Молох (СИ) - Витязев Евгений Александрович. Страница 33

И вновь я на вершине Эвереста, чтобы рухнуть с неё в реальность. Рита идёт по воздуху, указывая в сторону облаков, которым нет ни конца, ни края. Облака обрастают листвой, бурно выпуская корни наружу.

Оттуда приближалось зло, выпущенное из ящика Пандоры.

Кошмар яркого детского сна.

ИНТЕРЛЮДИЯ I

Два километра. Половина пути через заросли травы и руин населённого пункта пройдена. Я помнил расположение ловушек и диких кувшинок, посему держался проторенной дорогой. Справа от нас раскинулись заросли леса, на месте которых раньше стояли дома. Макушки деревьев вонзались в небо точно нож в масло. То и дело они покачивались из стороны в сторону, хотя ветра не было. Я остановился. Рита, шедшая последние минут пятнадцать впереди, стала громко кричать, указывая в сторону леса. Я не слышал, что она пыталась сообщить — воздух воронкой засасывал в себя любые звуки. Из-за спины девушки не было видно, что происходило там, в чаще леса. Бойцы вскинули оружие, пока я снайперским взглядом целил макушки деревьев, уже нещадно колотившие друг друга. «Ветер, это ветер», пытался пробубнить я, но меня никто не слышал. И тогда во всей красе они предстали моим глазам.

Никто толком не знал, откуда взялись колобки — монстры, обитавшие за чертой Белоострова, откуда раньше брала начало Финляндия до войны 40–41 годов. Лучшие умы метрополитена заверяют, что после Катастрофы маннергеймцы — обитатели хельсинкской подземки, разводили мутированных морских ежей, которым ни нужна была вода. Наши же прозвали их на свой, русский лад. Через определённое время, почуяв опасность, финны выпустили тварей на волю, где существенная часть мутантов не смогла до конца справиться с местной радиацией и издохла. Малый остаток прогрессировал: иголки стали длиннее и эластичнее, за счёт чего дикобразы освоили воздух. По одной из версий, маннергеймцы специально отпустили на волю ежей, чтобы те добрались до питерского метро. Но я понимал, что в уши нам лилась очередная профанация гениальных мыслишек метро, не навоевавшихся за своих отцов-палачей. Да и откуда нашим умам было знать, что творится почти в половине тысячи километров от дома?! Одно было железно — встреча с колобками в 99 процентах случаев сулила смерть.

Поначалу я не мог поверить тому, что видел, ведь колобки — сугубо локальное явление. Дальше Белоострова как в южном направлении в сторону Сестрорецка и Питера, так и в восточном они не заходили. Белоостров располагается буквально под боком у Финского залива, западнее Токсово в тридцати километрах. Но время для домыслов и арифметики назрело не самое подходящее. Справившись с сопротивлением воздуха, как грелка в пять атмосфер с тузиком, я приказал всем бежать в лес.

Шарообразные существа, сплошь покрытые иглами, дали бы фору гепарду, преодолевающему расстояние до ста пятнадцати километров за час. Глаза у колобка — бусинки, словно он одолжил тех у Библиотекаря. Вот только рот занимал четверть тела, проглатывающий всё живое и неживое на своём пути. Я не успел сосчитать, сколько тварей влетело в лес, лавируя между деревьями, когда мы затаились у крон деревьев. Я осознавал, что нам необходимо вернуться на дорогу, иначе в лесу нас один за другим сожрут волки. И то в лучшем случае. Быть захваченным врасплох древесными людьми мне не очень то хотелось. Славились те своим людоедством и жестокостью, выходящей за рамки любой морали, если она ещё осталась в нашем мире. Африканский диктатор Иди Амин взял отдых до конца жизни.

— Феликс, Крот, следите за кронами деревьев — крикнул я диггерам, стоявшим через три дерева от меня. Напоминали те истуканов, на которых хоть сейчас стоило бы начать молиться (причём неистово), чтоб злые буки улетели прочь.

— Рита — окликнул я девушку. — Прикрываешь мою спину.

— Диня — солдат лежал на траве как хамелеон, пытающийся слиться с природой. — Пойдёшь со мной.

