Каюсь. Том Второй (СИ) - Раевская Полина. Страница 30

Звук резко захлопнувшейся двери резанул по напряженным нервам. Стало обидно. Я вздрогнула, замерла у окна, сжала откос и прикусила задрожавшую губу. К горлу подкатил ком слез и как я не старалась, проглотите его, глаза заволокло, и мое «фатальное разочарование» медленно потекло по щекам. Вот так одной фразой можно отрезвить. и у меня началось похмелье: стало невыносимо тошно. Подобной грубости я точно не ожидала. Что я ему такого сказала? Я права что ли не имею спросить где он и с кем? Или думает, я буду подобно домашнему зверьку, сидеть тихо и ждать? Ага, десять раз! Не до меня ему… Придурок! Во мне начала разгораться злость, а когда проходя мимо кабинета, я услышала, как Гладышев с кем-то говорит на повышенных тонах, она захлестнула меня с головой. Вот оно что оказывается! На работе у него не клеится, а все виноваты. Ну, нет! Срывать на мне злость я ему не позволю. Это уже вообще ни в какие ворота! Я распаляла себя, бегая взад вперед, но так и не найдя выход своему гневу, приняла душ и прихватив плеер, легла спать. Естественно, сна не было ни в одном глазу, зато вновь захлестнула обида, растравленная сопливыми песнями. Вдоволь наревевшись, я сама не заметила, как уснула. Во сне же накатила сладкая истома, мне снился Гладышев. Он медленно и нежно ласкал меня языком, даря невыносимое наслаждение. Я дрожала от накатывающих волн удовольствия, протяжно стонала, выгибаясь навстречу прикосновениям его языка. Когда же он оторвавшись, поцеловал в губы и медленно вошел в меня, доводя до исступления, я поняла, что это не сон. Но лишать себя удовольствия и проявлять характер сейчас не видела смысла, поэтому со всей страстью отдалась процессу. -И что это сейчас было?- повторила я его недавний вопрос, выходя из душа. -А на что это похоже?- отозвался он с усмешкой, но мне было ни разу не весело. -На то, что ты думал, будто трахнешь меня и от оргазма я обо всем забуду,- съязвила, Гладышев поморщился. -Нет, но полагал, что ты станешь сговорчивей,- заметил холодно и невозмутимо добавил, доводя меня до бешенства,- Обиженные женщины так не стонут. -Да что вы говорите?! А ты прям спец, как погляжу, по стонам обиженных женщин! Знаешь, что?! можешь даже не пытаться задеть меня. Ни хера у тебя не выйдет! Я буду стонать, если захочу, но это не значит, что ты будешь вытирать о6 меня ноги и вести себя, как мудак! - отчеканила я, задыхаясь от злости. Олег с шумом втянул воздух и откинул голову на спинку кровати. -Ян, давай, не будем, устраивать цирк из-за ерунды! - попросил он.- Признаю, не прав был. Конечно, надо было позвонить и не срывать на тебе зло. Но не получилось и не могу тебе пообещать, что такого больше не повторится. Всякое бывает, сложности разные, но это не значит, что я к тебе отношусь плохо: не ценю, не люблю, не уважаю и так далее. Просто я тоже не железный и не всегда могу себя контролировать,- устало объяснял он мне, как маленькой девочке. Мне же оставалось только подивиться, как у него все просто и легко. Бац-бац: прости, не прав и забыли. Но взглянув на Гладышева, я поняла, что мне в очередной раз придется этим удовлетвориться. Не потерпит он ничего иного. Терпеть в нашей паре - это по моей части. И хотя все во мне бунтует против этого, а все же я засунула глубоко в себя свои претензии. Правда, не могла не сказать следующее: -Цирк я устраивать не буду, Олеж, просто постарайся не забывать, что ты теперь не один живешь. Тебе придется с этим фактом считаться, иначе заведи себе кого-то просто для здоровья и кувыркайся, когда время будет позволять. Я не твоя девочка для битья, которая всегда под рукой. Я этого нажралась достаточно, поэтому и зверею сразу. Олег молча кивнул. -Иди сюда, - похлопал он по матрасу рядом с собой. Я не колеблясь, легла, хоть и постаралась соблюдать дистанцию, но он тут же резко притянул меня к себе и крепко обнял, целуя в лоб. Я закрыла глаза, перебарывая в себе обиду, принимая его немые извинения. Точнее, надеясь, что это были они. -Пошли поедим, я ужасно голодный, - предложил он спустя какое-то время. На часах было около двух ночи. -А как же режим?- подразнила я его. -да ну его на хер, весь день не ел, - отмахнулся Олег, поднимаясь с кровати. -Отрастишь пузо, я тебя брошу!- предупредила я, накидывая шелковый халат. -А как же любовь?- воскликнул он весело. -Кака -така любовь, Олеженька?! - процитировала я культовый фильм. -Вот значит как?!- возмутился он. - Ну, а вы что думали, Олег Санныч?! Все просто: ты богатый и стареющий, я молодая и красивая -стандартное клише. Ты мне, я тебе - вот и вся любовь,- подтрунивала я над ним. -Тю, молодость и красота не вечны! Не надежный товар у тебя, Яночка, обесценивающийся актив, прямо скажем. Мне такая сделка не выгодна в условиях длительных отношений. Так что придется тебе основательней подумать над вопросом «кака-така любовь”,- поцокал он насмешливо. -Ладно, подумаю, - пожала я плечами с хитренькой улыбкой, не сдавая позиций. -думай, у тебя пять минут. -Поздно мне уже думать. Теперь с этой любовью только мучайся и с ума сходи. -Больно ты мучаешься. -Угу, именно больно,- заверила я его, и чмокнув, стала готовить на стол. - Кстати, а что это у тебя за шашни с водителем ?- ошарашил он меня спустя мгновение. -Чего?!- застыла я шокированная.- Че, с дуба рухнул?!

