Бешеный прапорщик. Части 1-19 (СИ) - Зурков Дмитрий. Страница 30

– Ну, тут ты прав. Не могу.

– Или разговор с кем-то будет важным, а ты не заметишь, и скажешь что-нибудь не так. А я в таких случаях буду рядом и подскажу. И вот первая подсказка: вспомни, про что рассказывал Анатоль Дольский, когда ТВОИ звездочки обмывали.

– Да этот балабол о чем только не рассказывал. Рот не закрывался.

– Он, в частности, рассказывал про одного польского пана-аристократа… Не помнишь? Где тот пан обитал, а?

Вот тут я окончательно проснулся. И вспомнил… Правила и нравы офицерской пирушки, практически не изменились за прошедшие (для меня) десятилетия. Чаще всего встречалось два возможных сценария: когда позабыв на время о причине и виновнике торжества, крепко спаянный коллектив распадается на небольшие группы, так сказать – «по интересам», либо общим вниманием завладевает тот, кто заслуженно считается душой компании. Именно таким человеком и был Дольский. А разговоры на войне, так или иначе, сводятся к ностальгическим воспоминаниям о маленьких прелестях мирной жизни. В перечень оных непременно входят: карты, рыбалка, охота, баня, скачки и, естественно, дамы (очередность обсуждения зависит от личных пристрастий рассказчика и общего градуса компании). Но в данном, конкретном случае, Дольский превзошел самого себя, а быть может и своего знаменитого предшественника, воспетого в стихах Дениса Давыдова – ротмистра Бурцева:

– Помнится, господа, аккурат после юбилея Отечественной войны 12-го года, служил я в этих местах старшим адъютантом штаба дивизии. Да, кстати, господин подпоручик, а почему бокал Ваш опустел? Непорядок, сейчас исправим…Так вот, командир нашей дивизии был большим любителем охоты и особенно – парфорсной. Говорят, заразился сей страстью еще в академии. И на сим увлечении близко сошелся с местным польским аристократом…

Далее следовал рассказ, как Анатоль несколько раз сопровождал своего командира в весьма приятных вояжах в некий «охотничий домик», который, по сути, был двухэтажным каменным строением, стилизованным под рыцарский замок. Хозяином сего гостеприимного дома был граф Ян Сигизмунд Каплицкий, который (по его собственным словам) состоял в родстве с несколькими «фамилиями» Пруссии, Австрии и, естественно, Польши. Впрочем, его гостей гораздо больше интересовали родословные графского охотничьего «смычка», чем «правдивое» генеалогическое древо самого графа. В стаю их сиятельство пан Каплицкий умудрился собрать польских гончих самых чистых кровей, и закономерно гордился этим… А находились его охотничьи угодья недалеко от городка Лович, – той самой станции, где мы сегодня были. Со слов Дольского, граф даже хвастался, что название местечку было дано в честь охот – «ловитв», которые устраивали его предки…

– Хорошо, «Номер раз», мысль интересную подкинул. Давай посмотрим, что получится из нашего дуэта. Но учти: Даша – это только моё! Понял?! Не смей вмешиваться!

– Да, понял, понял… Мне с женщинами все равно не везет. Так что, тут ты – вне конкуренции. Думай, старлей…

А думать особенно было не о чем. Покемарив до подъема, я поделился мыслью с Михалычем, и тот ее полностью одобрил. В смысле – сходить, посмотреть. В самом лучшем случае мы могли бы там пару раз переночевать, отсидеться в случае чего, а потом двинуть дальше. В худшем – не для нас, разумеется, разжиться каким-нибудь «языком» очень благородного происхождения. В пророссийский патриотизм польского графа я не верил ни секунды. Аристократы – вообще космополитичная банда, в смысле – каста. Многие не побоялись с российским мундиром носить траурные повязки по германскому принцу. И это было воспринято с пониманием. Как же, – Высший Свет, блин!..

Короче, собираемся и идем на северо-запад, Анатоль говорил тогда про это направление. Опознавательным знаком, опять-таки с его слов, должна быть ветряная установка, вырабатывающая электричество для поместья.

