Славные времена (СИ) - Брок Александр Александрович. Страница 61

— Да какой она дракон… — начал подросток, и вдруг замолчал, глянув в драконьи глаза с вертикальными зрачками.

— А вот такой, что сейчас она тебя съест за оскорбление, — небрежно сказал я. — И у меня ты одежду унес, а я граф и маг. Ну что с тобой за это сделать?

Мальчишка наконец понял, в какой переплет попал, и вся наглость его покинула. Он стал такого же цвета, как стена дома старосты, отбеленная мелом.

— Что ему отрубим за воровство: обе руки или обе ноги? — шутейным голосом сказал я. Альта смотрела на него прямо, не отрывая взгляда, так что он начал зеленеть от страха.

Староста не подкачал и не стал выдавать своего человека. Но он отлично понимал, что с драконом лучше не шутить, и выбрал обходной путь.

— Господин граф, он же сирота, ребенок… Может, мы просто выдерем плетью? Двадцать ударов при вас отсчитаем, потом с луну дома полежит, оклемается…

— Растишь будущего преступника, да еще дурака, — сказал я. — Ты куда драконью сеть тащил, идиот? И маска моя на… тебе нужна?! — обратился я к воришке. — Ты знаешь, кретин, что больше такой нет на всем континенте? Ты представляешь, сколько она стоит?! Ты кому ее продать хотел, болван деревянный? Краб безмозглый, медузожуй!

Я, конечно, в воспитательных целях перегибал палку: ничего особенно уникального в маске не было, кроме мной же зачарованных от разбития и запотевания стекол. Но мальчишка уже трясся вовсю.

— Жаль, что я тебе обещала людей не есть, — вступила в разговор Альта, — сейчас отвела бы его на кухню и разжевала бы. С солеными овощами такие воришки отлично идут. Мне мама это всегда говорила.

Староста держался достойно, смекнув, что мы запугиваем мальца, но жена его побледнела. На лице мальчишки было написано отчаяние. Уже хорошо, подумал я, воспитательный процесс начал действовать. Альта добавила огоньку: она зевнула, открыв рот, полный острейших зубов, и выпустила небольшое пламя. Мальчишка заглянул ей в пасть, немного подумал, и, еще сильнее побелев, решительно упал на колени.

— Хрен с тобой, двадцать плетей, — вздохнул я. — Только скажи мне перед поркой, кому хотел сбыть сеть?

— Я… я бы… ее… у отшельника… спрятал бы…, — слегка заикаясь, промычал Крысеныш, — а потом на сеть перешил бы.

Мы с Альтой весело переглянулись. Перешить драконью сеть? Парень, видно, был оптимистом.

— Так уж и взял бы отшельник у тебя сеть, — проворчал для порядка староста, еще не зная, что поворачивает в другую сторону весь разговор. — Он старик честный, тебя бы выкинул вместе с сетью.

— А Панария уже нет, и берлога пустая, — хмуро сказал Крысеныш. — Его новые жрецы увели, и не вернули. В тюрьму, наверно, сунули королевскую: он… — тут Крысеныш замялся, — он смолоду разыскивался. Я даже боюсь че-нибудь поискать у него: тоже уведут.

— Это какие такие новые жрецы? — спросил удивленный староста, вдвойне обеспокоенный новостями — как местная власть и как контрабандист. — Откуда?

— Храм у них новый построен в лесу. Далеко, где наши не охотятся.

Альта вдруг сжала мою руку. Мы переглянулись.

— Какого бога жрецы? — небрежно спросил я. — Кому куренья ставят?

— Не знаю, — хмуро ответил Крысеныш. — Я их токо раз из кустов видел.

— Тоги у них какого цвета? — спросила Альта.

— Черного, госпожа, — с почтением, как и все, ответил мальчишка девушке-дракону. — Совсем черного, как сажа.

Мы с Альтой опять переглянулись.

— Еще что-нибудь необычное? — расслабленным тоном спросил я, вытягивая ноги.

Мой мирный тон не обманул чуткого мальчишку: он осторожно глянул на меня и медленно сказал:

— Да вроде обычные… Вот только не в сандалиях они были, а в сапогах. Солдатских. Я знаю, в храмах монахи и жрецы или босиком, или в сандалиях, и только слуги в сапогах: в лес пойти, дров нарубить… А тут монахи все были в сапогах. Не бывает так. И еще…

Он призадумался.

