Чудо. Встреча в поезде - Уэст Кэтрин. Страница 51
— А что, Сауд разочарован? Скажи, что там происходит?
— Нет, не разочарован. Во всяком случае, пока. Я не знаю всех деталей. Все станет ясно в ближайшие месяцы, а может, и раньше.
— И тогда мы сможем вернуться в Нью-Йорк?
— Да, — торжественно подтвердил Али. — Обещаю тебе. Мы вернемся в Нью-Йорк.
Все прояснилось через пару недель, восемнадцатого июля. В тот день Али работал допоздна, и я отправилась спать, уже не ожидая его. Он появился в моей комнате около полуночи и просто стоял там, спиной ко мне, глядя в окно.
— Что случилось? — сонно спросила я.
— Ничего, — сказал он. Но то, как он держал голову, и сама напряженная линия его плеч встревожили меня. Я подождала, думая, что он еще что-то скажет, но он молчал. Первой моей мыслью было, что меня раскрыли, что материалы, которые я пересылала по интерсети, каким-то образом были перехвачены. Но почему именно сейчас? У меня уже десять дней не было контакта с Бейрутом. Я намеревалась сделать передачу за день до этого, но сеть не работала, так что я ничего не послала и ничего не получила. И все же я почувствовала страх. Я встала с постели, подошла и встала между моим мужем и окном. Я уловила запах ликера, шедший от него, и это потрясло меня гораздо больше, чем можно было ожидать. Али ведь ни разу не прибегал к алкоголю с тех пор, как мы прилетели в Саудовскую Аравию. Среди членов своей семьи он особенно рьяно придерживался правил.
— Пожалуйста, скажи мне, что случилось, — тихо сказала я.
— Ничего. Разве нельзя просто так посмотреть в окно, не подвергаясь допросу? Или я, как только вхожу в твою спальню, сразу должен прыгать на тебя?
Обычно он так и делал, против чего я в общем не возражала, но к чему и не побуждала его. Али был настроен далеко не игриво. Я села на постель и принялась расчесывать волосы. В последние шесть месяцев я, по настоянию Али, отпустила их. Я расчесывала волосы и ждала. Я знала, что будет продолжение.
Али, не отходя от окна, повернул ко мне голову.
— Тебе будет приятно узнать, что осенью мы наконец возвращаемся в Нью-Йорк, — сказал он.
— О, израильтяне выключили тебя из игры. Ты больше не можешь залезать в их компьютеры! — Я и не пыталась скрыть радость в своем голосе.
— Наоборот. Я преуспел сверх самых смелых своих ожиданий. Я получил доступ к их главным военным объектам. Через два дня мир будет уже не таким, как сегодня. — Но это не был голос человека, преуспевшего сверх самых смелых своих ожиданий. В голосе Али звучал испуг, даже отчаяние.
— Почему мир будет не таким? — спросила я, хотя и почувствовала, что на самом деле я не хочу этого знать.
— Потому что Саудовская Аравия станет страной, обладающей оружием мирового масштаба, страной, с которой все будут считаться. И мы освободим Палестину.
— Так значит, будет война, — прошептала я.
— Мы в состоянии войны с тех пор, как в 1948 году англичане нас предали. Но честь арабов будет восстановлена. Никто больше не осмелится нас унизить.
— Это хорошо, — сказала я, подавив вздох. Как мне хотелось, чтобы политическая риторика была единственной причиной, по которой Али вытащил меня из постели, но, похоже, дело было не в ней. — Так что случится в эти два дня? — спросила я.
— Самая смелая и самая необычная операция за всю военную историю. Ты когда-нибудь слышала о Димоне?
— Нет, — сказала я, почувствовав небольшой укол ревности. — Кто она?
— Не она, а он. Маленький городок в пустыне Негев. Там самые крупные в Израиле объекты с ракетными установками. Сейчас там насчитывается 125 ракетоносителей с делящимися зарядами. И мы собираемся их захватить. Через два дня, в ночь на двадцатое.
— И саудовская армия собирается атаковать эти объекты?
— Нет, — усмехнулся он. — Для разнообразия мы придумали кое-что новенькое. Мы — это мозговое обеспечение операции. Нет, братья из Свободной Палестины собираются туда послать штурмовую группу.
