Оберег для дракона (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна. Страница 15

— Еще пара секунд у тебя есть, чтоб «дать заднюю», — просипел он, не прекращая ее целовать.

Она не уловила смысла.

А горячие руки Юры уже были под майкой Юлы: скользили, гладили, натирали и обхватывали. Прошелся с нажимом по впадинке на спине, словно каждый позвонок ощупывал, пытался подушечками пальцев изучить. Пробовал «играть» на ее теле, словно на пианино. И у него это получалось!

Тот обжигающий шар, который еще от его взгляда затылок Юлы распирать начал — растекся, расплескался по ее мышцам, по каждой клеточке. Грудь горит… живот, горло обжигает!

— Время ушло, — хмыкнул Юра, врываясь языком в ее рот.

«Черт с ним!» — хотела сказать.

Вместо этого невнятно простонала.

Как тут говорить, когда ее так целуют? А сама Юла, забыв уже и про боль в плече, и про весь пережитый страх, целиком сосредоточилась на этом мужчине.

Высокий. Плечи широкие, словно укрывают ее, защищают. Вся его поза, даже эти объятия, будто укутывают, отрезая от всего остального мира — и Юла хочет этого! Нуждается именно в таком в данную секунду.

Его рука опустилась ниже, обхватив ее ягодицы. Юла от его шумного, возбужденного дыхания глохнет, от их поцелуя — трясет обоих! И она сама переплела их ноги — чтобы пах к паху, чтобы не было сомнений! В животе уже горячий комок набухает, заставляя мелкой дрожью все тело вибрировать, большего желать. Делая ее открытой и беспомощно нуждающейся в нем. Тянущейся. Не скрывающей своего возбуждения и потребности. Да и Юра ничего не таил.

Сложно ей балансировать на носочках. Но Юра подстраховал, поддержал. А потом и вовсе сжал, подхватил ее под бедра, развернулся с Юлой на руках и уперся одним коленом в матрас, сминая простынь, которую только что так старательно заправлял.

— Вся работа пропадает, — усмехнулась ему в твердые губы Юла, крепко ухватившись за затылок Юры. Голос прерывается, выдает возбуждение.

Хотя… Да что тут скрывать?!

Он расплылся в такой же усмешке, нависнув над ней, упираясь ещё и локтями, что бы ей опору дать:

— Ради такого дела я готов и еще три раза постель перестилать, — хохотнул Юра ей в шею, сместившись ниже в своих поцелуях. Прошелся губами по безумно чувствительной коже за ухом, заставив в голос застонать.

От этих прикосновений у Юлы вся кожа стала слишком чувствительной. Нервы натягивались, словно струны гитары. И, казалось, она даже слышала легкий звон в ушах, когда он с нажимом проводил по ее телу, лаская… От избытка эмоций за ночь? Возможно.

Ей стало без разницы!

— Я — за! И в беспорядке, и в перестилании! — рассмеялась она, запрокинув голову, чтобы еще больше открыть ему доступ для ласк и прикосновений.

А сама никак не могла руки от плеч, от спины Юры оторвать. От его груди. И этой татуировки, буквально завораживающей все ее внимание. Обхватила Юру за пояс ногами, что бы и в голову не пришло дальше в благородство играть и попытаться отстраниться. Хотя он больше не подавал признаков подобных порывов.

Наоборот, уже стаскивал с нее штаны от пижамы, которые сам и принес недавно. Задрал майку, помогая Юле избавиться от одежды, не растеребив плечо. И горячим ртом, жадными какими-то движениями губ «напал» на ее грудь, сжимая, покусывая, щекоча соски. Дразнил их языком, втягивая, прикусывая. Вызывая новые волны жара и дрожи по всему ее телу. И стоны, которые она не могла, да и не хотела особо сдерживать!

Тоже приподнялась, губами к его плечу. Давила руками, пытаясь больше доступа к его телу получить. Он позволял это неохотно, словно оба боролись за право друг друга в большей мере губами, языками, ртом изучить! Пробежала влажными касаниями по линиям рисунка на коже. Он повторил такой же дразнящий «танец» губ и языка на ней.

Юла извернулась, не в состоянии противиться искушению: языком по всем впадинкам и выступам на его груди, теле пройти! Но Юра не собирался позволять ей управлять ситуацией, по — видимому. Стоило Юле его твердые и плоские соски губами обвести, хрипло рыкнул, резко перевернув ее на матрасе. Подмял под себя.

