С черного хода (СИ) - Башибузук Александр. Страница 14

Сразу после того как она закрылась в ванной, а Брад заперся у себя в конуре, я забрался в кусты позади дома и метнул камешком в окошко. Через секунду нарисовалась гневное личико шведки в облачках пены. Разглядев меня, она раскрыла свой очаровательный ротик чтобы заорать, но увидела в моих руках фанерку, на которой угольком на шведском языке было написано: «Фрекен Гедин, меня вчера завербовал Абвер, а во всем доме электрики установили подслушивающие устройства»

Ротик у шведки без звука захлопнулся. Она красноречиво покрутила пальцем у виска, а потом гордо задернула занавеску, мелькнув все-таки кусочком сиськи. Но орать и вызывать патруль, не стала. И то хлеб…

Ну что же… Я свое дело сделал и совесть у меня чиста. Почему я поступил именно так? А хрен его знает? Внятного мотива я для себя так и не придумал. Скажем… скажем по какому-то наитию. И точка. Толком сам не понимаю.

Стер надпись и разломал фанерку. Закончил работу и отправился вечером в батальон, где добросовестно описал все сегодняшние события. За исключением фанерки конечно. Гауптман просто лучился довольствием и даже подарил мне начатую пачку дерьмового печенья. От чистого сердца, так сказать. Хотя по поводу его простоватого вида я не обольщаюсь. Сразу говорю, он профессионал до мозга костей, а простофилю только изображает. Настолько профессионал, что даже не уловишь у него во взгляде обычного для немцев презрения к остальным нациям. А подобное лицедейство дорогого стоит. Я точно знаю, что нашим курсантам, обучаемым на соответствующих факультетах профильных заведений, даже уроки актерского мастерства преподают. Вот так– то…

И еще, я почему-то подумал, что над фрау штурмбанфюрерин установили негласный контроль, без всякого повода с ее стороны. Все-таки государственным делом занимается, наших деятелей науки всегда автоматически под колпак ставят. А про шифрограмму мне привиделось. Мало ли что на листочке было написано. Вполне и формулы могут быть.

Следующим днем шло воскресенье, поэтому фрекен Гедин на работу не отправилась, а засобиралась в дюны пострелять пернатую дичину и вообще пострелять. Меня тоже привлекли в качестве рабсилы: тягать столик со стульями, кучу продуктов, чехлы с ружьями и винтовками. Коробки с патронами и кучу остальной ненужной хрени. Странно как-то шведки охотятся. Я вот, в свое время, когда на Маркизову Лужу утей стрелять собирался, кофейный сервиз как-то не додумывался брать.

Одним словом буржуи, что с них возьмешь…

– Вы меня удивляете Алекс… – шведка положила на плечо переломленную двустволку и направилась в сторону пляжа.

Я брел позади нее, обвешанный чехлами с ружьями и никак не мог оторвать взгляд от идеального задка девушки обтянутого замшевыми лосинами.

М-да…

Высокие сапожки из оленей замши, обтягивающие лосины. На широком поясе из тисненой кожи, висит короткий кинжал с рукояткой из оленьего рога. Свободная шелковая блузка оливкового цвета и легкая короткая кожаная курточка с множеством карманчиков. А завершает образ маленькая тирольская шляпка с фазаньим пером. В ушках причудливые сережки блестят немаленькими камешками. Хороша буржуйка!

– Чем фрекен Гедин?

– Я подумываю вас все-таки отправить в соответствующие органы… – задумчиво проговорила шведка, не обращая внимания на мой вопрос. – Это же неслыханно!. Вломились ко мне в ванную, якобы сообщить о том что завербованы Абвером. Ну и что я должна делать спрашивается? Как я должна реагировать? Я и так это давно подозревала.

– В ванную я не вламывался…

– Фрекен Гедин… – добавила шведка, перебив меня. – Не забывайтесь.

– Не вламывался, фрекен Гедин, – послушно добавил я. – И вообще, оставим мотивы моего поступка в стороне. Неважно.

– Нет, важно… Стоять! – Шведка вложила патроны в ружье и ловко сбила двух чирков из налетевшей со стороны моря стайки. – Вот так. Принесите их сюда быстрее…

– Я вам что собака? – не выдержал я и скинул чехлы с ружьями на песок.

