Проклятие Черного Аспида (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 5

— Отпустите, — получилось пискляво и жалобно. И все же я нахлебалась воды, поэтому саднило горло. Во рту привкус тины и водорослей.

Глаза монстра сверкнули, словно по радужке прокатилась бликом молния. Нет, таких линз не бывает… как и глаз, в природе. У людей. И я вздрогнула. А он склонил голову к плечу, покрытому меховой черной накидкой, рассматривая меня и приподнимая выше, как драную кошку, взгляд скользнул по всему телу, которое облепила все еще влажная тонкая рубашка. Холодом и жаром окатило одновременно. Интерес в змеиных глазах вспыхнул обжигающим пламенем на секунду и тут же потух.

— Что ты там высматриваешь, Ниян? Не те нынче девки, да? Худые, тщедушные. Дохнут, как мухи, еще в дороге. Потап дрянной товар подсовывает уже давно. Не там кредиторов ищет, шельмец.

— Она меня укусила.

Задумчиво и очень удивленно. Наклонил к себе, а я зажмурилась, чтоб лицо это вблизи не видеть.

— На меня смотри, — приказом властным и беспрекословным. Словно ударил под дых.

Не могу. Мне страшно. Так страшно снова ощутить, как все тело льдом сковывает, и от необратимости дрожит каждый нерв, вибрирует ужасом на грани с агонией. Не хочу в глаза его жуткие смотреть.

— Выбей ей зубы… Нет… не надо. Можно продать за желтый жемчуг… все равно на одну больше везем. Среди них истинной точно нет. Уж сколько веков…

— Заткнись, — рыкнул зверь, и второй голос оборвался, мгновенно воцарилась тишина, и смолк стук копыт. А я теперь только свое дыхание слышу и грохот, с которым сердце колотится. Похититель к себе наклонил еще ниже, а мне в нос ударил запах костра, сажи и чего-то еще. Мужской, терпкий и сильный аромат его кожи и волос настолько яркий и обволакивающий, что я невольно его втянула полной грудью. Рука в перчатке схватила меня за лицо, сдавливая скулы, поворачивая в одну сторону и в другую. Губу нижнюю вниз оттянул, и чувственный рот мужчины скривился в усмешке, от которой горло как удавкой перехватило. Не бывают люди такими… такими идеально жуткими и прекрасными одновременно.

— Маленькие… — потрогал зубы, а я дернулась, чтоб вгрызться в его палец, тут же сдавил щеки так, что от боли скулы свело. — Еще раз так сделаешь — вырву и зубы, и язык, поняла, смертная?

Голос имеет такое же действие, как и его взгляд — заставляет все внутри дрожать от первобытного ужаса. Отнимая желание жить и сопротивляться. Господи, когда я уже проснусь. Мне страшно. Мне так страшно.

— Разозлишь — не доедешь. Разве что в омут или в землю.

— Куда… куда я должна доехать? — вопросы такие глупые и бессмысленные, но мне неожиданно на них отвечают.

— В царство Дракона Смерти. И пока мы в дороге — я твой хозяин.

— Кто ты?

— Князь Ниян. Брат царя Вия. И ты теперь принадлежишь нам.

Выжидает, делая паузы, чтобы осознала каждое слово. Приняла свою участь. Только как ее принять, если мне все еще верить хочется, что проснусь. И все существо противится покорно принять то, что он говорит. Он не спешит, и все вокруг замерло. Как под гипнозом. А во мне пульсирует ужас, и боль в виски ударами отдает. И внутри поднимается ураган, пенится волна протеста и адской ярости. Я закричала, извиваясь в его руке, пытаясь схватиться за запястье, но нечеловек держит ее крепко и даже не шевелится, кажется, его забавляет моя беспомощность, только зрачки сузились в тонкую полоску.

— Уймись. Это навсегда. Не игра, как вы, смертные, всегда считаете. Нет тебя больше. Там нет. Здесь пока есть. — и к себе дернул так, что наши лбы почти соприкоснулись, — ПОКА Я НЕ РЕШИЛ ИНАЧЕ.

— Кто ты? — истерически, срываясь на рыдание, — Кто… ты… черт тебя подери?

Снова голову к плечу и расхохотался так, что у меня по коже мурашки поползли. В туманном полумраке сверкнули белые зубы. Красивый и в тот же момент ужасный этой неестественной нечеловеческой красотой.

