Я-ректор? Или инкуб, дроу и толстушка (СИ) - Рем Терин. Страница 38

— Витор, присядь в кресло, пожалуйста, — сказала я, и придержала за руку дернувшегося оборотня, сверкавшего кошачьим взором то на меня, то на инкуба.

— Регар, сначала я хочу рассказать о том, что произошло, потом будем решать, что с этим делать, — сказала я, и начала подробно описывать, как с поляны меня похитил седой оборотень, потом о моем заключении в ловушке, о Сейле и, присоединившемся к моему заточению, инкубе. В конце, краснея и умирая от унижения, но не щадя себя и не утаивая ничего, о том, как я сама, под действием зелья, спровоцировала демона на близость. Оба мужчины слушали меня молча.

— Теперь ты Витор. Мы хотим подробный рассказ от тебя о том, что подвигло тебя на то, чтобы поставить мне вторую брачную метку и как получилось, что во мне зародилась жизнь, — последние слова я с трудом выдавила из себя, до конца не веря в то, что это действительно так. Инкуб опустил голову, и некоторое время молчал, но видимо, что-то решив для себя, начал говорить:

— Чтобы все объяснить, мне придётся начать издалека: при призыве Марии ритуал прошел неправильно, кристалл накопитель взорвался, и меня выкинуло в предсмертие, там я встретил ее дух. Я не видел ее лица или тела, только яркую звезду ее чистой души, а она вместо того, чтобы испугаться непонятной обстановки и незнакомого демона подлетела ко мне и стала ласкать мои рога и хвост, — с легкой улыбкой рассказывал инкуб. Регар на это неуместное отступление издал угрожающий рык, демон перестал улыбаться и продолжил. — Потом нам несколько недель пришлось уживаться в моем теле. Я мог в любой момент избавиться от нее, но эта светлая и необузданная душа стала мне дороже всех других. Я ни разу еще не видел ее, не касался и даже не знал, как маняще она пахнет, но та странная связь, что была между нами, уже была для меня дороже, чем все предыдущие отношения с женщинами. Потом, чтобы не допустить непростительной ошибки я оттеснил ее от управления телом и почти потерял. Маша больше не отвечала на призывы, не реагировала на заклятья, тогда я использовал единственное что имел — связь душ. Не задумываясь о последствиях, я соединил нас. После этого все получилось, Мы призвали тело Марии, и она вернулась в него. Я думал, что на этом все закончилось, и о том, что именно я применил для ее поиска, старался не думать, но для меня все изменилось. Теперь все женщины, кроме нее, стали пресными и не интересными. Рядом с ней я раз за разом терял терпение и выходил из себя, но я был живым. Решил, что меня просто мучит инкубский голод и пошел в бордель. Тогда я впервые понял, насколько сильно я влип: у меня не получилось возбудиться. Тот глупый спор, который я затеял с Сейлом… Прости, этого я уже не могу исправить. Потом ты сбежала, а меня впервые накрыло от потери пары. Я сходил с ума от боли и неизвестности, но больше всего от тревоги за тебя, — сказал инкуб глядя мне в глаза.

— Ты стала ко мне приходить во сне. Я наделся, что смогу что-то изменить, но понял, что ты любишь мужа. Я сдался и больше не звал тебя. Вчера ко мне пришел Сейл, сказал, что ему нужно мое мнение как мага, я пошел с ним и оказался заперт с тобой в одном помещении. Моя демонская сущность, почувствовав тебя начала разрывать меня на части от близости к той с которой я связан. Я пытался держать себя в руках, но когда, пусть и под действием зелья, ты оказалась моей, сдерживаться стало не в моих силах. Ты поставила мне метку, — сказал инкуб и отодвинул ворот рубашки, демонстрируя красный след от моих зубов на его шее, вызывая во мне чувство стыда. Дальше инкуб обращался к Регару. — Я не в силах был сдержать свою сущность и завершил единение, но когда Маша пришла в себя, она чуть не умерла от отвращения к себе и стыда перед тобой. Для всех будет лучше, если ты все же убьешь меня. Я больше не смогу жить без нее и никогда не откажусь ни от Маши, ни от ребенка.

— Никто никого не убьет, — тихо сказала я. — Витор, у тебя достаточно сил, чтобы открыть портал?

— Я тебя не отпущу, — прорычал Рег.

— Я не пойду с ним, Витор один отправится, к себе домой. Мне нужно подумать, как теперь я буду жить. Регар, прости с тобой я тоже не останусь. Вы опытные маги и живете на свете не одну сотню лет, найдите способ разорвать связи, я хочу остаться одна.

