Ученица ведьмы (СИ) - Чиркова Вера Андреевна. Страница 27

– Нам пришел зов от дикой повелительницы… – осторожно отозвалась стоявшая рядом с Бузиной кудрявенькая ведьмочка, с сомнением поглядывая на безучастно застывшую Сирень.

– Вот именно… – дерзко подхватила подачу Бузина и вдруг испуганно схватилась рукой за губы.

Едва разглядев ее вытаращенные от ужаса глаза, мгновенно перевожу взгляд на наставницу и замираю в ступоре. Потому что Сирени больше нет. А перед мятежными подругами стоит, не касаясь ногами пола, та полупрозрачная дикая ведьма в голубом платье, которую я должна была поймать для краба. И еще не успев как следует насладиться видом ошеломленных ведьм и странной гримасы мага, в которой причудливо смешалась радость и скорбь, начинаю оглядываться, пытаясь отыскать взглядом Фуссо. Ведь это он больше всех хотел ее найти, наверное, чтобы рассказать про сына… хотя с некоторых пор мне почему-то стало казаться, что эти известия дикую ведьму вовсе не обрадуют. А теперь вдруг спрятался, наверняка умышленно. Ведь буквально несколько секунд назад я видела неподалеку его шипастый панцирь.

Вон в той стороне, за камнем. Оглянувшись на ведьм, недовольно разбредающихся от места несостоявшейся битвы, я рванула в ту сторону, где последний раз видела краба. Вроде вот за тем камнем… или за тем? Проскочив мимо нескольких огромных валунов, все четче понимаю, найти темно-серого, с черными разводами краба в быстро сгущающейся тьме практически нереально. Он может затаиться в тени любого валуна, и я пройду рядом, не заметив. Тем более, отсветы оставшихся позади костров еще больше сгущают тени. Но поворачивать назад, не попробовав последний способ найти беглеца, мне и в голову бы не пришло, потому я скользнула за валун и тихонько позвала темноту:

– Фуссо?!

Эхо немедля отшвырнуло мой призыв от невидимых стен, и тот пошел гулять по пещере, смешиваясь с другими звуками, производимыми целой кучей ведьм и их спутниками.

От неожиданности я присела за камнем и зажала ладонью рот. Похоже, это была не самая лучшая идея, кричать в огромной гулкой пещере. И считала так не я одна.

– Не шшшуми… – сердито зашипел где-то неподалеку голос краба.

А вскоре от соседнего камня отделилась темная тень и мгновенно пересекла слабо освещенную полоску прохода. Так уверенно, словно краб все прекрасно видит в темноте. Хотя это я уже замечала, он ведь и раньше бродил по пещерам один и никакого света у него не было.

– Ссаччем ссвала? – знакомо шипит прямо мне над ухом, и в плечо упирается острый шип.

– Осторожнее! – возмутилась я, – не забывай про свои колючки. Ты почему сбежал? Хотел ведь увидеть дикую ведьму, вот и нужно было ловить момент. О чем ты хотел ей рассказать?

– Она всссе сснает… – его шипящий голос не выражает никаких эмоций, почему же мне кажется, что в этих словах сквозит горечь?!

И что мне сказать ему в ответ? Как утешать, если я терпеть не могу, когда меня утешают, и сама никогда никого не утешала? Другое дело – помочь, если нужно. Вот на это я всегда готова, только здесь вовсе не тот случай. Ну чем я помогу крабу, который свободно лазит по стенам, может несколько часов бежать с двумя пассажирками на спине и легко крошит клешнями камни?

Несколько минут мы молча сидим рядом, и хотя острый шип больше не касается моего плеча, а дыханье затаившегося краба совершенно бесшумно, я точно знаю, что он не ушел, ждет моего ответа, а может, надеется на какой-то совет или что-то подобное.

– Знаешь, а я ведь от тетки ушла. Она меня наказала… за дело, конечно, только и сама не меньше виновата была, вот я и психанула, – не придумав ничего лучшего, начинаю рассказывать Фусу историю своего попадания в этот мир, хотя понятия не имею, знает ли он вообще, что существуют иные миры.