— Не знаю, кто такой черт, разве не к богу ты должна взывать, как и все вы? — улыбка пропала так же быстро, как и появилась. Он и не думал мне отвечать. А я вдруг поняла, что это и есть дьявол, только имя у него другое. И теперь он решает — жить мне или умереть. Я больше не принадлежу себе. От паники горло стянуло ледяными клещами. Я снова забилась в его руках, пытаясь вырваться.

— Смотри мне в глаза. Не сопротивляйся. Будет больнее.

— Нет. Неееет, — но он заставил смотреть глаза в глаза, и от боли все померкло вокруг, тоска сковырнула все внутренности лезвиями острыми, заставляя слезы покатиться из глаз. Варвар пальцами в перчатке по щекам повел и облизал их раздвоенным языком змеиным. По его четко очерченной широкой скуле волной чешуя промелькнула и исчезла, заставляя, оцепенев, втянуть воздух в легкие и выдохнуть рыданием. Он не человек… не человек.

— У смертных особый вкус слез — самый вкусный из всего, что я пробовал. Самый искренний. Но еще вкуснее твоя плоть и кровь. В следующий раз, когда ты скажешь мне "нет", я заставлю тебя плакать кровью. А пока что… прими свое первое наказание. Боль — это то, что вы, рабы, понимаете лучше всего.

Пульсирующий сгусток энергии взорвался в голове, ослепил, я почувствовала, как из носа потекла кровь и глаза закатились, снова давая провалиться в благодатную тьму.

ГЛАВА 3

Зелье змеиное отыскать не сумею я, 

Золото глаз

На тебя поднять не посмею я. 

Чешуею загар —

Мне в осеннюю гарь

Уходить вслед за змеями. 

Пылью под пологом голос мне полоза слышится…

Полные голода очи-золото в пол-лица…

(с) Мельница. Невеста Полоза

Я открыла глаза от того, что меня толкнули больно в плечо. Подскочила на месте, оглядываясь по сторонам с едкой надеждой, что мне все приснилось. И тут же как хлыстом по нервам понимание, что я все еще в своем кошмаре. В раскаленном пекле иной реальности. Где-то посреди полуденного зноя валяюсь под деревом на спине и тихонечко попискивает мелкая мошкара над ухом, а колоски щекочут лицо и голые ноги.

— Вставай, чего разлеглась? Или розги захотела? Здесь тебе не хоромы царские.

Пальцы невольно перехватили у ворота рубаху, чтобы прикрыться, и я вскинула голову на говорившего — низенький карлик с оранжевой бородой и всклокоченной такого же цвета шевелюрой. Нос картошкой и глазки маленькие под косматыми бровями. Наряд на нем пестрый из лоскутов ткани и туфли с закрученными носками, как у шута или скомороха, с бубенчиками на концах. И почему-то от этого жутко сделалось. От вот этих самых бубенчиков. Как издевательство рядом с воспоминаниями о потонувших в реке девушках и монстре со взглядом нечеловеческим.

— Что уставилась глазами бесстыжими? — я узнала тот самый голос, что с нечеловеком говорил до того, как провалилась в небытие, — у какие зеньки зеленые, словно омут русалочий. Ты на Князя Нияна ими так не пялься, в пол опускай и держись подальше. Гляди и выживешь.

Я усмехнулась и в полный рост поднялась. Приятно все же оказаться выше кого-то ростом. Обычно гномом называли именно меня и документы в магазинах спрашивали при покупке спиртного, а бывало, и в клубы не пускали. Но возвышаясь над рыжим шутом, так смешно коверкающим слова, я чувствовала себя великаном. Ощущение, что я участвую в ролевой игре на выезде, вернулось. Может, там за кустами камеры прячутся или там. Я осмотрелась по сторонам — ни шороха. Только листики на легком теплом ветерке подрагивают, зубчики кленовые едва трепещут.

— А ты чего раскомандовался, гном? У тебя синдром Наполеона?

Косматые брови взлетели вверх к ярко-рыжей челке. Это было бы забавно, если бы меня не трясло от страха и не казалось, что вот-вот тот самый Ниян появится и глазами своими меня наизнанку вывернет.

— Ты по-нашему говори, коли языка не жалко своего.

— Ясно. Значит, с всемирной историей здесь паршиво. Аааа телефона нет? Сотового? Я позвоню быстренько и никому не скажу. Я тебе за это вот что дам…