Оберег для дракона (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна. Страница 24
Юра улыбнулся шире и кивнул.
— Да я без претензий, Олег. Понимаю все. И ценю.
— О цене потом поговорим, — хохотнул Горбатенко. — Давай. На связи. Только приглядывайте друг за другом все же, — уже протянув ладонь для рукопожатия, напомнил Олег.
Юра кивнул, тоже ухмыльнувшись с пониманием. Крепко пожал ладонь Олега. И, купив кофе на вынос, уехал вместе с Максимом.
— Я могу сама представлять это дело в суде, вместе с вашей командой, если хотите, Олег Игоревич, — разглядывая что-то в глубине своего стаканчика, заметила Мария, когда он подошел. — Там, в районном суде, который возьмет дело по прописке, у меня много знакомых. Да и родные… Чтобы больше было гарантий, что мешать не станут… — Она подняла голову и посмотрела в сторону парка.
— Забудь… те, Мария Ивановна! — резко оборвал он. Голос прозвучал отрывисто, даже немного сердито.
Не хотел. Устал слишком. Прорывалось то, что не стоило показывать.
Выдохнул.
Сел на капот рядом. Помня о дистанции, тем не менее. Сжал в кулак пальцы, спрятанные за рукавом пиджака. Кисть словно сводило. Разжал, снимая напряжение. Мария все ещё смотрела вглубь парка, словно и не заметила этого «прорыва».
Горбатенко уже спокойно вдохнул.
— Я не буду открыто втягивать вас в это, да и в любое другое дело. Не собираюсь подставлять или рисковать, портить вам репутацию, — хмыкнул с иронией. — Даже для того, чтобы быстрее выиграть…
— Мне показалось, что для вас это важно, — она вновь уставилась в свой стаканчик.
Кофе в том закончился, судя по тому, что пить Мария перестала.
Олег повернулся, обнаружив взглядом начальника своей охраны. Дмитрию было довольно этого намека, чтобы понять приказ босса. За эту способность и их слаженность Горбатенко его ценил. Как и за многое другое. О чем не забывал сообщать и подкреплять уверенность. Люди любят, когда их ценят. Это обеспечивает их безоговорочную преданность и желание выслужиться…
Последнее, что ему нужно было бы от нее.
— Вы правы — для меня важно это дело. И мы выиграем его уже, благодаря вашей помощи, Мария Ивановна. Но и ради быстрой победы я не собираюсь подвергать вас опасности или как-то демонстрировать ваше участие, — словно ребенку, «объяснил» ей с улыбкой.
Впрочем, и он, и сама Мария смотрели на парк, на бегающих по дорожкам людей, на туман, уже понемногу исчезающий из лощин. А потому эта улыбка была лишь услышана обоими. Да и реакцию Коваленко не понять.
Деревья мягко покачивались, беспокойные из-за утреннего прохладного ветра. Тот налетал порывами, трепал ее блузу, бросал на лицо короткие темные пряди, которые закрывали от Олега даже «уголок» взгляда Марии. Мешало… Заставляло гадать о ее настроении и мыслях.
Отвлекало. Будоражило тем, что он не мог и не должен был себе позволять и даже ей показывать. Пусть и хотелось обхватить тонкие плечи, угловатость которых, усилившуюся в последнее время, он и под шелком блузы замечал. И дрожь, заставившую ее, таясь, поежиться.
Замерзла.
Он готов был бы заплатить безумные деньги просто за то, чтобы сейчас поднять руку и обнять ее. Чтобы согреть ее теплом своего тела… Рука даже приподнялась немного. Самостоятельно. Без его разрешения или осознанной воли.
Не его право этой женщины касаться. Даже если жизнь всего города в его праве и власти…
Не самые разумные мысли. И слишком много доводов против, которые он знал до последней буквы. Сложно все. Сложнее, чем нужно было бы обоим.
— Кофе для Марии Ивановны, — Дмитрий вернулся со свежим кофе.
Не латте даже — макьято, еще и со сливками, возвышающимися над стаканом задорной вершиной вкусного айсберга. И с карамелью. И какао присыпано… Ну и корицей ее любимой. Никто об этом не забыл.
И оба заметили, что она себя изводит. А Дмитрий хороший исполнитель.
Мария вздрогнула и удивленно посмотрела на них через плечо. Словно задремала или в транс впала, разглядывая парк. И теперь не до конца понимала, о чем они говорят.
