О ком молчала Кит (СИ) - Твин Клэр. Страница 44

— Вижу вы решили устроить семейный вечерок, – ухмыляюсь я и тяжело выдыхаю, когда плюхаюсь на кровать.

И снова какой-то шум. Они все перекрикивают друг друга, не понимая, что я не могу разобрать и словечка. Да что там словечко, и звук!

— Когда ты вернёшься в Форт Уэстенд? – спросил папа. Ха, будто он не знает. Сто пудов мама ему рассказывала. Я его разоблачила, он хочет растопить между нами льды. Что ж, удачи...

— Скоро.

— Китонайзер, – послышался голос Кэрри, — ты не воображаешь как я по тебе соскучилась!

Ох нет, ещё как воображаю. Соскучилась по издевательствам надо мной. Китонайзер, серьёзно?!

— Как у тебя дела? Что нового? Расскажи нам, – спросила мама, успокаивая нашу сумасшедшую семью. И я поняла как сильно по ним соскучилась. Даже по отцу. Мне не хватает их смеха, насмешек, придирок и этого... «Кит, не чавкай за столом», «Кит, убери свой мусор», «КИТ, ХВАТИТ ТРАТИТЬ МОЮ ПЕНУ ДЛЯ БРИТЬЯ». Последнее обычно кричит папа, хотя, когда с нами жила Кэрри, я тырила и у неё.

— Все хорошо, – протяжённо вздыхаю я, поправив очки, — сегодня сажали саженцы. Было кайфово.

— Правда? Как здорово! У тебя появились друзья? – продолжает мама, затем я слышу смех сестры.

— Она плавно намекает на парня, Кит, – разоблачила маму сестричка. Я вмиг краснею, благо предки этого не видят. Женщина принялась оправдываться и защищаться, повторяя «я не лезу в её личную жизнь!». Хотелось бы в это верить. Но спешу всех их разочаровать – нет у меня никакой личной жизни. Наверное, мама боится за меня, ибо я поделилась с ней о своих идиотских отношениях с Алексом. Нет, я не стала углубляться в детали, просто сказала, что он меня обманул и делал вид, что дружит, а сам использовал. Маме это конечно не понравилось; она была шокирована и очень рассержена на Хариса, ведь все считали его ангелочком. И я считала... Благо, личность раскрыта, маска пала! Голоса на другом конце линии стихли. Выдыхаю.

— Эм, да-да, друзья есть! Миа, Грег, Пак Со Хен...

— Китаец?! – возбуждённо спросила мама, как будто никогда прежде об азиатах не слышала. Она из тех людей, кто при виде темнокожих и азиатов бежит расспрашивать об их культуре, фотографируется с ними... Есть в её поведении что-то расистское, но женщина делает это не со зла. Просто она любопытная.

— Кореец, мам, – смеясь, отвечаю я, — ...Людмила, Киллиан и ещё пару ребят.

— Странно. Ты обычно и за год не можешь найти себе друзей, а сейчас... Ты угрожала им? – Кэрри в своём репертуаре.

Вот вредина!

— Ты просто завидуешь, Кэр!

— Нет, милая, она так шутит! – мама как обычно пытается сгладить острые углы. — Мы рады за тебя! Кит, ешь там хорошо, смотри не заболей, нормально одевайся, а то я знаю тебя! Слышишь?

Ох, по этим поучениям я точно не скучала. Закатив глаза, отвечаю:

— Да-да, слышу. Мам, давай без этого.

— Ладно-ладно, мы любим тебя! Гас, Кэрри, – обратилась она к папе и сестре, — покажите как вы сильно любите Кит!

И следующее я слышу звуки поцелуев прямо в телефон. О Боже, что здесь происходит? Чмокает в трубку мама, а остальные просят её перестать устраивать цирк. Я честно не понимаю, что с ними происходит... До поездки они не замечали меня, не интересовались моей жизнью, а что же произошло за моё отсутствие? Или я смертельно больна?

— И я вас, пока... – послышались гудки. На сердце сразу стало холодно и пусто. Ностальгия ударила прямо по больному месту, и душа словно покинула меня. Мне захотелось вновь вернуться домой, вдохнуть тот родной, домашний запах ванили ни то барбариса, снова дотронуться до бежевых обоев, до паркета, до маленькой кухни, где около крана отклеилась плитка. Хочется обнять маму, надоедливую и вредную, но такую любимую мне Кэрри, обнять даже папу, ранившего мои чувства. Нет, их никто мне никогда не заменит. Искать замену дорогим нам людям, то же самое, что искать воздух под землёй. Это бессмысленно.

