Плюс пятнадцать ради успеха (СИ) - Ручей Наталья. Страница 25
Впрочем, моя реплика услышана не была. И неудивительно: внизу стояли шесть любопытных бабушек, которые просили показаться Ларису и так, и эдак, и она с довольным смехом выполняла их просьбы и крутилась ужом.
Спокойствие сохраняли лишь я да Мурзик, прыгнувший на пустую лавку и сверкающий оттуда зелеными глазами.
— Ну все! — объявила о закрытии показа Лариса и помахала рукой своим зрительницам. — Спокойной ночи!
Бабушки расходились довольные и с улыбками, словно сами платье примерили. Ну а что? Они ведь тоже пригодились. Не просто так день на улице провели, а оказали подмогу!
Бросив еще один взгляд на опустевший балкон, с лавки спрыгнул и Мурзик. Махнув на прощанье хвостом, он затерялся в тиши стремительно темнеющей улицы.
— Так, я ушла заниматься делом, — растеряв всех поклонников, сообщила Лариса.
Спустя пару минут, проходя мимо ее комнаты в кухню, я убедилась, что ее слова не расходятся с делом. Лариса уже сделала селфи и, лежа на кровати и обнимая зелененький, но слегка замученный хлорофитум, и воркуя над скудной зеленью лука, как раз искала новые варианты.
— Ух ты! — заметив меня в дверях, вдохновилась она свежей идеей.
К счастью, звонок моего телефона позволил мне избежать участи хлорофитума.
Звонил мой папа. Сказал, что узнал детали того, что случилось с Прохором и, как и обещал, попытается подключить благотворительный фонд. Голос у него был спокойный, но я уловила легкое раздражение, которое он старательно маскировал.
— Пап… — я вздохнула и все же озвучила свои страхи: — Там все сложно, да?
— С благотворительным фондом, думаю, удастся решить, — попытался он уйти от прямого ответа.
— Пап…
— Ева, — его голос стал еще более спокойным, и, подозреваю, он качнул головой, как делал всегда, если испытывал сильные эмоции. — Скажем так, к тому, чтобы все замять, подключились «сильные» люди. Но мы поборемся. В интересах мальчика. Ты меня поняла?
— Да. Спасибо, пап!
— Хм, — усмехнулся он и закрыл нетелефонную тему. — Мы с мамой ждем тебя завтра.
— Я приду!
— Прекрасная новость, — его голос заметно потеплел. — Спокойной ночи, родная.
— И вам, — пожелала от всей души.
Надеюсь, у родителей действительно была спокойная ночь, полная добрых снов, потому что сама я проснулась разбитой. Вроде бы и спала крепко, всего один раз просыпалась, но последний сон растревожил: в нем какой-то слон хотел задавить группу маленьких грызунов, а они пытались найти убежище. Картинка была яркой, пронизанной эмоциями, да и закончился сон на моменте, когда слон нашел беглецов и как раз поднял ногу, чтобы их ликвидировать. А еще, с учетом папиных слов… В общем, в голову настойчиво полезли ассоциации.
Но я не стала тянуть негатив в новый день и попыталась забыть об увиденном. Отвлеклась на приготовление завтрака, пока Лариса спала, полила свой цветник, в подробностях рассмотрела еще пустующий двор и засела за ноутбук, снова тренируя скоропечатание. Не знаю, кто придумал, что так быстрее, у меня тремя пальцами выходило куда более ловко.
— Привет, что тут у тебя интересного? — зайдя на кухню, Лариса заглянула в ноутбук и, несмотря на мой откровенный зевок, действительно заинтересовалась. — Слушай, я тоже так хочу научиться! Мне кажется, это очень полезная вещь для карьеры бухгалтера!
— Мне кажется, у тебя в перспективе другая карьера, — напомнила я.
— Вот еще! Это летний заработок, и ничего больше! Катерина вон каждое лето на рынке конфетами торгует, и что? Она собирается стать финансовым директором, а не продавцом года! Кстати… — задумалась Лариса. — Интересно, а мне будут много платить?
— Думаю, прилично, — подбодрила я. — Компания солидная, директора взобрались почти на самое небо, да и проект называется «Пончики без сахара», а не «Девушки без зарплаты».
— Ну а вдруг попытаются новичка обидеть…
— После твоих памятных махов ногами?
