Я, ты и шизофрения (СИ) - Твин Клэр. Страница 17

*

Сижу во дворе школы. Погода угрюмая, будто на наши плечи сейчас свалится тяжелое небо и раздавит все на земле. Я еле терплю вид высокомерных подростков, которые скопились в очереди на вакансию ПДП — прислуга для принцесс. Более жалкого места мне встречать не доводилось. Серьезно, меня сейчас стошнит. Только жалкая, неуверенная в себе девушка пойдет на такое, и как печально, что таких в нашей школе, оказывается, много. Что в этом хорошего? Сплошные унижения. До моих ушей доходит одна и та же фраза: «Следующая кандидатка», а значит, что «королевы» не нашли подходящую замену бедной Мери Розали. Бедняжка сломала руку, доставая из какой-то дыры зеркальце Алисы, которое упало туда по чистой случайности, так сказать. Мне хорошо известно, как оно туда попало. Но это долгая история. Подробностей полным полно, но порой лучше оставаться в неведении… Мои глаза спокойно проходятся по девушкам, смотрящих с надеждой на Алису и её шайку необразованных девчонок. Неуверенные в себе школьницы считают, что так смогут стать популярными и более интересными для парней. Мне так жаль их. Индивидуальность не купишь в магазине.

Я вижу, как одна из десятиклассниц проходит собеседование. Поглядим на это зрелище.

— Сколько тебе лет? — спрашивает у той Лара, одновременно крася пухлые губы.

— Шестнадцать, но в августе будет семнадцать, — донёсся до меня нежный голос брюнетки, которая стояла ко мне спиной. Краем глаз вижу её дергающиеся руки, нервничает.

— Итак, посмотрим, как ты выучила материал! Какой любимый цвет Алисы? — Лара решила не мешкать.

— Голубой, а во время депрессии бронзовый.

О боже, эта девочка, наверное, так себя не знает, как Алису. Отвратительно!

— Что любит Лара: смузи или коктейль? — встряла Алиса и покосилась высокомерным взглядом на бедняжку.

— Коктейль, — ответила та. Алиса хотела что-то сказать, но её перебили, — желательно клубничный.

Мои бывшие лучшие подруги переглянулись и удивлённо кивнули. Видимо, девушка их поразила. Я смотрю на все это и меня тошнит с каждой секундой все больше. Они устроили такой кастинг, словно предлагают ей роль в голливудском кино. У меня одной глаза раскрыты? Эй, очнитесь!

— Хорошо, Мэдисон, молодец! — с сарказмом хлопает в ладоши одна из кукол.

— Последний вопрос и мы примем решение. Готова ли ты вступить в контакт с Остином Маккензи?

Весь двор залились смехом. Девушка, которую звали Мэдисон, неловко кашлянула и покрылась красным румянцем. Остин считается лузером в школе. От него несёт тухлыми яйцами, а внешность напоминает прыщавый свёрток. Вообщем, парень, которого все сторонятся. Но его вины в этом нет…

—…С Остином Мак-к-кензи? — запнулась брюнетка. Она стоит и смотрит куда-то вдаль, при этом что-то бурча себе под нос, словно советуясь с собою.

— Либо ты это сделаешь, либо станешь наряду с ним! Тебе решать, детка! — сухо заключила Лара, вскинув тонкие брови вверх. Как же хочется врезать ей!

— Хорошо, я согласна…

— Умница! Но нам нужны гарантии. Иди и поцелуй его. Вот он, стоит около мусорки!

Нет, Мэди, будь умнее этого, не делай! На моем лице застыла искренняя жалость. Нельзя себя так не уважать и быть марионеткой в руках двух пигалиц, это нечестно. Мой дурной характер смешался с лишением ума, а точнее, с его полным отсутствием. Нельзя допустить этого кошмара! Я вскочила с холодного бетона и направилась к сборище школьниц, которые терпеливо ожидали шоу. Все ахнули увидев меня, расступаясь и давая проход к куклам. В голове проносятся разные реплики, а в груди все горит. Я встала рядом с Мэдисон и взялась за её руку, ты, в свою очередь, оцепенела. Лица Алисы и Лары потемнели — они были похожи на сушеный чернослив, который я, кстати говоря, ненавижу.

— Аманда Хилл, тоже хочешь вступить в наши ряды? — язвительно прошипела Алиса, ухмыляясь. Подул слабый ветерок, и белобрысые пряди девушки упали ей на глаза, от чего кукла их поправила.

— Мечтай, — ответила я и повернулась лицом к бедной брюнетке, — Мэдисон, ты не должна делать то, чего не хочешь.

Девушка растерянно взглянула на меня, её глаза бегали в разные стороны, что доказывало её неуверенность в решении. Она требуется в помощи.

