Стертая - Терри Тери. Страница 34

Перед глазами снова и снова та сцена у школы: мистер Джанелли ударяется головой о крышу фургона и сползает на землю, а лордер пинает его, как мешок с картошкой. И все потому, что он нарисовал Феб. Теперь его нет, как нет ее, как нет Тори.

Бегу к бревну, потом возвращаюсь и снова иду к вершине, но уже шагом. Мрачные мысли никак не влияют на уровень «Лево», беговая нагрузка вверх-вниз прекрасно его маскирует.

Почему они забрали Джанелли? Не понимаю. Он всего лишь нарисовал Феб. Ни для кого не секрет, что ее взяли лордеры; выхватили из класса на глазах у всех.

И с Джанелли поступили так же, устроив публичное представление. Скрыть случившееся с ним невозможно.

«Может быть, — шепчет внутренний голос, — смысл именно в этом». Минута молчания по Феб, наставление Джанелли, сегодня нарисуйте кого-то или что-то, что вам дорого, его рисунок. Он выразил свое отношение к тому, как с ней поступили, и подлежал наказанию за несогласие с действиями правительства. Расправившись с ним на глазах у всей школы, они, не говоря ни слова, дали ясный и недвусмысленный сигнал: «Здесь мы все контролируем. Мы делаем все, что хотим». Сделай они все то же самое скрытно, какой в том был бы смысл?

— Привет, зачищенная.

Я вздрагиваю — так задумалась, что перестала обращать внимание на происходящее вокруг. Ноги сами принесли меня на вершину, но теперь я здесь не одна.

Мужчина. Стоит, прислонившись к дереву, в тени, но не прячась, и я бы увидела его раньше, если бы смотрела куда следует. Вспыхиваю от досады — наверняка незнакомец наблюдал за мной все то время, пока я бегала туда-сюда. Бегала, а его пропустила. И вот теперь он между мной и Джаззом и Эми.

— Не поздороваешься? — Незнакомец улыбается неприятной улыбкой.

Сальные волосы, нездоровый цвет кожи, красные пятна на бледных щеках и носу. Явно не из любителей оздоровительных прогулок. Лицо вроде бы знакомое, но кто он? Ах да, каменщик. Я видела его в деревне, где он выкладывал садовую стену. После того случая у меня и начались кошмары с кирпичными башнями.

— Какое удачное совпадение, не правда ли? Я ждал возможности поговорить с тобой. Иди сюда, садись. — Слово совпадение он произносит так, что мне становится ясно — ни о каком совпадении речи нет. Неужели он следил за мной?

Незнакомец выходит из тени и опускается на бревно, на котором в прошлую нашу прогулку сидели Эми и Джазз. Я остаюсь на месте. Оглядываюсь. Где же они?

— Я не кусаюсь. — Он снова улыбается. — Просто хочу поговорить с тобой о моей племяннице. По-моему, ты ее знаешь — Феб Бест.

— Феб? А вы знаете, где она? — Я делаю шаг к нему.

— Давай садись, и я все тебе расскажу. — Он похлопывает по дереву.

Мнусь в нерешительности, потом сажусь на край бревна, как можно дальше от незнакомца.

— Если хочешь говорить о таких вещах, садись поближе. Не кричать же мне? У деревьев тоже могут быть уши. — Он смеется и сплевывает на землю.

Придвигаюсь чуточку ближе.

— Так-то лучше.

— С Феб все в порядке?

— Подожди минутку. Сначала я хочу поговорить с тобой кое о чем еще.

— О чем?

— Тот кот был твой, да?

— Что вы имеете в виду?

— За день до исчезновения Феб подобрала какого-то кота, и я отвез ее к ветеринару. Она всегда приносила домой заблудившуюся живность да диких зверьков, заботилась о них. Глупая девчонка.

Я ничего не говорю, только поглядываю на тропинку. Ну где же они?

— Феб сказала, что кот принадлежит какой-то зачищенной шлюшке, с которой она поцапалась, хотя я и предупреждал, что это опасно. Уж не знаю, что ей в голову взбрело, но кота она решила вернуть. А на следующий день моя племянница не пришла домой из школы. Тебе об этом что-нибудь известно?

Я вскакиваю.

— Куда же ты? Не хочешь поговорить о Феб?

Инстинкт кричит: беги. Но спокойная, логичная половина призывает подождать, не торопиться, выслушать, что он скажет.