Ошеломление! Реальность потеряла четкость… Уткнулась лицом в простынь. Его тело на ней: горячее до ожога, тяжелое до хрипоты, до дрожи в позвонках тех самых, необходимое!

Непривычно! Будоражащие, новые и слишком интенсивные ощущения! Микровзрывы в голове и животе.

Снова стон, который просто не в состоянии удержать. А Юра ей хриплым дыханием вторит.

Напряженный член ей в бедра упирается, Юла ощущает все так остро! Твердые губы по шее — тату ласкает языком, а руки обхватили ее тело в кольцо, грудь ладонью сжимает, теребит пальцами соски. Второй рукой пробирается ниже: к развилке бедер, под белье, стаскивая последнюю преграду. И накрывает, скользит по влажному уже уголку, дразнит набухшие складки, гладит, придавливает.

Сил нет! Опять стонет, закусывает простынь, выгибаясь сильнее в пояснице, чтобы прижаться к нему сильнее. А Юра дразнит, мешая ей ответить ему тем же, потому что придавил, хоть и не больно. Уже покорил, ещё и не начав проникать в ее тело.

Извернулась как-то, здоровой рукой пробралась под пояс его штанов — задрожала от нового прилива возбуждения, когда его возбужденный и твердый член в ее ладонь толкнулся. Юра резко и шумно втянул воздух в себя. Толкнулся вперед, вдавливая свои бедра в ее ягодицы. Саму Юлу в матрас!

Дикое напряжение между ними. Желание. Потребность. И какая-то напряженно-острая нужда в ласке… Не себе, другому дать! Скользнула кончиками пальцев, дразня бархатистую головку его горячего члена. Такой контраст, что ум за разум заходит: эта твердость и влажная бархатистость. Пульсация… А его пальцы ей не уступают, так же тело Юлы дразня. Давят бескомпромиссно и настойчиво, но нежно… и в то же время — нагло, без стеснения проникая внутрь влагалища.

Но да, Юла хотела такой его наглости сейчас!

Выгнулась еще сильнее. Вторая его рука оставила ее грудь в покое, усиливая этим ноющее томление в теле. Скользнула вверх, обхватив шею, лицо. Пальцы Юры легли на ее рот, словно пытались внутри этого замкнутого кольца каждый горячечный вдох удержать. Ловили влажные поцелуи губ. Сами напрашивались на то, чтобы она дразняще кусалась, облизывала. И стонал ей в затылок в ответ на это! Толкался членом ей в руку, в ее бедра, по ходу стягивая с себя брюки.

Ни Юла, ни Юра своего возбуждения не скрывали! Своего влияния и ответа друг на друга.

— Я за то, чтобы перейти к действиям от предварительных ласк, — прохрипела в эту чертову простынь, в его ладонь, не в состоянии, да и не особо желая сбрасывать с себя тяжесть его тела.

Ей казалось, что весь мир трясет так же, как их сейчас. Все вокруг задыхается, даже то, что не умеет дышать!

Сжала пальцы, обхватив напряженную и горячую мужскую плоть, ощущая такую же пульсацию крови и желания в нем. Прикусила большой палец Юры, дразнящий ее губы и рот такой же игрой в проникновение.

— Золотце, ты потрясающие аргументы находишь, — хрипло рассмеялся Юра, прижавшись своим ртом к ее затылку плотнее. Заставляя ее дрожать сильнее от того, что всем телом его смех и желание ощущала. — Я тоже всем, чем можно — за!

Она это ощущала всем телом. Буквально. И от его откровенного ответа — ей только больше голову пьянило их возбуждением и страстью.

Юра на секунду оторвался, приподнялся, куда-то потянувшись. Она вскинулась, потянулась за ним. Попыталась перевернуться… Где там! Юра снова накрыл ее собой, уже достав презерватив из кармана джинсов, упавших на пол. Резко вскрыл упаковку. Она попыталась влезть, взять все в свои руки. Но он не позволил. Рассмеялся с этой своей, сводящей ее с ума, хриплой интонацией. И, прикусив, зажав легко зубами и губами нежную кожу на затылке Юлы, медленными, настойчивыми толчками принялся проникать, погружаться в ее тело, одной рукой фиксируя, изгибая Юлу под себя. Дразня и лаская при этом возбужденный клитор, теребя и стимулируя самые чувствительные точки. А второй рукой так лицо и держал, позволяя кусать и целовать, облизывать его пальцы, похоже, возбуждаясь и ловя от этого не меньше удовольствия и драйва, чем она.