Когда все поднялись и позавтракали, я объявил следующий этап нашего «забега на длинные дистанции»:

– Слушаем все. Сейчас наводим здесь порядок, убираем лишний мусор и выдвигаемся к лесу западнее нашего лагеря. Там обустраиваемся и парами рассыпаемся веером по окрестностям. Ищем место, где есть поле, небольшой лесок и ветряная мельница. Как она примерно выглядит – сейчас нарисую. Рядом с ветряком должен стоять двухэтажный каменный дом. Кто найдет, себя не обнаруживать, к дому близко не подходить. Понаблюдать немного, и назад…

– Ваше благородие, дозвольте обратиться! – Семен уже закончил с переодеванием и решил подать голос. – Мы когда к фронту бежали, видели такое место недалеко отсюда. И дом каменный, и меленка вот такая ажурная с крыльями, и луг огромный рядышком. Возьмите меня проводником, я дорогу запомнил… Ежели доверяете…

За ночь его лицо немного посветлело, синяк спал со скулы, ссадина затянулась. То ли травки помогли, то ли здоровья в нем много. Смотрит просяще, но с достоинством. Видно, действительно, хочет помочь.

– Добро, пойдешь впереди с Гриней… И вот еще, – внезапно принимаю решение, наклоняюсь, поднимаю с земли трофейный маузер, протягиваю сибиряку. Краем глаза ловлю одобрительный кивок Михалыча. – Будем считать, что временно прикомандирован к нашей группе.

Если что пойдет не так, мы тебя все равно быстро успокоим… Семен бережно принимает карабин, ласково, как кошку, гладит цевье, клацает затвором. Потом поднимает на меня вроде как повлажневшие глаза.

– Поверили, значит… Земной поклон Вам за веру Вашу… Не подведу…

Чтобы скрыть его и свое смущение, подзываю Савелия и тоже вручаю ему винтовку. Остается безоружным один только Платошка. Ну да что-нибудь придумаем…О, штык трофейный ему в руки, чтобы от врага отбиваться!..

Все-таки, если Бог есть, то он – на нашей стороне. Мы только подошли к кромке леса, собирались уже выходить, как откуда-то сверху послышалось очень зловещее стрекотание. Наверное, у меня сработал киношный стереотип, когда заслышав звук летящего вертолета, все Рембы и Терминаторы вдруг желают заделаться шахтерами и закопаться куда-нибудь поглубже от такой очень опасной «стрекозы»:

– Воздух! Всем под деревья! Живо!!! Не шевелиться!

Несколько секунд – и все исчезли. Тормоза Платошку, недоуменно хлопающего глазами, чья-то рука, схватив за ремень, буквально зашвырнула в кусты, хорощим тумаком откорректировав направление полета. Над нами, не торопясь, проплыла пара аэропланов. Они шли так низко, что помимо черных крестов и прочих обозначений, можно было разглядеть мелкие детали фюзеляжа и крыльев. Нас они не заметили, да и, скорее всего, не искали. Шли по прямой примерно в нужном нам направлении. Проводив их нехорошими взглядами, мы двинулись дальше.

До нужного места добрались к полудню, оборудовали дневку и, наскоро перекусив, я с группой Митяя, ведомой сибиряком, отправился смотреть «коттедж», Проплутав по лесу часа три, мы вышли на этот «охотничий домик».

Домик представлял собой двухэтажное строение с остроконечной крестообразной крышей, крытой красной черепицей. Границы крыши были украшены зубчатыми башенками, которые и придавали дому вид замка. Первый этаж был выложен из необтесанного камня, второй напоминал старинные голландские дома – весь в горизонтальных и вертикальных балках. Парадное и служебное крылечки, и даже торцевой балкон, имели свои крыши. В-общем, неплохая дачка. Поодаль стоял одноэтажный флигель, скорее всего жилье для прислуги, и два длинных деревянных сарая – конюшня и псарня, наверное. Еще дальше, на краю леса стоял бревенчатый сарай с трубой на крыше и метрах в трех от него – ажурная металлическая конструкция с четырехлопастным пропеллером наверху. Примерно посередине между ветряком и домом, на берегу круглого, скорее всего искусственного, пруда стояла та самая, генеральская и еще не знаю чья, банька. Которая сейчас протапливалась, видимо, в ожидании гостей.

Учитывая, что нас тут точно никто не ждет, гости должны появиться в ближайшее время. Будто бы в ответ на мои мысли пробибикал клаксон и к крыльцу подъехал легковой автомобиль. Водитель в мгновение ока подлетел к задней дверце, открыл ее и замер в очень интересной позе. Нужно быть очень талантливым, чтобы так совместить строевую стойку с отданием чести и профессионально – угодливый лакейский поклон. Первым из автомобиля вышел гауптман, после него – оберст-лёйтнант с объемистым портфелем в руках. Продолжая о чем-то разговаривать, они подошли к крыльцу, на котором уже ждал их коренастый усач в охотничьем костюме. Поклонившись, он впустил их в дом, зашел следом и закрыл дверь. Едва они скрылись из виду, к дому подкатила еще одна машина, на этот раз небольшой грузовичок, из которого высыпался десяток солдат и построился перед крыльцом.