Сокол и Чиж (СИ) - Логвин Янина. Страница 43

И зачем они только пришли! Наверняка, не обнаружив утром друга в участке — бросились на поиски, а тут я — готовый к экзекуции трофей.

— Мамочки! — сама не заметила, как прошептала. — Что же сейчас будет?!

Артем словно очнулся. Отпустив меня, вскочил с постели.

— Стоять! — хрипло рыкнул (точно заболел!), вылетая в коридор, заслоняя плечами проем. — Вы что, совсем охренели?! Я не один, а вы толпой! На выход все, быстро! Какого черта Макс? Сева? Еле боксеры успел натянуть! Вы бы еще в кровать залезли!

— Артем! — возмущенно ахнул дядя Вася, не без облегчения. — Ты как с отцом разговариваешь?!

— Пап, давай на кухню. Сейчас все объясню.

— С тобой все в порядке, сын?

— Конечно, не переживай. Жив-здоров! Зря парни позвонили, прости.

— Ну, это не тебе решать!

— Темыч? Это ты зря наезжаешь, мы как бы не чужие, переживаем.

— Я понял, Макс. Но сообщить не мог, сам понимаешь.

— Понимаю. Кстати, вот твои вещи — куртка и телефон. А что насчет инфы? Василий Яковлевич кремень, не колется. Мы о чем-то не знаем? Кто она? Не помню, чтобы с кем-то заставал тебя с утра, иначе бы не вошел, извини.

— Да, Сокол! Ты как дома-то оказался? Мы были уверены, что хрен тебя утром из участка вытащим, а ты здесь ночь с девчонкой кувыркаешься! Красавчик!

— Нормально оказался, как все. С качком разошлись без претензий. Надеюсь, он свою ошибку понял. А ключи у соседей храню, на всякий пожарный, так что пришлось людей разбудить.

— А что насчет…

— Нет, не жена и не беременна, Сева, если ты об этом. Прапорщик попался юморист, неудачно сострил. Но она важнее остальных для меня. Так что без обид, парни — знакомить не стану, это личное.

— Ладно, — долетело до меня удивленное, — умываем руки! Тебе виднее, Сокол. В любом случае главное, что все обошлось!

— Да.

Послышался шум шагов в направлении двери и голос темноволосого друга Артема, Макса, спросил (мне показалось, что парни уже переступили порог):

— Слушай, я не понял, ты вчера зачем мне врезал? Только не говори, Темыч, что случайно промазал, когда целился в белобрысого. Я не дурак.

— Не скажу.

— Значит, за дело?

— Значит.

— Ну, тогда ладно, — неожиданно ответил. — За дело можно и получить. Только в следующий раз, друг, попробуй разложить претензию по нотам, а то ведь я могу и обидеться. Ну, пока, Сокол! До свидания, Василий Яковлевич! Извините, что сдернули!

— До свидания, ребята! Спасибо, что позвонили. Артем, я все еще жду…

Ушли! Слава Богу, ушли! Я подскочила с кровати и забегала по комнате в поисках джинсов, пока Сокол в чем был, так и ушел объясняться на кухню к отцу. Брюки нашлись в шкафу, но передумав, я схватила со своей полки домашнюю одежду, еще пару необходимых вещей, и набралась наглости прошмыгнуть в ванную комнату. Быстренько приняла душ и перед выходом громко выдохнула, внутренне уже готовая к чему угодно.

Оказалось, что не ко всему.

Сначала Сокол отказался верить, что у него горячка (не так, чтобы очень, конечно, но и без внимания не оставить).

— Послушай, Артем, ты бы оделся. Мне кажется, у тебя температура.

— Тебе кажется, Чиж. Я никогда не болею. — Вот же упрямец! Спортивки надел, а футболку отказался!

Потом дядя Вася — ах, да! Василий Яковлевич! — самым серьезным образом стал допытываться у нас насчет шутки с женитьбой. Не расписались ли мы тайно? Не супруги ли? Ему, лично отловившему прапорщика Дюденко при сдаче смены и побеседовавшему с усачом с глазу на глаз, тот юмористом отнюдь не показался. И не в положении ли я? Потому что если в положении, то это все меняет. Что именно меняет, я, сами понимаете, постеснялась спросить, но вот Артем, кажется, отца понял. Зыркнул на меня странным взглядом и потупился, не собираясь особо ничего опровергать. Вернее, продолжил спокойно завтракать, уплетая только что сваренные мной макароны с сосисками, пока я краснея и бледнея уверяла дядю Васю, — ах, да! Василия Яковлевича! — что, конечно же, нет! Что мы с Артемом, как бы это сказать — очень осторожны и вообще не планируем детей в ближайшем будущем. Да мы и свадьбу-то не планируем! Что за ерунда! Зачем мы все о серьезном, на самом-то деле!

