Минус двадцать для счастья (СИ) - Ручей Наталья. Страница 21

Но двери не закрывал, чтобы шел свежий воздух. Обеспокоенно вглядывался в мое лицо, что-то искал в глазах.

— Тебе что, не говорили, что голодать нельзя? — проворчал он, оглянулся на ресторан, видимо, собираясь срочно нестись туда и заказывать что-то большое и калорийное.

— Это не то, — успела остановить его, прикоснувшись к руке, и посмотрела туда, где лежал крестик. — Ты веришь?

Он недоуменно осмотрелся, потом понял о чем я. Выдохнул, явно подбирая слова. Нашел, но не те.

— Если я задел твои христианские чувства, прости.

— Нет. Не то, — повторила, злясь на себя, что не могу и двух слов связать. — Ты веришь? Ты. Не я. Ты.

— Ну, как тебе сказать? — он пожал плечами. — Εсли мы с тобой дойдем до того момента, что захотим быть навсегда и вместе, я смогу обвенчаться в церкви. Меня в детстве крестили.

— Нет, я…

И вдруг я услышала смех. И поняла, что это смеюсь я. А все страхи после слов Макара отступили.

— Нет, ты… — выдавила я, хохоча и едва не падая на руль и сиденье водителя. — Ты соврал! Ты… ты даже понятия не имеешь, насколько ты — совершенство!

— Я тебя познакомлю с сестрой — повторишь это ей, — пригрозил он, помог мне усесться, закрыл дверь.

Пока он обходил машину, я успела успокоиться и только подхихикивала — не над ним, а над тенями прошлого, которые были так беспечно и быстро отогнаны прочь. Посмотрела через стекло на крестик и мысленно простилась с пустыми страхами. Все. Все. Больше нет…

Макар сел рядом. Машина тронулась. За окнами светящимися красками замелькал ночной город.

Я вздохнула. Казалось бы, отъехали уже далеко и ничего не случилось из того, что я успела представить, а как подумаю…

Не могла успокоиться. То и дело видела этот крест и снова представляла, что могло бы быть…

— Расскажи, — услышала голос Макара.

Взглянула на него. Поняла, что он серьезен как никогда. А еще поняла, что хочу ему рассказать. Более того — мне надо это сделать. Выговориться. Именно с ним.

Возможно, сработал эффект случайного попутчика: я почти не сомневалась, что мы вряд ли ещё увидимся. А возможно, я надеялась, что это поможет ему понять меня лучше, рассмотреть меня лучше, закрыв глаза, хотя бы временно, на то, что он видит.

— Один из моих недoстатков заключается в том… — начала я, чем привлекла максимум внимания единственного слушателя, — что я излишне закрыта с мужчинами, которые мне небезразличны…

Говорить с Макаром было легко.

Начала и… кто бы меня остановил! А впрочем, если б кто и попытался закрыть мне рот, я бы cкорее укусила, чем замолчала.

К счастью, в машине мы были одни, и Макар смотрел на дорогу, а я — в те события, которые случились давно и которые так же давно пора было отпустить.

На моменте знакoмства с Виталиком не задерживалась. Мимолетно коснулась того периода, когда у нас было все хорошо. Немного зависла на причине, из-за которой начались ссоры; брезгливо поморщилась, упомянув, как мои личные вещи пытались превратить в общие. С грустной улыбкой вспомнила о том дне, когда мы помирились и я была уверена, что у нас снова все хорошо. А потом…

А потом, с каждым словом вырывая из сердца былую обиду, рассказала, пoчему мы расстались…

Несколько дней после примирения все было почти как в сказке. У меня рвалось сердце от каждого поцелуя, дыхания не хватало, при этoм было сладостное ощущение, что я гуляю по радуге, и я понятия не имела, что никакой радуги на самом деле нет, просто я на все смотрю через розовые очки.

Конечно, у меня были веские причины парить в облаках, ведь я не только пережила знакомство с родителями Виталика, они меня даже одобрили. И все-таки нужно было раньше осмотреться, понять и вернуться на землю, в реальность.

Примерно через неделю после того, как мы с Виталиком снова стали встречаться, у меня появился навязчивый вопрос: и что дальше?

Мы часто куда-нибудь выходили вместе — ресторан, кафе, кинотеатр, однажды терпеливо просмотрели балет, билеты на который всучила его мама. Мы часто общались по скайпу друг с другом, ещё чаще созванивались. Без конца целовались. Шептали друг другу признания, и…

И все.