*

Было уже темно. Лагерь буквально потонул в фонариках и гирляндах. По середине двора разожгли костёр, и подростки, сидящие возле него, громко хохотали и готовили всеми любимое маршмеллоу, хотя кто-то предпочёл сладкой зефирке вкусную сардельку на палочке. Этим человеком оказался упитанный блондинчик с родимым пятном на лбу. Он аккуратно откусывает кусочек сардельки, а затем как угорелый начинает махать рукой возле рта, и все понимают, что кое-кто обжог язык. Я засмеялась.

Рядом (слева) со мной, на ступеньках одного из крыльца, сидит Миа, с другой стороны Лу, а чуть ниже Грег, который жадно уплетал соленый арахис, наблюдая за костром. Я обхватываю свои колени и прижимаюсь к ним, от чего брюки принялись давить мне прямо в живот. Кажется, это все лишний вес... Наверное, сейчас я вешу килограмм пятьдесят три, когда раньше, неделю тому назад, весила сорок пять.

Людмила поправив свой пуховик, громко вздохнула. Все обратили на неё внимание.

— Скучно, – объясняет она.

Мы все одновременно закивали.

— Да, хочется разнообразия, – Грег подбросил в воздух арахис, но не смог поймать ртом и промахнулся. Арахис плюхнулся на землю. От этого парень приуныл ещё больше.

— Что предлагаете? Может, побренчим на гитаре?

— Было. – отвечают хором Миа и брюнет.

— О! Поиграем в крокодила?

— Неинтересно.

— Джеймс опять будет жульничать и помогать своим. Нет уж!

Я облокотила голову на плечо Мии и прикрыла веки. Темнота. Кругом лишь темнота, и очень много голосов и шумов. Лу опять что-то произносит, но никто ничего не отвечает. Затем до ушей доходят чьи-то неаккуратные шаги вразвалочку. Они все ближе и ближе. Плечо Мии выпрямилось, от чего моя голова подпрыгнула, а вместе с ней и мои очки.

— Почему вы такие кислые? – доносится голос Киллиана Джонсона.

Глаза мгновенно распахнулись. Признаться честно, этого человека я очень рада видеть. Как оказывается легко привязаться к кому-то. Что же будет потом, когда нам придётся уезжать?.. Выпрямляюсь, поджав губы.

— Я уже думаю, не вскрыть ли себе вены, здесь же так весело! – жалуется Грег, запихивая в рот арахис.

Киллиан, который был одет в чёрную кожаную куртку, брюки и старые кеды, задумчиво вгляделся в лицо каждого. И когда он дошёл до моих глаз, сердце застыло замертво. Меня парализовало. Брюнет широко и загадочно улыбнулся. В его голубых глазах заиграли искры. Что он удумал?

— Вам не кажется, что сегодня душно? – расстегнул куртку Киллиан, смотря по сторонам.

— Ты решил показать нам стриптиз? Не надо, – отшутился Грег, и все хихикнули.

— Мой стриптиз тебе видать только в своей извращённой фантазии, придурок. А я о другом. Пойдёмте, – парень сделал несколько шагов в сторону. Все встрепенулись.

— Куда на ночь глядя? – Миа неохотно встала со ступеньки.

— Сама увидишь. Давайте, пойдём. И захватите нашего любителя собак.

— Киллиан!!! – в унисон недовольно вскрикнули девушки.

— Да шучу я...

*

Доверие – это хорошо, это правильно... Но сейчас, когда Киллиан Джонсон поволок нас непонятно куда и зачем, кажется, что доверием мы злоупотребили. Десять. Ровно десять раз я споткнулась об камень или это была коряга, но это было ровно десять раз. В темноте не разобрать. Брюнет с фонариком в руках идёт впереди всех, за ним Миа, затем я и остальные. Мои волосы все время цепляются за ветки деревьев, обувь полностью запачкана, поскольку я умудрилась наступить в лужу грязи. Надеюсь, что грязи...

Слышу дыхание каждого человека, слышу их бурчание, недовольство и чувство злости. А как иначе, друг повёл нас в какую-то чащу, отказываясь объяснять что-либо. Вдруг он вообще хочет нас убить? Над нами темное-темное небо. Нет ни луны, ни звезд, только облака и туман. И это атмосфера насылает ещё больший ужас и паранойю. Я все ещё помню о рысях, медведях и лисах. Потому стараюсь ходить как можно тише, но, когда твоё зрение равносильно зрению крота, это даётся с трудом.

— Я не пойму, куда мы идём? Аларик нас прикончит! – прерывает тишину Людмила, наступая мне сзади на ноги и каждый раз шепчет «прости».