Но кажется, мне не поверили. Мужчина как положено отчитал сына, все время косясь на мой живот (на то место, где он был спрятан под столом). А потом и вовсе стал глуповато и загадочно улыбаться. А все потому что Сокол молчал. Один раз сказал нет, и затих, как будто этого хватило!

Ну, а после… После произошла крайне досадная неожиданность. Точнее, приятность, если бы не одно важное «но», даже два, сидящие сейчас в кухне. Да и сама кухня «если бы не».

— Что случилось, Чиж? — отозвался Сокол, глядя в мое побледневшее, а затем покрывшееся пятнами лицо, когда я, ответив на телефонный звонок, снова заглянула к мужчинам, вежливо попросив Артема выйти ко мне на секундочку. — Тебе плохо?

— Ну вот! — тут же крякнул в спину сыну дядя Вася и даже перстом махнул. — Я же говорил! Тошнит!

— Артем, ты меня убьешь!

— Чего это?

— Понимаешь, мне только что позвонил папа. Мой папа.

— И что? — удивился Сокол, уперев руку в стену. Мои глаза тут же отреагировали. По-моему, я еще никогда не рассматривала мужскую подмышку и соски так внимательно. — Ты уезжаешь домой? — выдохнул. Мне показалось, что с сожалением.

— Нет, — мотнула головой. — Хуже.

— Тогда что?

— Это они приезжают сюда в город. Мои родители, — я подняла взгляд. — Точнее, уже приехали! Я сказала, что ты заболел и сейчас не очень удобно, но они просятся заглянуть к нам хоть на минуточку! А так-то у них свои дела! Ого-го какой важности! — точь в точь повторила за папой его слова, и сама им не очень-то веря.

Сокол натужно сглотнул — как я ему сочувствовала!

— Понимаешь, я знаю своих родителей. Они бы все равно приехали! Но я не ожидала, что это случится так скоро! Надеялась, что мама дольше сохранит втайне от папы то, что я теперь живу не в съемной комнате, а с тобой… Ой, и-извини, то есть у тебя! А теперь, когда у меня появился парень и папа об этом узнал… В общем, извини, Артем, — я приложила горячие пальцы к щекам и сама ахнула своему признанию, — я не смогла смолчать и назвала адрес. И уже очень скоро они все будут здесь!

— Офигеть!

— Ага!

— Все, это значит: мама и папа?

— Да.

— Ладно, Чиж. Не переживай, справимся. Маму я беру на себя.

— А еще брат!

— Х-хорошо.

Я вздохнула, чувствуя, как виновато съезжает взгляд. Эх, всем бы такие кубики, как у Сокольского! И почему у меня такой мягкий живот?

— И сестра. Две сестры.

— Ого, — ладонь Сокола упала.

Не то слово «ого».

Я обреченно закрыла глаза и тоже опустила руки по швам, готовая к самому страшному признанию.

— А еще бабуля.

— Чья бабуля? — растерялся парень, видимо, от озвученного масштаба моей семьи придя в ужас, и я выстрелила контрольным:

— Моя! И знаешь, хорошо хоть дедушка не приехал, у него по воскресеньям в клубе пенсионеров кружок йоги.

Надо отдать должное Соколу, он с честью выстоял. Сначала, вернувшись в кухню, как ни в чем не бывало, предупредил отца:

— Пап, тут такое дело… Сейчас к нам гости ненадолго заедут — родители Анфисы. Ты, пожалуйста, новость про интересное положение их дочери не озвучивай, ладно? Это не шутки. Мы пока не готовы к таким заявлениям, всему свое время. Да и неправда все. И про драку лучше не вспоминай, ни к чему людям знать, какой псих их Чижику достался.

— Хорошо, сын, но… Почему ты не предупредил? Я бы хоть подготовился, к-костюм надел. А сейчас что прикажешь делать?

— Пап, успокойся. Все неофициально. Люди проездом, только что позвонили. Никаких предложений руки и сердца, обычный визит родственников на чашку чая.

— Что? Родственников? Так, Артем, ты меня не пугай! Вы расписались с Анфисой или нет?!

— Пап, ты, главное, молчи, ясно? Все остальное я сделаю сам!

И ведь сделал же! Для начала надел футболку, потом спустился вниз к машине за передачкой. Потом еще раз. Потом заболтался с бабулей Фисой, которая наотрез отказалась подниматься в квартиру, но приехала с петушком и вязаными носками для «Фанькиного жениха», и тут же все это ему от всей души вручила.