— Нет! — в один голос закричали оба мужчины.

— Ничего уже изменить невозможно. Какими бы не были обстоятельства, которые привели к сложившейся ситуации, но мы теперь одна семья. Я не могу от тебя отказаться и понимаю инкуба в его зависимости. Ты останешься с нами обоими, только дай мне время с этим смириться. Если демон хочет быть с тобой, то останется с нами навсегда, младшим мужем. Нет, пусть уходит и выживает, как хочет, — строго сказал Регар, сжав меня в объятиях. Я чувствовала, как тяжело далось ему это решение. Муж был напряжен до предела, окаменевшие мускулы слегка дрожали, а глаза с вертикальным зрачком угрожающе сверкали зеленью.

— Мне необходимо забрать свои вещи и отказаться от занимаемого поста. Как я смогу к вам вернуться, территория ругару закрыта? — смиренно сказал инкуб.

— Я поставлю на тебя маячок, но любой, кто попытается перенестись вместе с тобой, умрет. Попытаешься нас предать, я убью тебя, не взирая на последствия, — жестко сказал мой СТАРШИЙ муж. Все происходящее, лично мне напоминало какой-то театр абсурда, и с трудом укладывалось в моем восприятии, поэтому я решила воспротивиться этому:

— А меня вы не хотите спросить — согласна ли я жить с двумя мужьями?

— Нет, — опять синхронно ответили мои МУЖЬЯ, после чего демон открыл портал и исчез в сером мареве.

Я осталась наедине с Регаром. Я некоторое время не решалась заговорить, но все же промолчать тоже не сумела:

— Регар, прости меня. Я понимаю, что такое не прощают, но не могу найти слов, чтобы выразить как мне больно от того, что я сделала. Все мои объяснения и оправдания не могут искупить того, что я натворила, но… Я люблю тебя. Люблю так сильно, что не смогу видеть в твоих глазах обиду и презрение, хотя ничего другого я не заслуживаю, — со слезами на глазах призналась я мужу.

— Глупая, я тебя не просто люблю, а обожаю, а сержусь я не на тебя, а на себя, что допустил все это. Не кори себя. Я ведь знал, как ты к нему относишься. Даже без зелья тебе было бы трудно не сблизиться с ним, а при его наличии просто невозможно. Мне просто нужно принять, что мы будем втроем, для меня это не просто, — тихо сказал Рег, целуя меня в лоб.

— Как ты мог знать то, чего не было. Я никак к демону не относилась! — горячо воскликнула я.

— Ты ведь сейчас не мне врешь, а себе. В ту ночь, когда ты перебрала с эльфийкой, ты плакала и просила у меня прощения за то, что любишь его. Не так сильно как меня, но не можешь выкинуть из мыслей. Неужели ты ничего не помнишь?

— Нет, — в полном шоке прошептала я. — Почему ты мне ничего не сказал утром? Почему не потребовал ответа?

— Зачем? Эти чувства, они часть тебя, но ты им не хозяйка. Нельзя любить или разлюбить по желанию, а просто так такими словами ты не стала бы разбрасываться, даже в подпитии, — грустно улыбнулся мне муж и погладил по щеке.

— Но как мы теперь будем жить втроем? Мы же поубиваем друг друга. Да и я не готова принять Витора. А этот ребенок… Я не хочу его. Я понимаю, это звучит ужасно и возможно мне будет стыдно за эти слова, но я не чувствую его. Может ты ошибся?

— Нет, не ошибся. Ты многое пережила за последние сутки, и не до конца еще все осознала, поэтому ты так чувствуешь. Но ребенок это чудо и великое счастье. Несмотря на то, что инкуб его отец, я буду любить его как часть тебя, как моего ребенка, а потом может боги подарят нам общего малыша, — сказал Рег и нежно поцеловал. А я разрыдалась в очередной раз за этот жуткий день. Я плакала от облегчения, от того, что я не потеряю своего оборотня и от стыда, что отказалась, не успев обрести от ребенка — части моей души. Слезы лились, пока силы окончательно не покинули меня, и я не уснула.

Проснулась я вечером, от запахов вкусной еды и нежных поцелуев мужа. Я открыла глаза, все еще не веря, в то, что последние двое суток мне не приснились. Регар потянулся ко мне с новым сладким поцелуем, грозившим перенести мой ужин еще на пару часов, но чувство голода напомнило о себе совсем не деликатным ворчанием желудка.