С черного хода (СИ) - Башибузук Александр. Страница 64
Кинул взглядом на кучу оружия и первым делом прибрал к рукам снайперку, владельца которой я отправил в страну вечной охоты. Ствол, на первый взгляд, очень интересный и даже вполне мне знакомый. Винтовка Шмидта и Рубина, швейцарская К-31. Но в снайперском варианте и уже с названием ZfK– 55. То есть, образца пятьдесят пятого года выпуска. По словам Пашки, она сохранила все качества своей прародительницы, а это весьма высокий уровень. Так что в сторону винтарь. И полсотни патронов к нему. Пригодится. На охоту иль куда еще…
Следующим в закрома родины попал глушеный пистоль под мелкокалиберный патрон. High Standard HDM называется. Легонький, довольно компактный, выстрел едва слышен – так что пригодится. Не мне – так Катарине, не ей – так детишкам нашим… Да, вы не ослышались. Мы с Кати решили сделать ребеночка. Но это уже совсем другая история…
Короче говоря – прибарахлились и выдвинулись на точку эвакуации. Добрались вполне благополучно, благо, чапать пришлось совсем недалеко. Где и попали в надежные руки родной службы…
За нами выслали вертолет Ми-4. Немного отвлекусь и замечу – я реально боялся лететь на этой технике. Нет, видел автожиры в свое время, но полетать на них не сподобился. И надеялся, что не сподоблюсь – очень уж странная конструкция. Но в данном случае пришлось.
По пути узнали все новости. Оказывается, при большом количестве раненых – в том числе и тяжелых, во время операции никто не погиб. К счастью. Неприятеля отразили, нанеся ему достаточный урон, но в плен никого взять не удалось. Так что, откуда уши растут, пока не прояснилось. Хотя Мамант – полковник Старицкий, лично вылетевший за ними, туманно намекнул что ниточки есть. И еще он сказал, что верил что мы выживем:
– Надежда умирает последней! Знаете почему?
– Почему? – спросили мы хором.
– Да потому, что она сука хитрая! – громогласно расхохотался Мамант и по медвежьи облапил нас.
Ну да… не поспоришь…
На месте падения дирижабля, после бурана, нашли трупы нападавших с огнестрельными ранениями, что свидетельствовало о том, что мы до места все-таки добрались. Но вот дальнейшую судьбу прояснить не получилось. И нас мысленно похоронили… вместе с кейсом. Вот такие вот дела…
Злополучным чемоданом сразу овладел лохматый очкарик из научной братии, имеющий странную фамилию Сибирский-Лящ. Он уединился с кейсом и через минуточку явился к народу с довольной как у кота мордой. Собственно, морда эта, и явила ощущение полного окончания операции. Ну не считая нудятины, по написанию кучи рапортов. Ну а куда без них. Но это потом, а пока еще надо долететь на этой коробчонке с пропеллером, под названием вертолет…
И долетели.
Почти без приключений…
Если не считать конечно того, что на взлете отказали все приборы и в салоне очень явственно завоняло горелой изоляцией. Девушка борттехник шипя нецензурные слова, что-то там заменила, пару раз двинула по щитку и полетели дальше. Особой паники я ни у кого не заметил – потом объяснили, что в Пограничье, подобное, вполне обычное явление. Да и я испугаться не успел.
Честное партийное…
Не вру…
Вру конечно, чуть не обгадился от страха, но виду не подал.
По прилету, нас оперативненько поместили в медицинский изолятор. Правда этому предшествовала короткая – прямо в вертолете, беседа с полковником Исаевым. Медики уже потирали свои шаловливые ручонки, намереваясь взять нас в шоры, но им спутали все карты два особиста в немалых должностях из столичного управления МГБ. Некие штабс– капитан Резунов и майор Калугинский.
Далее события развивались вовсе уж стремительно и в очень оригинальной последовательности.
Конвой – этап – тюрьма…
Да, млять… я не шучу…
К вечеру того же дня, мы с Пашкой, уже куковали в разных камерах – причем, я даже не уверен, что это официальное СИЗО…
М-да… И сказать нечего – одна нецензурщина в голову лезет…
Глава 27
– Полюбопытствуйте Александр Георгиевич… – высокий худой лейтенант МГБ, жестом фокусника извлек из папки несколько листочков бумаги и положил передо мной на стол.
