Жаркий декабрь - Калмыков Александр. Страница 26

– Нет никакой уверенности, что он долго проживет и без нашей помощи, – мгновенно парировал Меркулов.

– И еще ему предстоит сконструировать базуки, а они нам очень пригодятся, – поддержал своего бывшего оппонента Шапошников.

– Да сколько там этих базук нам поставят, – сердито огрызнулся майор, – с гулькин нос. Право же, мы быстрее сами создадим ракетный гранатомет.

Затихшие было дебаты, вновь разгорелись с невиданной силой. Даже Панфилов, который ничего не знал о таинственных базуках и маккартизмах, увлеченно спорил со всеми. Конечно, никто не кричал и не перебивал друг друга, но когда у каждого была своя точка зрения, дискуссии не получилось. Воспользовавшись секундной паузой, я тоже встряла со своей идеей-фикс.

– Не в том направлении двигаемся, товарищи. Через сколько лет амеры, – и откуда я это слово узнала? – создадут ракеты и ядерные боеголовки, вопрос второстепенный. Важнее то, захочет ли президент их строить и применять.

Меркулов с готовность меня поддержал, но сразу четверо оппонентов чуть ли не хором возразили, что если у США не будет ядерных зубов, то нам будет наплевать и на их президента, и на его желания, и на его комплексы неполноценности.

– Неужели, – тихо произнес Сталин, и когда все замолкли, еще раз повторил. – Неужели мы так и не сможем прийти к согласию даже по одному-единственному вопросу?

Берия первым сообразил, встрепенулся, и самокритично признал, что даже в лучшем случае отстранение от проекта Гровса – надо же, как мягко сформулировал, – приведет к отставанию работ лишь на несколько месяцев.

Так, уже хорошо. Как только нарком примет чью-нибудь сторону, дело сдвинется с мертвой точки. Однако на самом интересном месте зазвенел телефон. Несомненно, дело было чрезвычайной важности, если Поскребышев переключил звонок во время секретного совещания. Сталин поднял трубку, и тут же передал ее Берии. Тот слушал примерно полминуты, постепенно каменея. Его глаза остановились, смотря сквозь пространство, а на лице появились капельки пота. Положив трубку, он глубоко вздохнул, и коротко доложил.

– Андреев исчез вместе с двумя сопровождающими. Легковой автомобиль, на котором они приехали в Подольск, остался в городе, пулевых пробоин на нем нет. Грузовик с охраной по дороге отстал. Поиски ничего не дали. Больше сведений нет.

Сталин нахмурился, обычные его мягкость и медлительность сразу исчезли, и он резко спросил, – есть какие-нибудь соображения на этот счет?

Хотя Верховный смотрел на наркома, но Куликов сразу вскочил и мгновенно ответил, опередив Берию. – Есть, товарищ Сталин. – Майор сначала виновато потупился, как нашкодивший курсант, но затем решительно посмотрел Верховному прямо в глаза. – Несколько дней назад я получил информацию, имеющую касательство к Андрееву, но никому еще ее не сообщал, ожидая пока все точно не выяснится.

г. Джефферсон-Сити, штат Миссури, США.

В скромно обставленном, но просторном номере небольшой гостиницы, Иосиф Ромуальдович Григулявичус, или как он привык себя называть, Григулевич, занимался сразу двумя делами. Он слушал радио, одновременно наблюдал за улицей. Обзор через окно второго этажа был отличный, громкость приемника включена на максимум, так что делать и то и другое было несложно.

Очередной выпуск новостей начался с военных сводок. Скорбно-бодрым голосом диктор поведал о том, что вчера, 10 декабря, после упорных и продолжительных боев английскому гарнизону в Гонконге пришлось капитулировать. Ну что же, досадно, но вполне ожидаемо. Ага, вот и главная новость. Главная, конечно для диверсанта.

– Как и было запланировано, сенатор Гарри С. Трумэн прибывает сегодня в Миссури для проведения консультаций…

Две недели назад Григулевича спешно доставили самолетом в США и получили срочно разработать план по устранению влиятельного американского сенатора. Проводить подобную операцию в Вашингтоне было и затруднительно, и в высшей степени неразумно, но к счастью, этого и не требовалось. В связи с началом войны сенатор непременно должен был выехать в свой штат, чтобы на месте решить ряд вопросов, и диверсанту оставалось только дождаться этого момента. И действительно, вскоре в газетах появилось сообщение о дате предстоящей поездки Трумэна в Миссури.