— Я… я хочу быть популярной! А Лара и Алиса самые популярные девчонки нашей школы, — заявила та, украдкой поглядывая на довольные лица принцесс. Моя гримаса изменилась. Меня до ужаса смутило это высказывание, даже можно сказать разочаровало. Для того, чтобы быть популярной, достаточно быть собой. Не надо никого копировать, не стоит прогибаться под глупых людей, которые просто имеют зеленые купюру в штанах. Деньги — далеко не признак индивидуума.

— Тебе это не нужно, ты и так хороша! — сжимаю ладонь брюнетки крепче.

— Господи, Хилл, проваливай отсюда! Ты нам мешаешь! — рявкнула Лара.

Я все еще горю надеждой, что Мэдисон передумает и поймет, как она прекрасна. И это правда. У неё большие, зеленые глаза, немного пухлые губы, напоминавшие бантик, пухлые розовые щеки, делавшие девочку ещё милее и краше. Но она молчит и переводит взгляд, то ли на меня, то ли на девочек, то ли на Остина Маккензи. Мэдисон в замешательстве.

— Прости Аманда, но по-другому никак… — с сожалением проговорила она. Эх, если б девушка знала, что жалеть надо не меня, а её. Теперь жизнь брюнетки будет похожа на жизнь Золушки, только намного ужасней. Мне печально за неё.

— Ты её слышала? Вали отсюда! — смеётся Алиса, прищуриваясь, а затем поправляя солнечные очки на голове. Она обожает носить их, даже, если на дворе снег.

Мои карие, полные ненавистью глаза, устремились к двум фальшивым куклам. Они настолько прогнили, что в могиле им нечего бояться, правду говорю. Мир жестоким делают люди. Вот такие поступки омрачают жизнь другим. Жаль, что только я понимаю это. Окружающие меня пустышки, все одинаковые.

— Приказы будешь отдавать своим шавкам, ладно? — я нахмурила брови и выпустила злой оскал.

Больше нечего было говорить, больше некого было защищать. Не могу же я насильно увести оттуда Мэдисон. Держу пари, что через два дня она станет такой же стервой, как и её хозяйки. Грязь передаётся. Меня это так злит, что хочется разбить свою голову об стенку, лишь бы не замечать этого. Забегаю в сортир, на стенах которых зарисованы разные ужасы и надписи. Лучшие сплетни вы найдете на стенах туалета. Можно узнать кто с кем встречается, кто кому изменил, кто кого ненавидит. Ах, знаете, что самое смешное? Почерки. Я знаю наизусть все почерки. Например, надпись «У Лондон сделана грудь» выцарапала моя одноклассница, которая считается лучшей подругой этой Лондон. Вот теперь вы понимаете почему у меня нет друзей? Оглянитесь: их вообще ни у кого нет! Это иллюзия. Наша голова полна информации, которую мы не можем умалчивать, и чтобы не свихнуться мы заводим друзей, которым, якобы, можно доверять. Извините, но вы знаете, что такое доверие? Это не просто семь букв, это не просто три согласных и четыре гласных слога. Доверие — значит любовь, значит, что человек будет рядом с тобой всегда и никогда не раскроет твою тайну. Зачем же мне друзья, которые пишут обо мне гадости в сортире? Мы храним чужие тайны, когда другие говорят о наших. Это нечестно! Мне просто омерзительно от таких людей! И знаете что еще? То, что сейчас об этом задумывается каждый, типа, да, нельзя так поступать, при этом вы сами так делаете… Это не может не огорчать.

*

Я сижу в кабинете директора. Не знаю, что натворила на сей раз, но буду только рада, если меня снова отстранят от занятий. Я настолько привыкла ко всему плохому в жизни, что мой дух закалён медной наковальней. Просто пугает одно: вдруг Мартин рассказал обо мне директору, и тот теперь вызывает моих родителей в школу? Только не это, я не вынесу и просто взорвусь.

Снова эти светлые стенки, кожаный диван, кубки, награды и конечно портрет нашего директора, который висит напротив меня. Я в кабинете одна, директора все еще нет и мне неизвестно, когда он прибудет. Не сказав в чем причина, меня заволокли сюда и приказали ждать, что я сейчас и делаю. Весело однако… Ноги и шея ужасно затекли. Хочется нырнуть в ванную и забыть о внешнем мире, и о его обитателях. Просто взять и испариться. Дверь кабинета распахнулась, а затем в помещение вошёл мистер Гроув, одетый в деловой костюм и галстук в синюю полоску. Он был серьёзней, чем обычно. Это и настораживает… Его лысина сверкает на свету, хоть и на небе не было солнца. Мужчина присел на своё место и устало вздохнул.