Олег поднялся, наклоняя голову в стороны, распрямляя уставшие мышцы. Повел плечами и снял пиджак. Одним движением встряхнул и набросил ей на плечи.
Мария вздрогнула ещё ощутимей. Ее глаза распахнулись, не то пораженно, не то с удивлением. Она и не пошевелилась вроде. А словно всем телом вплелась, в ткань укуталась. Будто бы та сама вокруг нее обвилась.
Тихий вдох почти не слышен в уличном гомоне утра. Отблеск солнечных лучей на золоте ее кулончика, когда вся в ткань его пиджака заворачивается, легко поведя плечами.
Иисусе! Что бы он хотел и мог сделать, дай себе волю! Позволь своим пальцам, рукам, рту… дорваться до ее кожи, на которую сейчас его запах с ткани по молекулам просачивался! От одной этой мысли желудок обожгло огнем… Потому что бессмысленно и глупо думать не о том.
Олег уже повернулся к Дмитрию, забирая у него из рук кофе. Поблагодарил кивком головы. Вновь глазами «распорядился», указав на салон авто. Охранник таким же легким кивком подтвердил, что все понял и отправился выполнять.
— Извините, Мария Ивановна, — с легкой усмешкой «повинился» Горбатенко, держа веселый тон. — Утром уже холодно. Не продумали, когда так рано вас на консультацию звали. Наш просчет. Не могу позволить, чтобы вы простыли по нашей вине, — протянул ей свежий и горячий кофе, лишь легко коснувшись тонких и холодных, дрожащих пальцев.
Пустой стакан забрал, отдав уже вернувшемуся Дмитрию. Взял из рук водителя коробку из белого мелованного картона, с тисненым золотом логотипом известной кондитерской.
— Угощайтесь, Мария Ивановна. Подозреваю, что из-за моей просьбы вы и позавтракать не успели.
Откинув крышку, Горбатенко поставил коробку на капот около Марии, предоставив ей самой выбирать, чего хочется больше: свежие круассаны, присыпанные миндальными лепестками, с кремом, от которого даже до него доносился запах амаретто… Или разноцветные «макаруны» с шоколадом, фисташками или лавандой…
— Вы — искуситель, Олег Игоревич, — подняла на него глаза, в которых наконец-то появились лучистые искры затаенного смеха. Он этого все утро ждал. — Что же друга своего не угощали завтраком? — задорно заломила бровь.
Перехватила его пиджак, начавший сползать. Тонкие пальцы бледными росчерками легли на темный лацкан.
Он знал, что они так и не согрелись еще. Холодные.
Поправив пиджак, Мария вновь глянула на него.
— Юрку есть кому завтраком кормить, о нем позаботятся дома. — Олег отмахнулся с усмешкой. — А вот за вами проследить некому. И накормить. Даже вам самой на себя вечно не хватает времени и сил. Все на подопечных своих тратите, — добавив в голос явно слышимое неодобрение, пожурил ее.
И видя, что не торопится, сам достал круассан. Отломил небольшой кусочек, протянул ей.
Мария посмотрела прямо ему в глаза, держа в одной руке стакан с горячим кофе, а другой так и придерживая его пиджак.
— Я вам не хочу пиджак крошками испачкать, Олег Игоревич, — словно и не заметив его нотаций и намеков, покачала головой.
— Мы с пиджаком — переживем, — хмыкнул Горбатенко. — У меня в офисе три запасных костюма висит. Не обеднею.
Но таким тоном, чтоб и сомнений не возникло — не позволит уехать голодной. Ни при каком раскладе. И все еще держал круассан перед ее лицом.
Мария еще несколько мгновений смотрела ему в глаза. Он уловил момент, когда приняла это, сдалась. Отпустила лацкан и протянула руку за выпечкой. Олег отдал, тут же перехватив поползший вниз с ее плеч пиджак. Расправил, на одно бесконечное мгновение прижал пальцы к ее шее. Хоть где-то кожа горячая. И пульс бешеный. Словно и кровью к нему подается, тянется. Хоть и делает вид, что сосредоточенно ест.
Отступил, отвернулся, будто и сам парком любоваться начал. Сделал пару глубоких вдохов. Все-таки и правда хорошо здесь. Свежо. Проясняет мозги после ночи в офисе.
— Детям важнее, вот о них точно думать больше некому. А я перебьюсь, — с улыбкой, кажется, сыронизировала она.