В тот же день из советского посольства была отправлена шифрованная телеграмма в Москву. В ней среди длинного перечня станков, оборудования, установок для крекинга, оружия, металлов и прочих необходимых товаров, незаметно затесалась кодовая фраза, подтверждающая готовность к устранению цели номер два.

Проведение столь важной операции поручили опытному организатору и удачливому разведчику, который всегда доводил дело до конца. На самом деле, конечно, удача в такой работе была непричем. Точный расчет, импровизация, изобретательность, феноменальная память и умение войти в доверие к кому угодно – вот секрет его успеха. Григуревич работал столь виртуозно, что даже никогда не попадал под подозрение. Вот такой профессионал и требовался для столь деликатной работы. Конечно у него и так дел было по горло, но оторвали Иосифа от других важных заданий не зря, миссия была очень сложной. Ссориться с каким-никаким, но союзником не стоило, поэтому просто застрелить объект было мало, еще следовало отвести подозрение и свалить всю вину на мафию. Преступному синдикату все равно нет никакой разницы – одним убийством больше, одним меньше.

Умелых снайперов, которые к тому же могут прекрасно сыграть роль мафиози, под рукой не имелось, и Григулевич решил выполнить задание лично, уж слишком важно это было для страны. Разъяснять необходимость убийства одиозного политика Иосифу было не нужно. Еще в начале войны газета «Нью-Йорк Таймс» напечатала откровения Трумэна касательно Советского Союза: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом, пусть они убивают как можно больше». И вот Советский Союз уже начал выигрывать, а значит, влиятельный сенатор мог привести свои угрозы в действие. Правда, Гитлер опрометчиво объявил Америке войну, но эта формальность для капиталистов не являлась проблемой. У них недавно уже была «Странная война», когда боевые действия фактически не велись, хотя их официально и объявили.

О двуличной политике Штатов Григулевич знал лучше других. Он еще летом создал в Аргентине диверсионный отряд, названный им без выкрутасов просто «Д-группа». Эта группа, состоящая из патриотично настроенных аргентинцев и украинцев-эмигрантов, должна была организовывать диверсии на кораблях, поставляющих стратегические материалы Германии. Для этого Григулевич разработал специальную тактику – чтобы не вызывать подозрений, в трюмах кораблей следовало устраивать не взрывы, а поджоги с помощью зажигательных бомб. Но помимо технической стороны вопроса, он еще занимался исследованием потоков сырья и материалов, идущих нацистам из Южной Америки через Испанию и Португалию. И что самое интересное, среди этих товаров не последнее место занимала нефть, идущая транзитом из Северной Америки, хотя политики там громогласно вещали о помощи странам, борющимся с фашизмом.

Что теперь предпримет далеко не последний по значимости сенатор, за которым стоят враждебные советской стране силы, даже страшно представить. Самое неприятное в этой ситуации то, что президент на Трумэна ни малейшего влияния не имеет. В прошлом году, когда его полномочия на посту сенатора истекли, Рузвельт категорически настаивал, чтобы Трумэн не шел на второй срок, уж очень сильно его связи с преступностью компрометировали Демократическую партию. Но понятно, что политическая мафия оказалась сильнее президента страны, и все увещевания оказались бесполезны. Хотя к этому времени политический и он же мафиозный босс штата Том Пендергаст оказался за решеткой вместе с начальником полиции и главой мафии Канзас-Сити, но вместо них пришли новые люди. Полновластным хозяином штата и по совместительству председателем клуба Демпартии стал Джим Пендергаст, а место выбывшего главы преступной семьи Канзас-Сити Чарли Каролло занял его тезка Бинаджо. Девиз «мафия бессмертна» был изобретен уже давно, и миссурийцы знали это намного лучше других. Особенно запомнился им кровавый тридцать четвертый год, когда выбирали сначала президента, а через несколько месяцев и сенатора. Тогда бандиты ездили по улицам в черных автомобилях, расстреливая из автоматов несговорчивых наблюдателей и вообще всех, недовольных ходом выборов. Если от беспорядочной стрельбы могли пострадать «карусельщики», которые выстраивались перед избирательными участками в длинные очереди, возмутителей спокойствия аккуратно отводили в сторонку и убивали более безопасным для окружающих способом. Впрочем, желающих возмущаться и требовать справедливости находилось не очень-то и много.