Скорее всего, не знает, откуда ему знать? Да и мышление у него, должно быть, лишь немного более развито, чем у наших обезьян. Но слушает все равно внимательно, и про соль и про смерч. И про интернат, и про Марину, и вообще все, что вспомнилось мне в этот момент, и грустное и веселое. И как-то незаметно, наверное, потому, что не считала его достаточно разумным, чтобы понять все, или просто слишком устала от бесконечных интриг и переживаний, но я рассказала крабу всю историю своей жизни. Как-то неправильно рассказала, не с начала, а с конца, и только те воспоминания, что сохранились в моей памяти яркими эпизодами. И хорошими и наоборот, нерадостными. А под конец вообще забыла, кому рассказываю, в темноте казалось, сидит рядом кто-то понимающий и добрый, вроде Марины. И он ни разу не перебил мою исповедь ни одним звуком, ни шипеньем, ни шуршаньем фольги, с той, последней шоколадки, что случайно завалялась в моем кармане.

– Вот вы где… – тихо и как-то виновато произнес голос Сирени, непонятно как нашедшей нас среди камней.

Хотя, почему непонятно?! Наоборот, как раз этот момент мне теперь ясен. Она ведь дикая ведьма, и значит, имеет почти безграничные возможности. Ну, так ведьмы мне объясняли, сама Сирень ведь старательно шифруется.

Зато стало непонятно совершенно другое, зачем тогда она разыграла этот спектакль с её ловлей? Ну не затем же, чтобы сбросить меня в пропасть?!

– Сирень, – не откладывая в долгий ящик, решаю выяснить этот вопрос, – а для чего мы ловили тебя на лысой горе? И именно таким способом, на живца?

– Я тебе уже говорила… нам нужно было попасть в подземелье. Все остальные выходы из поселков гольдов, ведущие к тайным сокровищницам князя, Роул перекрыл старинными амулетами. К тому же держит там кучу наемников, без потерь мы бы не прошли.

– Понятно, – буркнула я мрачно, и не удержавшись, подколола, – а меня, значит, можно было потерей не считать.

– Ты про то, что я тебя со скалы сбросила? Так Фуссо же там караулил, с одной из диких, сразу за кромкой тебя и поймали.

– А спина? – не поверила я такому повороту.

– Не было ничего со спиной, травки я такой заварила… – тихо призналась ведьма, – чтобы Роул считал тебя жертвой, а не сообщницей. Уменья в тебе еще нет, выдержать все то, чем он подруг угощал. Ну, хватит о грустном, пойдем, поужинаем, да отдыхать. С утра пораньше разбужу, денек нелегкий предстоит.

Катерина, ученица ведьмы.

День одиннадцатый, очень напряженный

В это утро я проснулась сама. Немного полежала, сомневаясь, правильно ли поступаю, собираясь без приказа вылезать из-под одеяла и топать искать удобства, но быстро поняла, с организмом спорить глупо. Да и лежание на твердых камнях никакого уюта и комфорта не доставляло. Конечно, я далеко не неженка, на тощих интернатских матрасах особо не разнежишься. Но и спать на непонятно откуда взявшихся выступах, как выяснилось, долго не могу. Несмотря на то, что гольды притащили с собой набитые шерстью тюфячки и делились ими со всеми желающими.

Как выяснилось за ужином, гольдами оказались те существа, которых я приняла вначале за детей. Да и любой бы принял. Ростом с третьеклассников, в какой-то одинаковой серой одежде они с первого взгляда напоминали именно воспитанников интерната. Или, вернее, детдома. Именно те в будние дни одеты одинаково, как китайцы. А хорошие вещи берегут на случай, если внезапно приедут желающие выбрать себе ребенка. Вот лично меня это всегда оскорбляло, когда человека выбирают по цвету волос, как кутёнка на птичьем рынке. Неужели трудно было заранее посмотреть фотографии, или видео? Уж чего, чего, а видео теперь не проблема вот и изучили бы вначале, и выбрали без спешки. А потом устроили как бы случайную встречу, подальше от завистливой надежды остальных детей.

Так вот, про гольдов. Они вблизи оказались очень симпатичными. Хотя и не очень похожими на нас лицами. Ну, о том, зачем им такие большие, похожие на совиные глаза, я догадалась сразу, поживешь денечек в полутемных пещерах, невольно догадаешься. А вот слегка приплюснутые носы, с поблескивающей полоской твердых чешуек на переносице заставили призадуматься. И сама я нипочем бы не догадалась, если б не объяснила Малина, оказавшаяся за ужином рядом. Оказывается нос у них более тонкий инструмент, чем наш. Именно нос, вернее, эти чешуйки, улавливают малейшее колебание горных пород, и предупреждает гольдов об угрозе обвалов и трещин.