-Чуть не рухнул, когда «Николай» вдруг «Колей» стал. Он так-то мой ровесник, чтоб ты знала, - заметил он недовольно. -и что, что твой ровесник? Говоришь, как какой-то строгий папаша. Я так-то с тобой сплю, чтоб ты знал, - развеселилась я, Гладышев закатив глаза, покачал головой. -Ян, я серьезно вообще-то. что за панибратство с обслугой? -Ой, не будь занудой, а! Мы же не в средневековье. Я и Анну Петровну твою «Аннушкой» зову, мне так проще. Официоз в доме бесит. - отмахнулась я, ставя перед ним ризотто собственного приготовления. -Водитель у нас, по-моему, в доме не обитает. -Зато возит меня везде и всюду. Ты ревнуешь что ли?- изумилась я, на что он скривился, вызывая у меня смех. -Не говори ерунду. Просто мне не нравится, когда с обслуживающим персоналом на короткой ноге. Он начинает чувствовать себя вольготно, и как следствие, наглеть. Уж поверь моему опыту. Каждый должен знать свое место,- пустился он в свои занудные разглагольствования. -Уверенна, что с таким работодателем, как ты свое место они будут помнить до гробовой доски, так что от моего панибратства никому вреда не будет. Но если тебя конкретно бесят «шашни» с Колей, купи мне машину, и я так и быть, вернусь к официальному «Николай», - подмигнув, прощупала я почву, так как мне уже давно хотелось высказать данную просьбу, но все как-то не с руки было. -В гараже четыре машины стоит, выбирай и катайся, сколько душе угодно, - невозмутимо отозвался Олег. -Да, одна из которых для нужд Олеси, две твои и одна по хозяйственной части. Я конечно, не против Рендж Ровера, но думаю, против будешь ты. Да и хочется, чтобы была только моя: чтоб там панелька из стразиков, леопардовые сидения и всякие -такие примочки, - прикалывалась я, едва сдерживая смех от округлившихся глаз Гладышева. -Панель «из стразиков»?- уточнил он и тут же зашелся хохотом. -мама, роди меня обратно! -А че, модненько,- пожала я плечами, но уже другим тоном стала канючить. - Ну, пожалуйста! Очень хочется. -Очень-очень, - просюсюкал он и протянул мне ложку с ризотто, которую я тут же облизнула и хлопая ресницами, продолжила преданно заглядывать Гладышеву в глаза. Он засмеялся. -Ладно, а помимо стразиков и леопардовых сидений еще пожелания есть? - спросил он, просмеявшись, у меня же внутри все оборвалось от радости. - Это что, значит, у меня машинка своя будет?- взвизгнула я, подскакивая к нему. - Ой, а то ли ты не знала, что будет?! -Ну, откуда мне знать, Олежечка. Ты же у нас бахнешь по столу и все под стол, - промурлыкала я, целуя его в щеку.

