Не оставляющий следов: Обретение (СИ) - Воробьева Елена Юрьевна. Страница 32

Моя одежда для тренировок в последнее время стала подозрительно потрескивать, но я не обращал на это особого внимания. Мало ли за какой сучок можно зацепиться, выслеживая Хранителя Сию в саду? Понял, что с ней не все в порядке только тогда, когда прочная домашняя куртка вдруг лопнула по шву на плече, помешав поднести к губам чашку утреннего чая. Неплохо бы обзавестись новой, для чего следовало вновь выйти на улицы квартала Ворон. Простое решение, как оказалось, было не просто исполнить, потому что в негодность пришел весь гардероб. Единственная приличная куртка обтягивала торс совершенно неприличным образом, а захваченные из дома новые, еще ненадеванные туфли оказались безнадежно малы. Решив последовать добрым советам, встречавшимся в книгах по домоводству, налил в туфли воды и сделал несколько шагов по комнате... Стопы безбожно ломило. Шипя и прихрамывая, подобрался к зеркалу и попытался взглянуть на себя объективно, будто вижу впервые. Ну что сказать, если не кривить душой? Жалкое зрелище? Нет, душераздирающее зрелище! Запястья по-сиротски торчали из коротких рукавов элегантной куртки для визитов, штанины не прикрывали тощие щиколотки... а уши? Оказывается, они ужасно топорщатся, эти уши! Ладно, чем хуже – тем лучше, всем не угодишь. Да и не привык никому угождать. Туго затянул в пучок уже изрядно отросшие волосы, воткнул под щегольским углом шпильку, расстегнул верхнюю пуговицу куртки, чтобы воротник не давил шею, и отважно спустился на кухню, к Учителю Доо.

– Я рад, что ты научился замечать очевидное, – наставник иронично отсалютовал моей смелости чашкой с чаем. – Выглядишь «не очень», но все поправимо. Кажется, где-то в глубине квартала была одна забавная швейная мастерская. Если семья мастера не уехала в более приличное место, то нас там смогут удивить.

Я был готов и забавляться, и удивляться. Но больше всего на свете хотел снова ощутить себя одетым, как нормальный человек. Уши бы еще кто-нибудь помог слегка поправить... это я точно размечтался о несбыточном.

Мы уходили от центральных улиц все дальше. Дома превращались в домишки, улицы – в кривые переулки, благородство старины сменялось откровенной дряхлостью. Грязь у обочин, груды мусора на выщербленной мостовой, оборванные серые личности, шмыгающие от дома к дому... День на дворе, почему они болтаются без дела? Учитель Доо орлиным взором озирал окрестности в поисках только ему одному известных примет. Наконец он остановился у покосившихся ворот, ничем не выделяющихся среди соседних. На стук долго никто не отзывался, и лишь когда мы собрались уходить, их створки коротко скрипнули. С серостью запущенного грязного дворика почти слился сгорбленный человечек, одетый в засаленный халат. Его лысая голова тряслась, руки судорожно сжимали клюку, глаза подслеповато щурились, а на пергаментном, почти коричневом лице с трудом просматривалась татуировка портного. Почти сбивала с ног вонь дряхлого тела, будто гниющего заживо.

– Пойдем отсюда, учитель, – я потянул его за рукав, стараясь дышать как можно реже. – Разве это мастер?

– Я Мастер, – важно проквакал старик. – А вы кто, хотел бы я знать?

– А мы те, кому нужно Ваше мастерство, – почтительно поклонился Учитель Доо, больно стиснув мое запястье и заставляя согнуться столь же низко. – Если, конечно, оно не уступает мастерству Вашего уважаемого деда.

– Ха! Я помню Вас, – старик, чуть оживившись, ткнул трясущимся пальцем в наставника. Что за фамильярность! – Заходите.

Вскоре мы умостились на жесткие липучие табуретки в скудно обставленной крохотной комнате для гостей. Чаю нам, конечно, не предложили... очень кстати. Кроме проникающего во все щели тошнотворного запаха «радовали» глаз не менее дюжины жирных черных тараканов. Не обращая внимание на людей, они деловито сновали по затянутым старыми бумажными обоями стенам. Пожалуй, я несколько переоценил свою готовность удивляться.