Фактически бесшумным ползком Денис приблизился ко мне. Колобки не те ещё сюрпризы преподносят. По воздуху движутся настолько тихо, что боец на их фоне представлял собой слона, идущего по хрупкому стеклу. Насчёт слуха я уверен не был, потому не стал испытывать судьбу и сразу направился на границу леса. Стоило мне сделать шаг за пределы чащи, как одинокий колобок вылетел откуда-то из-под земли, сожрав дёрн, после стрелой кинулся на меня. Я успел увидеть россыпь зубов, чёрную бездонную пасть прежде, чем Диня автоматной очередью положил монстра. Не хватило метра, чтобы моя голова слетела с плеч, став закуской для ежа.

В лесу один за другим посыпались выстрелы. Только я хотел вернуться обратно, как колобок преградил мне путь. Инстинктивно я вскинул винтовку и, не прицеливаясь, спустил курок. Пуля выбила глаз, в результате чего мутант просвистел мимо меня, задев мне щёку своей иглой. Резкая боль сковала лицо, но обращать внимание на это не было времени. Я развернулся. Денис палил по колобку, но тот, в отличие от первого, не желал падать: лишь прыгал по земле точно баскетбольный матч. Из круглого тела сочилась коричневая кровь. Третий колобок, будучи подстреленный, вылетал из леса. На сей раз я не промахнулся, сделав ему пасть на всю морду. Летающий мячик разлетелся надвое как будто лопнул изнутри. Чёрт, и почему Рита меня не прикрывает?

Не успел я подумать о той, которая согревала мне сердце в течение двух месяцев знакомства, как диггерша вышла из леса, залитая кровью с ног до головы. Безумный хирург-садист вернулся после операции с билетом на тот свет для пациента. Вслед за девушкой на меня бежало безголовое тело в армейском обмундировании, раскидывая руками в разные стороны. Меня чуть не вырвало. Живой труп прошёл ещё чуть-чуть, после плюхнулся на землю, продолжая трястись в судорогах. Кровь толчками выплёскивалась из обрубка шеи как из свиньи на бойне. Это был Крот.

Тут же, отстреливаясь, Феликс пятился спиной из леса. Мы с Диней побежали вперёд, подстраховывая бойца и Риту. Два колобка оккупировали нас по разные стороны. Один до сих пор жадно пережёвывал мозги Крота. Я решил его взять на себя. Сразу три автоматные очереди обрушились на ежа, кинувшегося на нашу группу. Четвёртый, тот самый, убивший солдата, заходил сзади. Всё решили доли секунд. Мне хватило одного выстрела, чтоб попасть промеж глаз, когда что-то сразу после спуска крючка ударило меня в спину. Я полетел вперёд будто в замедленной съёмке, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Колобок, в которого я попал, трепыхался на земле, на том месте, где стояли мы. Но там никого не было: ни диггеров, ни твари, пытавшейся прорваться нам в тыл.

Я отсчитал десять бесконечных секунд, лёжа на траве и глядя в красные застывшие облака, сошедшие со знаменитой картины Мунка. Твою ж мать, как же она называлась? Думай, Молох, думай. Заставь мозг работать! Девять… десять… У тебя лишь имя. Я поднялся. Всё та же тварь, откусившая моему соратнику голову, поедала своего сородича, которого, по-видимому, успели пристрелить диггеры. Ёж прекратил паскудное действо, глядя на меня бусинками. Чувство дежа вю дало о себе знать.

— Чтоб тебя сожрали древесные люди, сучий ты потрох! — на ходу перезаряжал я ремингтон, чудом оказавшийся рядом со мной при падении. Рана на лице запульсировала.

Восемь пуль. Именно столько понадобилось на то, чтоб существо отлетело в сторону леса, разорванное в мелкие клочья. Я огляделся. Ко мне подходили Феликс и Рита, оба выковыривая, подобно занозам, колючки из ног. Нам повезло, что колобок врезался своим рылом, так бы нас всех шипами пронзило насквозь. А там, в лесу лежало ещё несколько изрешечённых мутантов. Скоро они станут хорошей закуской для каннибалов.

— Здорово время провели — улыбаясь, на нас шёл Диня, вынимая единственную иглу из правой руки. — Вот только Крота жалко.