– Успею, лучше озвучьте, так сказать, в сокращенном варианте.
– Извольте… – следователь пожал плечами. – Можно и озвучить. Вот только я совершенно не понимаю вашу позицию Ротмистров. Пора и о судьбе своей задуматься. Понятие чистосердечного признания, у нас отнюдь не фикция…
– Ага… покайся – зачтется… – я состроил максимально наглую рожу из всех имеющихся в своем репертуаре. – Лейтенант… В мое личное дело заглянуть было слабо? Все ж, в одной конторе служим.
– Служили… служили Александр Георгиевич… – лейтенант поправил очки в золотой оправе и с легким вздохом взял в руки лист бумаги. – Я смотрю, вы совсем не понимаете своего положения. Ну… да и ладно. Значится приступим…
Лейтенант сделал довольно продолжительную паузу, как бы давая время мне наконец одуматься.
Вот жалко мне его… Такой с виду образцово показательный чистюля. Аккуратненький пробор – волосок в волосочек, очечки, румянец. Даже порядочный в чем-то. Благостно беседовал, нее вызывал вертухаев с дубинами. По– хорошему хочет достучаться…
Как бы, с первого взгляда может показаться, что жалеть надо все-таки меня. Все же, в застенках МГБ томлюсь, под такой вполне реальной расстрельной статьей. Вменяют шпионаж, измену Родине и все сопутствующее. Впечатляет, да? Как там говорят? Разительная метаморфоза? Ага… От героя до предателя один шаг… Сука… как и не переносился никуда…
– Ваш сообщник Павел Евграфович Синицын во всем чистосердечно сознался… – следак выдал данный факт с легким драматическим трагизмом в голосе.
– И в чем интересно?
Ответить мне он не успел. С лязгом громыхнула дверь допросной и в комнату стремительно вошла парочка моих недавних знакомых. Те самые Резунов и Калугинский
– Результат? – проскрипел Калугинский, обращаясь к лейтенанту.
– Ну… – Немного смешался очкарик. – Мы еще работаем…
– Плохо работаете… – отчеканил Резунов. – Покиньте кабинет лейтенант.
– Но!.. – Мой следователь попытался возмутится, но под жесткими взглядами быстро сник и прихватив портфельчик, скрылся за дверью.
Ну наконец. Надоели мне эти казематы. Сколько можно тянуть… Я даже обрадовался. Правда и немного огорчился. Все же именно меня сейчас будут отоваривать по почкам и иным органам. С очень большой вероятностью…
– Ну что контрик!.. – Резунов торжественно похлопал короткой и толстой резиновой дубинкой по ладони. – Будем рожать?
Мне как-то очень внезапно захотелось дать ему в морду. Наотмашь, так чтобы юшкой морда поросячья умылась. И дам… но чуть позже…
– Оставь ты эти штучки Денис… – поморщился Калугинский. – Сейчас, я попробую определить господину Ротмистрову, его личные приоритеты, а потом уже… Словом, все будет зависеть от результата.
– Да я, как бы и не против… – Глаза сами по себе скосились на Резунова с его дубинкой. – Только давайте господа хренью маяться не будем. Шпионаж и прочую мутатень тулить мне не следует. Право дело, взрослые же все люди… Что надо– то?
Резунов довольно осклабился:
– Это у же похоже на деловой разговор…
– А какой же еще… – перебил я его. – Только сразу озвучьте итоговый результат для меня.
– Результат?… – Калугинский слегка задумался. – Конечно рано пока про итоги… но могу обнадежить. Жизнь вам мы сохраним… возможно даже работу и должность. Устраивает? Хотя о чем это я?.. Выхода у вас Александр Георгиевич другого нет.
– Ой ли?..
– Именно так… – Калугин откинулся на спинку стула и взял со стола лист бумаги. – Значится что тут у нас? Ага… майор Ротмистров при обнаружении противника всячески саботировал его захват. Проявил преступную бездеятельность и некомпетентность. Даже угрожал расправой прапорщику Синицыну… Так… А вот еще… После захвата главаря диверсантов, имел приватную беседу с ним, а потом отпустил преступника, мотивируя загадочными оперативными обстоятельствами… Так что за оперативные обстоятельства?