– Что нужно? – спросил старик, достав из кармана перекошенные очки с треснувшим стеклом и водрузив их на длинный костлявый нос.

– Полный комплект одежды для молодого го... человека. Все, от дорожной экипировки до парадного одеяния. О моих потребностях поговорим позже, но они не будут чрезмерными.

– Какие-то особые требования? – старик был собран и деловит, хотя и не перестал вонять.

– Парадное изготовьте в родовых цветах Иса. Остальное Вам должно быть известно.

– Конечно, конечно... – важно кивнул портной, рассматривая меня сквозь мутные стекла. – В записях деда сказано... Молодой человек растет, это тоже нужно учесть. Наши изделия служат долго. И шьем для клиента только один раз.

– Раз в пятьдесят лет, – уважительно поправил Учитель Доо. – Я ведь здесь тоже за этим.

– Хм... поймал! Мало кто знает об этой поправке. Что же, прошу в мастерскую... – старик церемонно указал на щелястую дверь.

В мастерской, на удивление, царил порядок. Конечно, с тем, как я вылизал жилую часть нашего дома, его не сравнить, но контраст с остальным окружением был разителен. У вымытого окна два мальчишки-подмастерья скалывали булавками раскроенную ткань. На длинном выскобленном столе блестели лезвия ножниц разных размеров и форм, в большой деревянной чаше сложены горкой куски разноцветного мела, с вбитых в стену гвоздиков свешивались портновские лекала. В углу притаились железные громоздкие агрегаты, заинтересовавшие Учителя Доо. Мастер, в ответ на его удивленный взгляд, немедленно пояснил:

– Швейная машинка для грубой работы. Сами понимаете, шить на руках – дело не быстрое. Да и отпариватель необходим, чтобы проглаживать плотные ткани... Во времена моего деда такого не было, но уж он бы это оценил. Ле Вин! – на зов, аккуратно свернув работу, подскочил самый маленький подмастерье. – Запомни, внук, уважаемых заказчиков. Может быть, – он усмехнулся, – лет через пятьдесят они вновь постучат в нашу дверь.

Мальчишка послушно уставился на нас, и я заметил слабое свечение вокруг радужки его темных, как сливы, глаз. Ага! Эти портняжки не просто «интересные» мастера, они одарены частичкой изнанки... Но почему живут в трущобах? Почему столь неопрятны? Неужели приятно нюхать вонь и лицезреть тараканов? Лучшие мастера столицы обслуживали сестер. Шили и на меня, и делали это неплохо – вон как ревниво скользнули по тесному костюму глаза подмастерья. Портные всегда безупречно выглядели, были надушены и наряжены не без щегольства. Работа настоящего мастера ценится клиентом, они имеют достаточно средств, чтобы не прятаться в темных закоулках. Может быть, не так уж хорошо шьют эти неведомые гении? Я не сдержал скептического смешка.

Тем временем старик водрузил на конторку тяжелую книгу в потертом переплете и на чистой странице начертал сегодняшнее число:

– Как мы должны называть нашего нового заказчика?

– Ученик, – уверенно заявил Учитель Доо.

– Месяц его рождения...

Пока Учитель Доо отвечал, я пытался понять, зачем портному столь личные сведения о клиенте. Даже хотел потребовать прямого ответа, но Учитель не позволил мне и рта раскрыть. Впрочем, тот вскоре сам пояснил причину неуместного любопытства:

– До последних дней ты почти не рос, а теперь растешь, растешь быстро... – он задумчиво рассматривал мою фигуру, обходя ее по кругу и прикладывая то к спине, то к плечам потертую веревку с навязанными по всей длине узелками. – Кровь Исхода Зимы. Где-то года через три рост увеличится не меньше, чем на тридцать сантиметров... да, закладывать нужно тридцать. Плечи... сюда еще не меньше пятнадцати уйдет, а то и все двадцать. Пояс... бедра... сложение не богатырское, достаточно будет десяти-двенадцати...

Да, я родился в день Исхода Зимы, когда ночи уже совсем не так длинны и темны, а солнце все чаще улыбается из-за туч... но неужели этот факт как-то соотносится с теми прогнозами, которые сделал мастер о моем будущих габаритах? Этот тесный костюм пошили лишь полгода назад, а они уверены, что их одежду смогу носить и через три? Шарлатанством попахивает.