Лоханка - Калашников Сергей Александрович. Страница 29

Сразу признаюсь, даже без этой особенности получалось довольно сложная конструкция, занимающая немало места всё в той же башне. Оставалось только привыкнуть к меняющейся ориентации вертикали при осмотре горизонта. В своё время мне приходилось читать о том, что по своей адаптивности человеческий мозг весьма совершенное устройство, но понять, разумно ли на него полагаться в столь непростой ситуации можно только экспериментально. Дадут ли тренировки возможность вести прицельный огонь в направлениях, отличных от «прямо вперёд»?

Решил рискнуть – всё-таки в случае успеха боевую машину получится просто «размазать» по земле. И еще один момент гвоздём засел в сознании: а нельзя ли вообще обойтись одним-единственным членом экипажа? Дело в том, что автоматические коробки передач я знаю неплохо – не раз в них заглядывал. А решать вопрос управления поворотом машины не обязательно с помощью пары рычагов – можно и педалями рулить. И вообще, если употребить ноги для управления, а руки для наводки и стрельбы – получается офигительно круто.

Как же мне сейчас не хватает самых обычных телекамер, столь доступных в моём родном будущем!

Вопрос с переделкой старых гранат Дьяконова оказался камнем преткновения. Сами-то они ничего так – хорошо бахают. Тротил внутри, чугуниевый корпус, порождающий убойные осколки. Но к ним нужен другой взрыватель и собственный вышибной заряд – тот, что выталкивает снаряд из ствола и сообщает ему необходимую для полёта скорость. Потому, что винтовка в гранатомёт не входит. Эти проблемы Таубин, разумеется решил. Вопрос тут не технический, а чисто производственный. Кто-то должен делать разработанные им элементы, а потом вынимать из боеприпасов старые и вставлять туда новые. И это – полмиллиона раз. Хе-хе.

Вот и сел я конструировать роторно-конвейерную линию. Шучу. Просто ремонтникам часто приходится делать разные опрессовки, выколотки, зажимы и иные приспособы, решающие достаточно хитрые задачи там, где рукой не ухватишься, или сил не хватает в пальцах. Я на этом собаку съел. Поэтому занялся заменой человеческих рук на самых неудобных и рискованных операциях механическими щипцами, толкателями или… ковырялками назову – не для всех этих измышлений придуманы названия. А до понятия «манипулятор» они не дотягивают – слишком примитивны.

Станки тут нашлись, народ вокруг заинтересованный – как же, замаячил свет в конце туннеля для их никому не нужного детища. Три электромотора отыскали, пяток соленоидов намотали – и пошло дело. Не часовое, чай производство с его прецизионной точностью – вполне разумные допуска, ну и материалоёмкость невелика. Жесть нынче не дефицит, а рецепт лака, того самого, из сказов Бажова, я хорошо помню. Хе-хе. Может и не того самого, хрустального, но без ножа он не удаляется ни с металла, ни с картона, ни с дерева, а уж воду «держит» сколько надо. Впрочем, деревянных деталей в конструкции не применялось, а вот картонную гильзу от воды уберечь было необходимо.

Получился участок на шестнадцати квадратных метрах, где три работника за смену могли переделать до тысячи гранат. Сами эти работники – ребята из КБ, которые и так сидят на окладах и бывает, что не заняты. Кроме того, готовы потрудиться на общественных началах потому, что труба большого диаметра над этой организаций уже чувствительно нависает – не выкрутятся, могут и работу потерять, и свободу – понимают это люди – не было у них ещё никакого существенного признанного начальством успеха, отчего тучи над головой заметно сгущаются. Что же касается затрат на материалы, то они невелики, если работать без спешки, распределяя их по выделяемым на текущие работы ассигнованиям.

Так мне Таубин объяснил – я-то в подобных вопросах разбираюсь неважно. В общем, подзасиделся я в Москве, пока то да сё. Зато определился с вооружением для малого вездехода. Танчоночка моего зайчушечного. Не поверите – снился он мне. То есть замысел превратился в идею-фикс. А тут уж лучше не сдерживаться, а то я за себя не отвечаю.