— Феб была добра ко мне. Теперь ее нет. А виновата ты. Ты сказала что-то лордерам, и они...

— Нет! Я не говорила! — «Беги!» Я поворачиваюсь и мчусь по тропинке, чувствуя за спиной движение — он гонится за мной.

Но уже за первым поворотом мне навстречу летят голоса. Эми и Джазз близко... рядом. Наконец-то.

Они появляются из-за угла. Рука об руку. Похоже, только что спорили о чем-то. Я едва не врезаюсь в них. Джазз удерживает меня за руку и хмурится.

— Все в порядке? — Он смотрит вверх.

Я оборачиваюсь — на тропинке никого.

Эми берет меня под руку.

— Извини, что я так говорила о Джанелли. Джазз объяснил мне, что ты расстроилась из-за него.

Она произносит какие-то слова, но они ничего для нее не значат.

Джазз смотрит на меня с любопытством. Понимает, что что-то случилось, но не спрашивает и лепет Эми не останавливает. Мы спускаемся по тропинке в деревню. Внизу, там, где тропинка выходит к дороге, стоит фургон с надписью «Бест. Строительные работы» на боковой дверце. И за рулем он, дядя Феб. Стекло опущено, и когда мы проходим мимо, он подмигивает, а потом свистит нам вслед. Джазз хмурится. Мы поворачиваем на дорогу, и вдогонку нам несется смех.

— Кто это? — спрашиваю я.

— Это ничтожество — Уэйн Бест. Держись от него подальше, тот еще урод.

Вот совет, которому я непременно последую.

Подходим к дому. Эми бежит к маме—узнать, можно ли Джаззу остаться на обед. Я иду за ней, но Джазз удерживает меня за плечо.

— Что? — Я предвижу вопросы насчет того, что случилось на тропинке, и еще не знаю, как на них ответить.

Он ждет, пока закроется дверь.

— С тобой Мак хочет повидаться. В следующий понедельник. Заедем к нему после школы, и я поведу Эми прогуляться. Тебя устроит?

Ни обдумать услышанное, ни тем более ответить я не успеваю — Эми открывает дверь и качает головой.

— Мама говорит, не сегодня. В другой раз, ладно?

Джазз встречает известие с заметным облегчением, чего Эми совершенно не замечает. Удивительно, как можно быть настолько слепой и не видеть того, что у тебя перед глазами? Я захожу в дом, чтобы они могли попрощаться без свидетелей.

— Ну, что сегодня в школе? — спрашивает мама, раскладывая по тарелкам еду.

Поскольку папа в школу не ходит, я делаю заключение, что вопрос обращен к нам с Эми.

Смотрю с надеждой на Эми, но она только пожимает плечами — похоже, злится, что Джазза не пригласили на обед.

Папа переносит тарелки на стол.

— Неужели и рассказать нечего? Хороший был день, плохой? Случилось ли что-то интересное, необычное?

Он ставит передо мной тарелку, и у меня вдруг появляется чувство, что ему известно если не все, то по крайней мере кое-что из произошедшего после занятий.

Смотрю с мольбой на Эми — ну скажи хоть что-нибудь. Бесполезно.

Я вздыхаю.

— Лордеры забрали моего учителя живописи.

Мама ахает и опускается на стул.

— Бруно Джанелли?

— Да. — Я удивленно смотрю на нее. — А ты его знаешь?

— Он старше, чем кажется, и преподавал живопись, когда еще я ходила в школу. Великий художник и хороший... — Она останавливается на середине предложения. — Да, давно это было. Кто знает, какой он теперь.

«Каким он был», — мысленно поправляю я и сама неприятно удивляюсь тому, что думаю о нем в прошедшем времени. Нет, конечно же нет.

— Что с ним будет?

Мама и папа переглядываются. Мама поднимается и начинает мешать что-то на плите.

— Наверно, это зависит от того, что он сделал. Не беспокойся об этом, — говорит папа.

Поздно вечером, оставшись наконец одна в комнате, я сворачиваюсь на кровати рядом с Себастианом. Он урчит. Стараюсь осмыслить случившееся за день, вывести какой-то итог, но ничего не получается. Как не получается и не думать.

Единственное решение... Карандаш и бумага. «Сегодня нарисуйте кого-то или что-то, что вам дорого. Что-то, что пробуждает чувства». Рисую левой рукой. Лихорадочно. Снова и снова. Далеко за полночь. Тори. Феб. Люси. Джанелли. И Роберт — брат из прошлого, которого я не знала.