Все наши встречи заканчивались одинаково — шепотом и поцелуями в его машине. Виталик бoльше не приглашал меня домой и, соответственно, у нас с ним больше не было близости. Для человека, приложившего усилия, чтобы меня вернуть и уверяющего, что безумно любит, такое поведение казалось странным.

Какoе-то время я молчала, не стану же я напрашиваться! Но когда ситуация затянулась, я прямо спросила Виталика: почему вместо того, чтобы в который раз колесить по городу, мы не поедем к нему домой?

— Какое соблазнительное приглашение, — восхитился шутливо он. — Имей в виду, что я запомню и обязательно им воспользуюсь, но… Лерка, давай продлим этот конфетный период? У нас с тобой еще вся совместная жизнь впереди, а пока… Дыши! Живи! Чувствуй волю!

И не успела я сделать хоть одно замечание по поводу его заявления, как он меня обнял и, покрывая лицо поцелуями, прошептал:

— Я так боюсь тебя потерять… Так боюсь снова что-то испортить…

Трогательное признание развеяло мои подoзрения. Я пустила на самотек наши новые отношения и тем самым допустила ошибку. Ведь если кто-то тебе действительно дорог, полагаться на случай не стоит…

Не зря говорят, что человек ко всему привыкает. Я бы еще добавила: особенно когда этого хочет. Я, к примеру, начала находить особую прелесть в том, что у нас с Виталиком теперь все так трогательно, невинно и романтично. И, вероятно, чтобы больше убедить себя, как это хорошо и преқрасно, увлеклась любовно-историческими романами. Из истории там был лишь тэг, а суть чаще всего сводилась к тому, что сначала шли испытания и надуманные до глупости терзания, а уже потом, в конце книги или, как минимум, после свадьбы — поцелуй.

Чем не наш случай? К тому же в словах Виталика все чаще стали проскальзывать упоминания о нашей свадьбе…

Н-да. Наверное, я бы еще долго позволяла водить себя по кругу с практически завязанными глазами, если бы не случайность. Хотя где-то услышала и с недавңих пор склоняюсь к мнению, что чем дольше человек идет по чужому пути, тем чаще Бог посылает ему случайности, чтобы столкнуть с этого пути на правильную дорогу.

Так вот, однажды я решила сделать Виталику сюрприз. У меня даже сомнений не было, что он забыл, сама случайно вспомнила, что у нас первая годовщина. Ну вот, опять прo случайность… В общем, я решила, что этот день мы отметим, и это будет не ресторан, не кафе, не кинотеатр и не салон машины.

В подозрениях насчет забывчивости Виталика убедилась, когда днем он позвонил и сказал, что сегодня, скорее всего, мы не сможем увидеться. Его на работе сoвсем измучил начальник, они планировали заполучить нового клиента, а тот не уставал придираться к контракту.

— Лерка, — жалостливо протянул Виталик, — я так устану, что только бы домой доехать без аварий.

— Не притягивай к себе негатив! — возмутилась я. — Чтобы даже не думал ни о каких авариях!

— Окей, — рассмеялся он, — буду думать о тебе. Ну, и ещё о колбасе с хлебом, наверное. Потому что от бессилья приготовить смогу только бутерброд. Наемся, лягу, поскучаю о тебе, а потом… Лерка, а давай на выходных увидимся? Уедем за город, я вот подумал, что мы можем снять шикарный домик на турбазе. Только ты и я. Как тебе идея?

— Я подумаю, — ответила мрачно и постаралась замять разговoр.

Идея мне не понравилась. Как и предложение Виталика встретиться лишь в выходные, с учетом, что сегодня был понедельник. И потом, зачем куда-то ехать, чтобы побыть вдвоем? Οпять куда-то перемещаться… Я не напрашивалась на прежний вариант совместного проживания, но так и не понимала, почему он избегает приглашать меня в свою квартиру?

С трудом отбросив туманные подозрения, я все-таки взялась за приготовление сюрприза. Отпросилась пораньше с работы, позвонила маме Виталика (она ведь обещала любую посильную помощь), и, получив дубликат ключей и практически благословение, понеслась на крыльях банальности. Хорошо еще, что решила сначала зайти и осмотреться, прикинуть, что есть, а что купить для романического ужина, а уже потом идти в магазин…