День приезда Олеси начался с бесконечных курьеров. Привозили какие-то букеты, корзины с подарками и открытками-все они были от друзей и фирм, с которыми девочка сотрудничала. Как оказалось, весной ей поступило предложение представить коллекцию одежды для тинэйджеров какого-то известного модельера и с тех пор предложения сыпались на нее, как из рога изобилия, что неудивительно - у нее была модельная внешность. Так что девочка в свои шестнадцать уже зарабатывала неплохие деньги и была на слуху в мире шоу-бизнеса. Гладышеву это, кажется, не особо нравилось, но он не возражал, поскольку дочь была при деле и перестала шататься по «притонам. Я же еще больше разволновалась. Наверняка, теперь Леся мнит себя не бог весть кем. Хотя с другой стороны - почему 6ы и нет? Красивая, не знающая ни в чем отказа, свободно говорит на английском и французском, КМС по художественной гимнастике, играет на фортепьяно, красуется на обложках журналов, и еще куча всего того, что позволяет задрать нос к небу. Конечно, это легко, когда папа долларовый миллионер. Но в России лишь у двух процентов детей папы поставили материальный мир на колени. Так что я вполне понимала, гордиться ей есть чем, точнее-кем. Но от того, что понимаю, бояться не перестала. Когда Олег уехал встречать дочь в аэропорт, моя нервозность начала зашкаливать. Бедная Аннушка не знала, как меня успокоить. Я достала всех: несколько раз проверяла обед, сервировку стола, комнату Олеси. От волнения переоделась шесть раз, боясь показаться то слишком вульгарной, то слишком скромной, то вычурной. Все же пословицу «Встречают по одежке…” придумали не просто так. Я хотела, чтобы обо мне сразу же сложилось благоприятное впечатление. Очень боялась, что потеряюсь на фоне Олега, и что наша разница в возрасте будет слишком заметна, поэтому едва ли не плакала, перерывая свой гардероб, понимая, что у меня нет ничего подходящего, дабы соответствовать Гладышеву. Все какое-то молодежное, вызывающее или слишком торжественное, чтобы встретить девочку в кругу семьи. В конечном счете, сделав себе пометку на будущее, купить побольше консервативных вещей, остановила выбор на простеньком, закрытом платье красного цвета средней длины, оно отлично на мне сидело, и в нем всего было в меру. Я 6ы назвала его больше строгим, нежели сексуальным, несмотря на цвет и длину. Убрав волосы в шишку, дополнила образ красной помадой и черными босоножками на толстом каблуке. Отражение в зеркале удовлетворило меня. Поэтому втянув побольше воздуха, отправилась встречать нашу принцессу. Когда машина въехала во двор, диафрагму сжало с такой силой, что я едва не задохнулась. Боже, как же я боялась этой встречи и какие надежды на нее возлагала! Когда Олег с дочерью вышли из машины, счастливые, загорелые, с белозубыми улыбками и сверкающими взглядами, я в который раз подивилась, насколько они похожи и насколько красивы. Но как 6ы это дико сейчас не звучало, я отметила, что глаза-то у Олеси матери, и это открытие вызвало у меня удовольствие, ибо мне ни с кем не хотелось делить мои «Мальдивы “. Они мои и только мои! Да, вот такой бред лез в голову. Зато он очень хорошо отвлекал от происходящего, но недостаточно, чтобы пропустить унизительный для себя момент. Олеся вошла в дом одна, и оглядевшись, расплылась в довольной улыбке, будто кричащей «дом, милый дом”. Я улыбнулась в ответ, почувствовав облегчение, но не тут-то было. девочка поспешила к Аннушке и не замечая меня, начала щебетать, как она соскучилась и как рада вернуться. Затем поздоровалась со всей остальной прислугой и после направилась к дожидающимся ее цветам и корзинам. Она прошла в нескольких сантиметров от меня и даже не взглянула. Я же закаменев, не знала, как реагировать на этот демонстративный игнор.Внутри все задрожало от унижения и стыда. Я почувствовала себя каким-то неодушевленным предметом. Взгляд Аннушки,полный сочувствия и неловкости, окончательно добил. Слезы подступили к моим глазам от понимания, что все зря. Меня внесли в черный список без суда и следствия. Конечно, я знала, что легко не будет, но не думала, что настолько обидно. Поэтому растерялась и стояла столбом посреди холла, поникшая, с горящими от унижения щеками, в то время, как Лесенька продолжала, как ни в чем не бывало, щебетать, рассматривая свои подарки. Такими нас и застал Гладышев. Споило ему оценить обстановку, улыбка тут же сошла с его губ. -Познакомились?