Я, ты и шизофрения (СИ) - Твин Клэр. Страница 22

Слова парня рассмешили меня. Да, я знаю, что странность — мой конёк, но слышать это от кого-то — завораживает, однако, не обижает.

Но вдруг в голову опять пришли слова Майкла, который предательски вогнал в меня сомнения. Но это исправимо. Громко выдыхаю и уставляю свой взор на брюнета.

— Сэм, — неуверенно произнесла я, — поговорим?

Он повернулся ко мне на девяносто градусов. Я нервно заерзала на одном месте и откинула ноги к воде, но из-за того, что причал находился ближе к небу, чем к реке, ноги просто болтались на воздухе.

— Давай, о чем?

Я не стала темнить и просто составила список из вопросов, накопившихся в уме.

— Где ты учишься? — начала я.

— Я не учусь.

Понятно. Идём дальше.

— Работаешь?

— Нет, — отвечает он, а затем быстро добавляет: — но помогаю дяде с ремонтом машин. Если повезёт, часть выручки идёт ко мне в карман.

Кареглазый явно что-то не договаривал, но мне не хотелось допрашивать его. Боюсь показаться назойливой, а парни этого не любят.

Казалось, что свидание идёт к провалу и я все испортила, как и обычно, но Сэм перевёл тему, видя моё поникшее лицо.

— Расскажи что-нибудь… из детства, — нежно попросил он. Его голос стал бодрее, как и сам парень. Подул холодный сухой ветер, растрепавший наши волосы. Мои глаза сузились, защищаясь от холодного потока воздуха, а голова повернулась в противоположную сторону от Сэма. У меня много историй из детства. Все хорошее осталось позади. Все плохое происходит сейчас. Именно в детстве все было замечательно. Самые ужасные проблемы, с которыми мы могли столкнуться были: детский сад, невкусная каша, молоко с пенкой и страшная миссис Норбери, работавшая уборщицей в детсаде. Наша воспитательница пугала нас байкой о том, что эта измученная на вид женщина — оборотень, который забирает к себе домой непослушных детишек. Мне даже жаль эту женщину. Она не заслуживала такой отрицательной популярности среди детей. Старушка казалась доброй и такой одинокой. Когда наступал тихий час, я вместо того, чтобы видеть сны думала об этой уборщице. Что с ней? Почему она такая вялая? У неё есть семья, дети? Но однажды, то, что я увидела, раздавило мое сердце на всю жизнь. Оказалось, что миссис Норбери мать нашей воспитательницы, которая не любила её, даже ненавидела. Как-то раз, когда я не могла заснуть на тихом часе, в мою маленькую голову пришла идея пойти поиграть в игрушки. Но вместо игрушек я увидела сидящую на полу уборщицу, что проливала слезы и, задыхаясь, твердила под нос: «Прости, дочка, прости». Такая жгучая боль пронзила меня, что я вспоминаю это и по сей день. Не знаю жива ли ещё Норбери, но надеюсь, что она счастлива. А нашу воспитательницу надо бы просто избить, чтобы та начала понимать, как важны мамы. Меня тошнит от неё! Придёт день, и она поймёт, как плохо обошлась с матерью.

Пронзительный взгляд парня вернул меня в реальность, и я очнулась от грустных воспоминаний.

— Однажды… мы с сестрой, её зовут Джини, гуляли по центральному парку Бервира… — я закрыла глаза, пытаясь вспомнить обломки того дня. —…И увидели слепого старика. Он был похож на бездомного, хотя так оно и было, наверное. У его ног была шапка с несколькими центами — старик просил милостыню. Потом пришёл охранник парка и начал кричать на слепого, что-то в этом роде: «Сколько раз говорил сюда не приходить! Проваливай отсюда!», не помню дословно. И мы с Джини решили помочь старику, и напали на охранника. Мы его кусали, били, толкали, — я засмеялась, увидев картину в голове, — охранник на нас накричал и грозился вызвать полицию, но несмотря на наш возраст, а нам было лет восемь, мы сами вызвали полицию и пожаловались на этого пухлого человека в форме. Его оштрафовали, а нас похвалили. Слепой старик имел полное право там находиться, а этот болван просто был бессердечным козлом! Когда наши мамы увидели эту картину, улыбнулись и купили мороженое. Но мы его отдали старику. Помню… мороженое было шоколадным, с орешками сверху.

Мои ладони превратились в кулак, а к горлу подступил горький комок злости. Мне захотелось заплакать, или закричать, или ударить кого-то. В целом, я сильно разозлилась.

— Я поражён… — брови Сэма поднялись вверх. — Как мне повезло с тобой. Какая ты добрая, отважная…

— Это неправда, — перебила я того и медленно покачала головой, — я злая, необщительная, нервозная.

