы княжества. Взять его вторым мужем, даже при согласии Лессарда тоже невозможно, ведь у Вири теперь может быть близость лишь с Лессом. У меня дома разгорался политический скандал, но мне резко стало не до него – отошли воды.

Началась жуткая суматоха, маги срочно открывали портал. Делана, Вина и Вириэль, успокаивали меня сидящую на руках у Шиарашша! Гигант схватил меня и категорически отказывался отдать мужьям, чем невероятно нервировал их. На шум прибежали отсутствующий Ададжи и Инсиниэль, с которым они рыбачили неподалеку. В этой кутерьме замерцал проем портала и всей галдящей толпой на руках князя меня несли к алтарю Разрушенного храма. Делана успела отправить вестник и в храме нас ждали ирлингицы. Алтарь был накрыт простынями, а неподалеку чернокрылые мужчины наполняли большие емкости горячей и холодной водой.

Схватки становились все сильнее и чаще, но, несмотря на многочисленные просьбы, ни князь, ни мертвенно бледные мужья с Инси храм не покинули. Мне было не до них. Боль буквально разрывала меня, она была то яркой вспышкой, то тихим огоньком, но не прекращалась уже несколько часов. Я не знала, как все должно быть, но, судя по встревоженным лицам Деланы и Вириэль, что-то шло не так. У Вири на висках выступил пот, и всегда идеальная прическа растрепалась, но она водила над животом руками и пела что-то на незнакомом мелодичном языке, руки матери Ададжи были в моей крови. Она помогала мне, проводя какие-то болезненные манипуляции внутри. Я почувствовала, что силы на исходе и молила Богиню спасти моих девочек и не забирать жизнь Инсиниэля, связанного со мной ритуалом, вдруг мои малышки перевернулись внутри меня, и я увидела как моя змейка выталкивает своим гибким хвостом дочь Ворса. Над алтарем раздался первый обиженный писк моей сероглазой девочки, а спустя минут десять на свет появилась чернохвостая малышка нагиня. Алтарь подо мной засиял и немного нагрелся. Ададжи аккуратно поднял меня и переложил на чистую кровать, принесенную ирлингами из деревни. Женщины убрали окровавленные простыни с алтаря. Белый камень стал целым, без единой трещинки. Крылатые мужчины стали опускаться на колени перед моими дочерьми.

В этой неразберихе занервничали мои новорожденные малышки, которых держали на руках потрясенные Шайш и Ворс. Девочки почти одновременно громко закричали, привлекая к себе мое внимание, а Шиарашш и Инсиниэль синхронно схватились за сердце. На запястьях князя и Инси проступали яркие золотистые татуировки аинов, и парные на руках моих дочерей. Это что получается?! Не успели мои крошки появится на свет, а их уже окольцевали!

Эльфенок, не до конца понимая, что произошло, подошел к Ворсу и нежно погладил малышку по пухлой, еще немного отекшей щечке. Дочь сразу притихла и усердно сопела рассматривая мальчика серыми глазами. Оказывается, в этом мире дети рождаются зрячими, и цвет глаз и волос у них не меняется.

Следуя примеру мальчика, князь подполз к Шайшу, и несмотря на гневное шипение мужа, аккуратно, но настойчиво забрал черноглазую малышку, беспокойно скидывающую подвижным толстеньким хвостиком мягкую ткань простынки. Нагиня забавно закурлыкала в руках своего громадного аина. Даже для нагов, большой Шиараш, с крохотной аиной на руках, выглядел до невероятности трогательно.

Когда накал эмоций пошел на спад, и все немного упокоились, мы направились в деревню. Меня на руках отнес Ададжи, не подпустивший ко мне никого. Дочек несли отцы (после долгих уговоров Шиарашш все же отдал свое сокровище будущему тестю). В деревне готовились праздновать рождение девочек и прощение богини. Я покормила своих малышек и рассматривала их крохотные ручки и пухлые щечки, пока меня не сморил сон. В полудреме я увидела, как мужья осторожно забрали дочек, а Алекс остался охранять мой сон.