Княгинины ловы (СИ) - Луковская Татьяна. Страница 8

Внезапно, отчаянно разрезая тишину, протрубил рог. Это был условный сигнал. Медведь в левом рукаве, уходит от схватки, надо бежать на подмогу. Найден первым вскочил на ноги, хватая рогатину, и резко рванул вперед. Димитрий тоже было бросился за ним, но тут князь замети, что рядом нет Ростислава. Он завертел головой во все стороны, но мальчонка как в воду канул.

- Ростислав пропал! - крикнул Димитрий в спину воеводе.

Тот растерянно обернулся, махнул рукой, мол, «куда он денется», и еще быстрей припустил к развилке. Найден явно хотел первым выйти на зверя и утереть Димитрию нос.

Чернореченский князь заметался, глядя то на спину Найдена, то на теряющийся в кустарнике изгиб оврага. Куда? Тяжело вздохнув, Димитрий развернулся и побежал в противоположную от заозерского воеводы сторону.

- Ростислав, Ростислав! - как можно громче крикнул он. Ответа не последовало.

Поскользнувшись несколько раз на мокрой листве, коленями пропахивая канавы, Димирий вылез сначала на правый склон, осматривая ельник, а затем на левый, к дубраве. Не увидев нигде малолетнего князя, он достал из-за пояса рог и трижды протрубил: два раза протяжно, один коротко. Это сигнал для гридней. Если Гордей и Чурила услышали, то прибегут на помощь. После этого князь снова спустился в овраг и торопливо продолжил путь.

«Теперь Найден предстанет пред княгиней героем, голову медвежью, должно, ей под ножки кинет, - досадливо подумал Димитрий, - а я тут вместо него за няньку». То, что воевода завалит косолапого, он не сомневался. Князь редко ошибался, на глаз оценивая силу и хватку воев. У Найдена удали хватает.

За поворотом овраг резко уходил вниз к широкой поляне. На ней Димитрий и увидел, наконец, Ростислава. Тот игрался с двумя маленькими медвежатами.

«Про медведя же говорили, откуда здесь медвежата?! - тревожно подумал Чернореченский князь. - Где медвежата, там и мать, или это ее сейчас травят?»

И тут он увидел медведицу. Огромное разъяренное животное летело из дубравы на Ростислава, их разделяло шагов триста.

- Берегись! - срывающимся голосом закричал Димитрий, бросаясь вниз. Мальчик беспечно улыбнулся, поднимая медвежонка над головой.

- Берегись! - опять крикнул Димитрий, жестом указывая направление. Он успел на ходу скинуть с себя корзно [2], чтобы ловчее ворочать рогатиной.

Маленький князь, наконец, обернулся и дико завизжал, отбрасывая от себя медвежонка. Неминуемая смерть приближалась к нему.

Димитрий подбежал к Ростиславу, когда их с медведицей разделяло всего десять шагов. Отбросив мальчика назад, князь приготовился к нападению, выставив рогатину вперед.

Медведица на секунду остановилась, обдумывая опасность, подбодрила себя грозным рыком и бросилась на Димитрия. Резкий запах дикого зверя ударил в нос. Князь замахнулся, делая выпад вперед. Он хотел ударить рогатиной в клыкастую пасть, но промахнулся. Острие угодило медведице в шею. Удар оказался не смертельным. Животное взвыло и в порыве бешеной ярости ударом мощной лапы переломило рогатину пополам. Хруст отлетевшего в сторону древка показался Димитрию невероятно громким: «Вот сейчас и кости мои затрещат», - зловеще пронеслось в голове. Охотник отпрыгнул назад, выхватывая меч. Положение становилось отчаянным.

Медведица прыгнула, старясь подмять противника под себя. Димитрий почувствовал, как острые ножи когтей рванули кожу на груди. В это время, находясь уже под зверем на земле, князь и нанес свой последний удар снизу, проколов хищнице горло. Добрая половина лезвия вошла в звериную голову. Медведица упала замертво, накрывая своей тяжестью ловчего...

- Князь, живой, живой?! - Гордей склонился над Димитрием, тот улыбнулся, показывая, что все в порядке. Губы не слушались, и слова застревали в горле. С большим трудом Гордей с Чурилой и обливающимся слезами Ростиславом стащили медведицу с Димитрия. Гордей быстро разрезал на князе одежду (а вернее то, что от нее осталось). Кровь густо сочилась из пяти глубоких борозд. Гордей стащил с себя свиту [3] и, свернув ее комком, прижал к ране.