— Террористов Абу Джамала, — сказала я.
— Только не называй их террористами! — оборвал он меня, затем вздохнул, будто силы неожиданно оставили его. — Я иду спать, — сказал он. — Приятных снов, Марина.
Он ушел. Я продолжала расчесывать волосы, стараясь вспомнить, что я знала про Абу Джамала. На его счету два взорванных авиалайнера, а год назад его банда высадилась на берегу моря в Израиле и расстреляла из автоматов четырех туристов. Слов нет, у арабов удивительный способ восстанавливать свою честь. Но представить, даже на минуту, что Абу Джамал со своими головорезами может проникнуть на территорию израильских военных объектов и захватить 125 (как там их называл Али?) ракетоносителей с делящимися зарядами, — это было за гранью возможного. Даже не просто за гранью. Это был полный абсурд. Террористы никогда не нападали на военные объекты. Для этого у них не было ни сил, ни средств. Кто этого не знает? И тем не менее… Тем не менее Али действительно проник в компьютеры Димоны и нарушил систему защиты. Зви Авриль опасался, что такое действительно возможно. Но, видимо, не слишком опасался. Кроме того, он по крайней мере целый год конструировал успехи Али. Так что все, до чего дошел Али, Моссаду должно быть известно. Не считая, конечно, того, что произошло за последние десять дней, после моей последней передачи. Я преуспел сверх самых смелых своих ожиданий, сказал он. Это прозвучало так, будто произошло только что.
Завтра же утром я должна им сообщить, подумала я. Конечно же, Израиль может себя защитить. Но вчера связи с Бейрутом не было. Что, если сегодня ее тоже нет? И завтра? Вдруг я почувствовала, как мало я могу по сравнению со значимостью своего задания. До сих пор все было так просто… А что это за ракетоносители с делящимися зарядами? Что они несут? Раньше я никогда не слышала подобного названия, но звучало оно зловеще. Мне надо бы больше знать об оружии. «Деление, — вполголоса сказала я. — Деление и синтез. Атомное. Водородное».
Я надела халат и пошла за Али. В кровати его не было. Я нашла его в кабинете, он сидел, положив ноги на письменный стол, и курил. Он глядел на сигаретный дым с тем же пристальным вниманием, с каким глядел в мое окно.
— Что это такое? — не дыша, спросила я.
Али молча посмотрел на меня. Казалось, ему совершенно безразлично, кто я такая, и он не узнает меня.
— Ракетоносители с делящимися зарядами, — сказала я. — Что это значит?
— Иди спать, — сказал он. — Это тебя не касается.
— Это атомные бомбы, что ли?
— Бомбы, артиллерийские снаряды, все, что угодно.
— Ты ведь шутишь, правда? — спросила я, стараясь улыбнуться. — Скажи, что все не так.
— Все так — это ядерное оружие, — сказал он, вдруг рассердившись. — За чем же, черт подери, мы, по-твоему, охотимся, за молотовскими козлятами[11]?
— Но это абсурд, — сказала я.
— Отнюдь. Это абсолютно закономерно. Я проник в компьютеры, которые осуществляют контроль за всеми коммуникациями и системой безопасности в Димоне. Сигнала тревоги не будет. Евреи никогда не узнают, кто нанес им удар. Придут люди Абу Джамала и возьмут оружие. Оно будет поделено между организацией Братья за освобождение Палестины, Саудовской Аравией и Сирией.
— При чем тут Сирия?
— Братья за освобождение Палестины в настоящее время базируются на сирийской территории. Сирийцы финансируют операцию и обеспечивают материально-техническую поддержку.
— Али, когда ты об этом узнал? Ведь на подготовку такой операции требуется много времени, верно?
— Конечно. Они уже давно это задумали, но без применения компьютеров. В какой-то мере мы обеспечивали их разведданными, но о самой операции знали лишь принц Сауд и кучка людей из Королевского разведуправления. Я, конечно, не знал. Но когда Сауд услышал о ссоре Нагиба с Бандаром и узнал о нашей работе, он смекнул, что это как раз то, что надо использовать. А он один из тех, кто здесь всем заправляет, особенно когда это касается отношений с сирийцами. Ты ведь знаешь, что он женат на представительнице Алави.