— Какие-то они все… лысые. Даже молодые монахи. А один там был здоровый, нес Панария связанного… старика отшельника… на плече, так тот был голый до пояса по жаре, и у него грудь побритая была, и подмышки. А еще он с другим, худым, играл на спор… то есть шутил… и из-под одежи свой большой-большой достал и сказал: проиграешь спор — отведаешь. Так там у него тоже волос не было.

— У мужика там волосы бриты? — с сомнением спросил многоопытный староста, внимательно следивший за разговором. — Это тебе не красавчик какой в постель для господ. Мужику это позор. Ты не путаешь?

— Нет, не путаю. Говорю как есть, господин, — решительно сказал Крысеныш, обращаясь ко мне. Ему уже все было нипочем.

— Сколько шагать до них отсюда? — спросил я, нахмурившись. Краем глаза я заметил, что староста тоже нахмурился. Очевидно, чутье многолетнего старосты указывало на надвигающиеся неприятности.

— Да тысяч двадцать шагов, — деловито прикинул мальчишка, — мне с рассвета до полдня больше шагать, чем туда.

— Надо бы доложить в город, господин граф… — нерешительно сказал староста. — Наша деревня из королевского лена, мы его величеству клятву приносили… Тут что-то не так.

— Сейчас разберемся — донесем, — сказал я и обратился к Альте на драконьем языке:

— Ты сможешь без шума связаться со своим отцом?

— Нет, — сказала она. — Амулет связи с папой я оставила в Школе. А Зов опасно слать: могут услышать. Но я знаю, что твой отец имеет амулет связи с папой.

— А я имею амулет связи с моим папой, — дополнил я. — Староста, я сейчас буду говорить по амулету с кое кем. Выставь всех отсюда.

Староста сразу все понял, и комната очень быстро опустела: охотники, староста и воришка вышли, и собрались на крыльце.

Я оживил амулет. Отец был в поместье, и отозвался сразу.

— Что случилось, сын? — спросил он. — Ты далеко?

— Я около столицы, папа, — ответил я, переходя на драконий язык. — Мы с Альтой тут гуляем по берегу. У нас неприятное открытие. Надо известить Кирмона, и как можно скорее. Тут опять храмы. Мы сейчас в деревне Озерная в двух тысячах стадий по берегу от столицы на юг, в двух тысячах шагов от берега, на озере с речкой. Скажи ещё Кирмону, папа, что Альта здесь, и они легко нас найдут.

Скоро отец ответил на своем медленном драконьем:

— Сын, Кирмон уже ответил. Они сейчас летят, их пятеро. Встречай. Будь осторожен.

Мы переглянулись.

— Как считаешь, быстро они будут? — спросил я.

— На такой случай отец использует Амулет Быстрого Полета, — ответила Альта.

Как мне когда-то объяснил Кирмон, это был амулет, позволявший дракону или группе драконов в полете моментально "прокалывать" пространство. Их было очень мало, они были изготовлены тысячи лет назад и использовались только по разрешению Великого Дракона.

— Сейчас кое-кто прибудет разбираться, — сказал я старосте. Он, тем не менее, не повеселел, беспокоясь о своей контрабанде. Через некоторое время Альта сказала:

— Они появились и заходят со стороны моря, я их чувствую. Они тоже чувствуют меня. Скоро подлетят.

Мы вышли со старостой на крыльцо. И действительно, очень медленно и тихо темное пятно проплыло над площадью, так что только мы заметили его. Затем оно развернулось и двинулось вниз. Раздался несильный шум крыльев, и без всякого грохота над площадью, полной народа, завис, мягко махая крыльями, огромный черный дракон. Народ в ужасе, но без большого крика, кинулся врассыпную на края площади, под заборы. Дракон немедленно, не теряя ни мгновения, сел на площадь, превратился и оделся, достав одежду из шейной сумки. Это был Кирмон.

Он огляделся и подошел к Альте. Она обняла его на глазах пораженного народа, в то время как на площади один за одним садились и превращались остальные драконы. Все они были мне знакомы со времен атаки на храм.

— Итак, в чем дело? — спросил Кирмон. Я посмотрел на толпу и завел драконов, Крысеныша и старосту в комнату. Альта по просьбе отца осталась сторожить на крыльце, холодно оглядывая жителей таким взглядом, что они и не пробовали сказать что-нибудь. Уйти они тоже не могли: староста, по моему совету, запретил им покидать площадь, а спорить с начальством, тем более с драконами за спиной, жители побоялись.