- Холстина под седлом, неси её скорее сюда да туес с водой тащи, - крикнул он Чуриле. - Перевязать тя, княже, надобно. Лошади у нас тут недалече, сейчас Чурила принесёт что надобно. Пальцами на руках да на ногах пошевели, не сломано ли чего.

Димитрий медленно пошевелил конечностями:

- Да нет, вроде, все цело, - наконец смог выговорить он.

- А ребра? Покашляй. Больно?

Князь сделал, что велели:

- Да, вроде, нет, обошлось все.

- Гриднева свита то вон вся в крови, может, теперь мою возьмете, - виновато предложил Ростислав.

- Не надо, вон уж Чурила с холстиной летит.

- Что случилось? - сверху с оврага, откуда совсем недавно скатился Димитрий, на поляну спешили Пахомий и Первак, за ними бежал Найден.

- Князь Чернореченский меня спас, он медведицу заколол, - затараторил Ростислав, рукой показывая на убитого зверя, вокруг которого, жалобно скуля, бегали медвежата.

- Поменьше, чем мой, будет, - рассматривая тушу медведицы, хвастливо бросил Найден.

- Значит, завалили-то медведя? - спросил Димитрий, поднимаясь на локтях.

- Найден его с первого удара прямо в сердце, - с уважением в голосе подтвердил Первак.

- А я вот с первого-то раза промазал, мечом пришлось добивать.

- Говорил я тебе, надень броню, - не смог удержаться от упрека Первак, помогая Гордею перевязывать князя, - теперь зараза такая заживать долго будет. Звериная рана не то, что от меча, - дольше затягивается.

- Ну, раскаркался! - возмутился Пахомий. - Заживет, и следов не останется, не впервой.

- Что ж ты, Ростислав, убег-то? - как можно мягче спросил Димитрий Заозерского князя.

- Я больше так не буду, честное слово! - опять глотая слезы, прошептал мальчик. Его искреннее раскаяние тронуло Димитрия.

На поляне показался Гаврила, красный от долгой и быстрой ходьбы. Тыльной стороной ладони отирая пот со лба, он в недоумении остановился перед медведицей:

- Вот это да! Откуда ж здесь мамка с сосунками? Видать, мы на границе их владений: ельник, видать, хозяина удел был, а дубрава - медведицы. Я холопам приказал бурого к саням тащить, велю, чтобы потом и за медведицей пришли.

- И медвежат пущай возьмут, мои будут, - капризным голосом пропел Ростислав, он опять превращался в баловня.

- Да, знатные ловы, ох, знатные! - Гаврила светился от радости. Два медведя за один раз, да в схватке один на один с такими богатырями, он и не ждал того. Будет, что порассказать.

Димитрия подняли на ноги:

- В седле-то ехать сможешь? - участливо спросил Пахомий.

- Смогу, вон уж и кровь почти не сочится.

- Нет, - сказал Первак, - хуже может стать, надобно князя в сани положить.

Пахомий что-то хотел возразить, но Гордей встал на сторону Первака:

- Не храбрись, княже, поезжай в санях.

Гордей был воем угрюмым и неразговорчивым, не лез ни к кому с советами, пока его о том не спрашивали. Князь доверял ему как себе, уже готовый отмахнуться от Первака, он согласился с Гордеем:

- Ну, сани так сани.

1. Доброхоты - добровольцы, разведчики.

2. Корзно (корзень, «кръзень») - плащ.

3. Свита - верхняя одежда, одевалась поверх рубахи.

IV. Во грехе.

Димитрий лежал в жарко натопленной горнице на широком дубовом ложе. В комнату со смущенной улыбкой робко заглянула Улита.

- Хвораешь, князь? А мы вот перевязать тебя пришли.

Вслед за княгиней в горницу вошли две старухи с большими крынками и широкими льняными лентами в руках.

- Да не стоит, меня и Гордей перевяжет. Не велика беда, я уж сдюжил, - смутился вниманием Димитрий.

- Разве же гридень сможет лучше бабы перевязать, нешто рука воя нежней моей будет? - с напускным возмущением всплеснула руками княгиня, хитро прищуривая глаза, в которых заплясал игривый огонек. И князю Чернореченскому этот взгляд уже был знаком. Он видел его в очах Улиты недавно на пиру. И Димитрия это взволновало.