Ну а идеи наши насчёт наведения, когда ствол повёрнут за спину стрелка, Яша со специалистами в области прицелов будет решать – есть у него связи, есть наработки и опыт. Я скорее как постановщик задачи выступил, чем как воплотитель. Приборы наблюдения у нас с прицелом не совместились даже мысленно – разные поля зрения требуются для них. Мы уж по-всякому прикидывали. Как ни смазывай оптическую ось – не едет эта телега.

Когда и куда девался Кобыланды, я так и не понял. От нас с Яковом он отстал ещё на вокзале, когда мы возвращались из Коврова. Потом мысли отвлекли меня вообще ото всего, и спохватился я только вечером. Заглянул к нему домой, но Софико сказала, что он не появлялся. И посмотрела на меня хитрым глазом.

Так он что? Скрывается? Формы военной больше не носит, а ведь никогда раньше из неё не вылезал! Но тогда непонятно поведение моих «хранителей» – они даже не подумали его ловить и арестовывать. Ничего не понимаю. И вообще – у меня появилась такая уйма идей! С тех пор, как два года тому назад придумывал самогонный аппарат соседу Никите Фомичу, не испытывал я подобного творческого подъёма. Там хитрость была, чтобы не кипятить брагу и вообще – точно держать довольно важный режим, известный мне от деда.

Словом, помаялся я пару дней бездельем, а потом отписал Иосифу Виссарионовичу:

«Отпустите меня пожалуйста домой, а то деньги кончаются и дела на работе простаивают»

Ответ мне передали на следующий день: «Можете уезжать».

Анна обнимала меня так, будто я вернулся живым с того света. Заметил – притерпелась она к моим свойствам, привыкла. Даже вот обрадовалась душевно, а не потому, что положено, потому что муж. Нравится мне она, не стану скрывать. Тепло с ней и радостно.

На заводе же ничего не изменилось – заказы, объёмы, сроки. Вот только, кроме меня появился ещё один скучающий – наш главный конструктор инженер Федотов – нечем ему заняться при нормально стоящей на производстве серии. А сплошным потоком шёл малый вездеход без пулемётной башни и без рации – чисто грязепроходная плавающая полуторка, именуемая в среде военных странным словом «бранзулетка». Более ничего нам не заказывали.

Вот и занялись мы с нашим придумщиком реализацией моей идеи масепусенького танчонка – благо с вооружением всё ясно, мотор и трансмиссия как раз от крупносерийного образца, фанеры и реек в достатке, а козлы для экспериментальных моделей пустуют. После того, как я выговорил всё, что взбрело мне в голову, коллега поглядел на меня озадаченно и развёл руками:

– Вань, я просто ума не приложу, с чего начать.

И начали мы с приборов наблюдения – делали зеркальные перископы и крутили их по-всякому, глядя на окружающий мир из положения лёжа. Всё-таки практика – критерий истины. Несколько дней экспериментов – и всё встало на свои места. Оказалось, что смотреть вперёд и назад нужно через по-разному устроенные приборы. Для вождения вообще достаточно переднего широкого перископа с парой дополнительных перископов, повёрнутых вправо и влево так, чтобы поля зрения частично пересекались – в сумме на сто двадцать градусов по горизонтали – я такое еще на бронетехнике будущего встречал, но заняться ими вплотную как-то руки не доходили. А тут как раз самое время.

Зеркала, понятно, не стеклянные – металл, электрополировка. Наверху легкосъёмные триплексы – они теперь доступны. Сносно получилось, неплохой обзор. Захотелось и пары скромных аналогов зеркал заднего вида, но только левое получилось без особых изысков. Вернее, вышли оба, но правое потом не заработало – показывало только башню.

Башенный перископ выполнил по этой же схеме, только задний обзор сделал в полном варианте, не перевёрнутом, а прямом – по другому организовал отражения. Причём, поскольку тело наводчика располагается неподвижно относительно корпуса, а не вращается вместе с башней, то и крепить к этой самой башне перископ нельзя, а то просто крыша у человека едет вместе с поворотом орудийного ствола. – настолько теряется чувство направления. Поэтому «объективы», хоть и выведены сквозь крышу поворотной конструкции, но вместе с ней никуда не едут, а только немного перемещаются стрелком относительно корпуса, по которому он и исчисляет положение в пространстве – относительно ориентации собственного тела. Немного – это насколько поворачивается голова, чтобы без особого зверства.