— Н-да, наверное, ты права, но… Ев, а все-таки…
— Если что, возьмешь с них пеню товаром, — рассмеялась я. — Одни босоножки, что тебе вчера подарили, стоят минимум как три зарплаты твоей Катерины.
— А вот это аргумент для хорошего настроения с утра! — повеселела подруга, подошла к кастрюльке на плите и посмотрела на ленивые вареники. — И это аргумент! Все, в это утро я счастлива!
— Я за тебя рада, — усмехнулась я, и пока она побежала умываться и переодеваться, насыпала ей вареников.
Мне есть не хотелось, поэтому я просто выпила чай, съела кусочек сыра и любовалась тем, с каким аппетитом исчезают мои вареники. К тому же, я намеренно оставляла место в желудке для визита к родителям.
И не зря.
Мама, как всегда, расстаралась, и стол поражал обилием. Трудно сказать, чего там не было из любимых блюд: и запеченный картофель, и салат из свежих овощей, и креветки, от которых я без ума! Помимо этого был мясной салат, который любит наш папа, и два вида рыбы, к которым имеет слабость мама.
— У вас как всегда, — поцеловав родителей, похвалила я стол. — Можно или день рождения отмечать, или свадьбу.
— Тьфу-тьфу, — отмахнулась от последнего предположения мама и пригласила нас всех за стол.
Ела я с аппетитом, смеялась над редкими, но меткими шутками папы, но мама все равно как-то заметила. Или почувствовала. И, предпочитая не ходить кругами, спросила прямо:
— О Прохоре думаешь?
— Да.
Я не была удивлена тому, что мама все знает. Конечно, знает. Если это не касалось рабочих моментов, у них с папой секретов не было.
— Папа считает, что тебе пока не стоит там появляться, — огорошила меня мама и, прежде чем я успела спросить, добавила: — Я, кстати, с ним солидарна. Какое-то время ты побудешь в тени.
— Мам, но я…
— Да, — правильно поняла меня мама. — Я так и думала, что ты все равно захочешь проведать мальчика. И так и сказала папе. Поэтому договоримся так, Ева… Я тебе честно рассказываю, почему тебе какое-то время придется воздержаться от визитов в больницу, сегодня ты еще сходишь туда с папой, — думаю, сегодня еще можно, — а вот потом…
Мама не сильно вдавалась в подробности. Она говорила сухо, излагая лишь факты, как на суде. Тумачевы не хотели, чтобы о Прохоре кто-то знал, сильно не хотели. Какое-то время они ограничивались лишь тем, что умалчивали о том, что мальчика сбил их сын, теперь же хотели подстраховаться. На что они могут пойти, чтобы обезопасить себя? С учетом тех, кого они попросили о помощи, папа полагал, что на многое. Мама была у нас строже папы и озвучила свой вариант — на все.
Они могут пойти на все…
В интересах Прохора, да и в моих собственных — не высовываться и не показываться какое-то время в палате у мальчика. Так родителям будет проще. Так будет проще тем, кого пытается подключить папа.
Я согласилась с их доводами. Аппетит, правда, напрочь пропал, так что с обедом было покончено быстро. Взяв с собой вкусностей, мы с папой сели в машину и поехали в больницу. У меня из головы не выходили мысли, что Тумачевы готовы на все, чтобы замять случившееся.
На все…
Страшно-то как и непонятно одновременно…
Но я надеялась, что папа просто перестраховывается и что на самом деле все не так мрачно. Ну, не убьют же они мальчика, который покалечен по их вине? Не верилось, вот не верилось, не хотелось верить…
А зря.
Я не сразу поняла, что происходит. Не сразу услышала этот звук. Не сразу сообразила. Не сразу рассмотрела…
Мы приехали в больницу, папа зашел в кабинет к лечащему врачу, а я спешила к Прохору и, проходя мимо одной из палат, услышала непонятный шум и вскрик, и…
Я подумала, что кому-то плохо. Поискала взглядом медсестру, но на посту никого не было, да и вообще коридор был пустым — большинство больных ушли в столовую на обед.
Пока я думала, как поступить — броситься в кабинет к врачу или просто крикнуть в коридоре, надеясь, что медсестра неподалеку и услышит, шум и вскрик повторились. На этот раз шум был громче, а вот голос уже звучал приглушенно. Не в силах больше медлить, я толкнула дверь. На удивление, она поддалась не сразу, и приоткрылась всего лишь сантиметров на десять, образовав щель.