— Нет, Аманда. Это все последствия твоей болезни! Ты просто должна рассказать об этом родителям.

— Черт подери, Сэм, это не так просто, как кажется! Я… я не хочу быть обузой для них, понимаешь?! Мне страшно, что они не выдержат того, что их дочь психически неадекватна! — я начала разводить перед собой руками и громко говорить. Сердце нервно бьется, от чего возникает ломанная боль в груди. К глазам подступила вода, но на этот раз я не смогла сдержать давление и сдалась. Увидев эту жалкую картину, Сэм обнял меня и начал успокаивать, гладя тёплой ладонью по моей спине. Его холодное тело слилось с моим. Рядом с ним мне хорошо. Я жадно прижимаюсь к нему ближе, стараясь спрятаться у его груди. В горле образовалась какая-то стенка, которая не позволяла что-либо говорить, будто у меня пропал голос, стало тяжело дышать. Глаза и нос быстро обрели розовый оттенок и стали похожи на фонарь. Ненавижу!..

— Я не буду на тебя давить, расскажешь, когда посчитаешь нужным. Главное, чтобы не было поздно… — сказал кареглазый парень. Его голос звучал глухо от того, что он был уткнут в мои волосы, но это не помешало мне расслышать его слова.

— Спасибо, Сэм…

— Сэм Гилмор к вашим услугам, — со смешком произнёс тот и обнял сильнее.

Я откашлялась.

— Теперь расскажи ты мне что-нибудь…

Гилмор набрал в рот воздух, а затем протяжно выдохнул, продолжая играться моими каштановыми волосами. Мы сидим, обнявшись, наблюдая за суетой проходящей мимо нас. Господи, пусть это не заканчивается никогда.

— Я не такой борец за справедливость, как ты, Аманда. Я обычный парень без супергеройских способностей. Люблю английский футбол, до двенадцати лет занимался борьбой, затем забросил…

— Почему? — подняла взгляд я.

— Травма головы, мама запретила мне посещать тренировки.

Внутри стало как-то не по себе, я поёжилась. Это было совсем неожиданно, но мои руки лишь крепче обняли парня, давая понять, что я рядом. Теперь мы есть друг у друга, а значит, все будет хорошо. Я верю в это… хочу верить.

Спустя некоторое время, мы вновь находились в движении. Дорога обратно ко мне домой казалась намного длиннее. Может, это от того, что я не хочу возвращаться назад в свою комнату и в повседневность? Людей стало намного меньше, только иногда встречалась шумная компания молодых людей, что пьют пиво из красных пластиковых стаканчиков и целующихся периодически. Рука Сэма болтается на моем плече. Мы весело смеёмся над его шутками, даже если они не смешные. В этот момент я вспомнила Джини и её парня Эвана, вспоминала его надоедливые шуточки, под которые без конца смеялась сестра, хваля остроумный юмор парня. Почти тоже самое происходит со мной, только шутки Сэма правда смешные.

Мы перешли улицу и поднялись вверх к моему по кварталу. Ещё немного и я буду около своего окна. К сожалению…

Наше с парнем внимание привлёк сломанный пожарный столб, из которого мощными струями выходит холодная вода. Поток фонтана направлен в небо и шумно разбивается об асфальт, струи которого убегают вниз по асфальту. Сэм резко схватил мою ладонь и повел за собой прям к этому крану. Мелкие капли холодной воды касались моей кожи, от чего та вмиг становилась гусиной. Господи, неужели…?

— Ты что делаешь? — перекрикиваю я шум воды.

— Всегда мечтал поцеловать девушку в такой атмосфере, — он хватает меня за лицо и через секунду целует. Я растворяюсь в этом моменте, как в облаках. Мне одновременно и холодно, и тепло. Сердце то ли бьется сильно, то ли медленно, почти беззвучно. Его нежные губы сплелись с моими в нежном влажном поцелуе, и мы время от времени, сквозь поцелуй, звонко сменимся, растворяясь под холодными каплями. Наши пряди покрылись маленькими капельками ила, похожую на утреннюю расу. Холодные, влажные руки Сэма отпускают мое бледное, ледяное лицо, и я медленно распахнула веки. Мы смотрим друг на друга и начинаем по-детски улыбаться, переплетя пальцы рук. Парень вновь обнимает меня и мы, все ещё не придя в себя, продолжаем своё маленькое приключение. Сердце ощущает такой ласковый, милый и очень хрупкий трепет, который питает меня радостью и счастьем. Кто бы мог подумать, что в меня кто-то может влюбиться? Таких, как я любить не могут, их лишь могут ненавидеть. Однако…