- обратился он ко мне, прожигая обеспокоенным взглядом. Я покачала головой и постаралась улыбнуться, но тут последовал следующий удар. -А-а, да, -вдруг очнулась принцесса. И сладко улыбнувшись, окинула меня презрительным взглядом. Высокий рост позволял ей смотреть на меня свысока в буквальном смысле.- Кажется, Яна?-обратилась она ко мне с вежливостью, граничащей с насмешкой.-Папа, очень много рассказывал о тебе. Надеюсь, не против, что на «ты “? Все-таки почти ровесницы,- непринужденно пожала она плечами, сдобрив все это приторной улыбочкой-издевкой. Со стороны ее ужимки наверняка выглядели дружелюбно и мило. Вот только я видела эту девочку насквозь. В ее взгляде не было ничего отдаленно милого. Там было четкое обещание, что скоро я вылечу из этого дома, как пробка из шампанского. Но это мы еще посмотрим! - пообещала я взглядом. Холодно улыбнувшись, кивнула в ответ, произнесла дежурные фразы, которые принцеска даже не дослушала, переключившись на отца, потянула его в свою комнату. Олег послал мне подбадривающий взгляд, и последовал за дочерью. Я поднялась к нам в спальню выжатая, как лимон этими несколькими минутами знакомства. Ощущение было, что меня прополоскали в дерьме. Я вновь почувствовала себя какой-то второсортной, ненужной, незначительной. Хотелось убежать из этого дома, в миг ставшего чужим. А ведь это только начало. Меня захлестнула горечь. Взглянув своим страхам в глаза, я всерьез задумалась, хватит ли у меня терпения и сил вынести подобный психологический прессинг. Но тут же с гневом отмела эти мыслишки. С какой стати какая -то соплячка должна приехать и диктовать свои условия? Я тоже могу прессануть ее так, что мало не покажется. Как там Гладышев говорил? Каждый должен знать свое место? Вот и прекрасно! Его доченька тоже узнает, если будет наглеть. С таким воинственным настроем я спустилась к обеду, но быстро поникла, понимая, что пока мне остается только терпеливо помалкивать. за столом развернулось целое шоу: Лесенька все внимание Гладышева перетягивала на себя, не давая лишний раз слово вставить. Впрочем, после того, как она дважды перебила меня на полуслове, я оставила попытки поддержать разговор. В душе у меня кипело негодование и злость, и направлены они были на Гладышева. несмотря на то, что он мягко одернул дочь, меня все равно бесило, что на происходящее он смотрит сквозь пальцы. неужели не видит, что она не увлеклась рассказом, а намеренно игнорирует меня, словно я не больше, чем предмет интерьера? Впрочем, он и сам ко мне относился не лучше до недавнего времени, так что удивляться нечему. Я вновь накручивала себя, уничижала, варясь в котле взрывных эмоций, хотя разумом понимала, что Олег просто старается быть мягче и не давить на дочь с первого дня. Вот только почему я-то должна за всех отдуваться?! - вопило все внутри меня. В то мгновение обещания и установки быть терпеливей, полетели к такой-то матери. Я о них просто забыла, погрузившись с головой в обиду и гнев. Обед был для меня каторгой и держалась я из последних сил. Впрочем, этим двоим было плевать. Олег иногда бросал на меня тревожный взгляд, но Олеся быстро это замечала и отвлекала его от такой незначительной вещи, как я. и он с радостью отвлекался, поддерживая предложенную тему. Под конец я кое-как успокоилась, но эта гаденка, словно зная мои больные точки, вдруг сообщила; -Кстати, мы с бабушкой обратно летели вместе с тетей Мариной. Она передавала тебе огромный привет. Я поперхнулась и метнула на Гладышева вопросительный взглядо той ли Марине речь. Когда он отвел свой, моей выдержке пришел конец. С громким стуком отложив приборы, я поднялась изо стола и вежливо отказавшись от десерта, ушла к себе. меня трясло, все внутри кипело. значит, его шлюха знакома и с Верой Эдуардовной и с Лесенькой. интересно, а чего же принцесса не ревнует папочку к этой силиконовой кукле? Что в ней такого особенного, что все к ней так благоволят? Ах, да! Она же самодостаточная, всего добилась сама, у нее свой бизнес и свои деньги. А когда платишь, тогда и музыку заказываешь. Я же, как содержанка права голоса не имею, и вообще никто! Поэтому со мной можно не церемонится: меня можно не замечать, прятать от друзей, выгонять из квартиры и посылать к чертям, а потом вернуть, как ни в чем не бывало и позволите своей доченьке развлекаться Так прошел час, за который я накрутила себя до такой степени, что в пору удавиться. Когда Гладышев вошел в спальню, я уже воскресила в душе все свои обиды и боль, поэтому смотрела на него зверем.