Тьфу, млять… вот же сучка. Да и я тоже хорош. Заподозрил ее в том, на что она совершенно не способна. Сука! Кукла бездушная. Нацистская сволочь.

Вот, так… и будь что будет. Надоело. То ли дело, наши советские девушки. Добрые, покладистые… М-да… конечно лишку хватил, но все равно они лучше.

– Ну пожалуйста!..

Я поднял глаза и увидел, как шведка хитренько улыбается.

– Вы же мужчина Алекс и не заставите меня бегать…

Во, мля… Ну не сучка?

– Не заставлю конечно, а вообще, я уже начинаю жалеть, что спас вас из пожара…

– Хам!.. Варвар!.. Отправлю в концлагерь!.. Потом…

Находясь в совершенно ошеломленных чувствах, я побрел за дичиной, а уже возвращаясь, неожиданно увидел камуфлированный «Опель-Капитан», подкативший в нашему «Хорьху», рядом с которым Брад устраивал полевой лагерь. И в открытом кузове «Опеля» виднелись мышиного цвета фуражки вперемежку с касками.

Брад размахивая руками стал показывать визитерам в нашу сторону…

– Фрекен Гедин?

– Не переживайте Алекс…

Шведка спокойно направилась в лагерь, ну а я… я побрел следом пытаясь утихомирить бешено бившиеся сердце. Сука… чую, неспроста мыши эти понаехали. Если в лаборатории случались нештатные ситуации, то ей просто звонили или приезжал «Опель – Блиц», но никак не автоматчики…

– Оберст Эрнст Клозе, – откозырял Катарине приземистый крепыш с породистой рожей пресеченной красным уродливым шрамом и Рыцарским крестом на мундире.

Два автоматчика, в роли силовой поддержки почему-то выступали парашютисты, рассредоточились по сторонам, причем один из них направил свой автомат на меня. Гауптман сопровождавший полковника, отстегнул застежку на крышке кобуры…

– …вам необходимо проехать с нами для прояснения некоторых обстоятельств…

Господи!.. то есть Маркс! Так это правда?.. Катарина шпионка?.. Но какого хрена ее арестовывают парашютисты? У оберста и гауптмана, «чайки» в петлицах и значок с пикирующим кондором присутствует. Странно

– Хорошо оберст, но мне надо заехать домой переодеться. К тому же, я поеду на своей машине.

– Вы поедите с нами и на нашей машине, – нахмурился оберст. – Это простые формальности, так что много времени они не отнимут.

– Что вы себе позволяете, сегодня же об этом произволе узнает Рейхсканцлер! – зло выкрикнула шведка. – Я никуда с вами не поеду…

– Вы поедите! – полковник нетерпеливо схватил Катарину за руку и дернул к себе. – Проклятая предательница…

Договорить он не успел…

Хороший арест – это тихий, спокойный арест, а лучше всего, когда клиент сам приходит на прием. Все театральные эффекты от лукавого и признак жесточайшего непрофессионализма. Я уверен, Абвер сработал бы гораздо аккуратнее. Но Люфтваффе далеко не Абвер. Значит получайте. На войне непрофессионализм влечет за собой только смерть.

Последующие события запечатлелись у меня в памяти как череда стоп кадров..

Брад, как распрямленная пружина крутнулся и блеснувший в воздухе клинок кукри с жутким хрустом срубил полковнику голову. Фуражка покатилась по песку, а голова свалилась вперед на грудь, удерживаемая только лоскутом кожи.

Визг Катарины и фонтан нереально яркой, красной крови, взмывший в воздух.

Гауптман успевает вытащить «Вальтер» из кобуры, но хищно изогнутое лезвие уже по рукоятку торчит у него в груди…

Что было с ним дальше я не видел, потому что сбросив на песок чехлы с ружьями, всем телом повис на автоматчике, разворачивая его в сторону второго стрелка. Удалось подбить немцу руку и автомат выплюнул очередь прямо в живот второго парашютиста, не успевшего вскинуть свое оружие.

Клятый германец, увидев что застрелил своего же товарища, заревел и сделал попытку перебросить меня через себя.

– Мля-а-ать… – чувствуя как взлетаю в воздух, я зацепил сгибом локтя подбородок фрица и соскальзывая, сильно дернул его в сторону и вверх.

Чистейший экспромт, но это единственное что я могу сделать. Фриц габаритней и сильнее намного. Боров мля… тевтонский…