Танцуй к приключениям (СИ) - Семёнова Ульяна. Страница 25
– Я помню свой первый выход… – произнес знакомый низкий голос – он принадлежал Настасье.
– И? Продолждай.
– Ах да, задумалась… В общем, если бы тогда были камеры, я была бы звездой, в плохом смысле этого слова.
– Ты? Да не может быть!
– Честно, честно! Я той еще оторвой была, – заверяла Настасья.
– Да ты слово поперек боишься сказать своему Виктору, – усмехнулась Мила.
– Не правда!
– То есть ты сама выбрала это платье?
– Оно очень красивое и… дорогое.
Мила в ответ засмеялась. Её голос, и без того от природы высокий, под действием желчи и алкоголя, взвинчивался вверх, как противный писк комара.
– Ну а что у тебя там? – Настасья поспешила сменить тему.
– Всё отлично… Было бы ещё лучше, если бы эта где-нибудь налажала.
– Ты про Жаклин?
– А про кого ещё?
– Злишься, что Глеб её выбрал?
– Что они все находят в ней? Она же колхоз! – Мила фыркнула и стала красить губы.
Я стала невольным свидетелем разговора, который явно не предназначался для моих ушей. То, что мне посчастливилось услышать, было возмутительно, я чувствовала, что за моей спиной происходят вещи, о которых знают все, кроме меня. Даже Настасья, к которой до этого я питала столь теплые и нежные чувства, оказалась двуличной. Однако у меня был козырь – Мила и Настасья понятия не имели, что я прячусь в кабинке, поэтому я решила дождаться, пока эти дамы удалятся из уборной и только тогда вылезти из своей норы.
Довольная, что мне удалось узнать ещё немного информации о всем происходящем, я ждала стука каблуков и звука закрывшейся двери. Но что-то пошло не так. Дверь в мою кабинку резко распахнулась, как будто её с силой дернули и я предстала во всей красе: сидящая на корточках на унитазе и обхватившая коленки с задранным платьем, чтобы то не свисало. Мила и Настасья замерли. Повисла тишина. В шоке были все.
– Я не верю своим глазам! – заверещала первой Мила. – Ты нас подслушивала?!
Решив, что как-то не комильфо даме сидеть на кортонах на унитазе, я попыталась как можно аккуратнее слезть с него. Не знаю, насколько грациозно можно в туфлях сойти с туалета, но я постаралась сделать это как можно естественней, словно такая ерунда со мной каждый день случается.
Я подошла к зеркалу и поправила прическу, пока Мила с Настасьей наблюдали за каждым моим действием, раскрыв рты.
– Не знаю, как вам, а мне всё это кажется унизительным, – сказала я, не обращаясь к кому-то конкретно.
– Бал? – спросила Настасья. Я кивнула.
– С чего же это? – искренне удивилась девушка.
– Как с чего? – тут пришла моя очередь удивляться. – За каждым вашим шагом следят, только и ждут, когда что-то случится.
– В этом же и есть смысл, – подтвердила Настасья.
– Это аморально выставлять людей на посмешище! Эти бедные девушки даже не знают, что их снимают!
В глазах Настасьи я встретила искреннее недоумение; она действительно не видела ничего ужасного в этом мероприятии, что меня ещё больше растраивало. Мила же угрюмо смотрела на меня, а потом медленно с растановкой начала говорить:
– Считаешь, что это низко? Ранит твою высокоморальную душу? А не ты ли это кружилась в бешеном счастье по залу, а? Можешь сколько угодно, говорить, как это низко, но ты сама в восторге от бала и не смей даже отнекиваться.
Я и не собиралась этого делать, ведь Мила говорила правду, я была очарована балом.
– Ты считаешь себя жертвой… Да ты хоть представляешь, какой это шанс для девушек просто попасть сюда! Просто хотя бы засветиться на камеру!
– Зачем?!
– Ты дура? Это популярность!
– Выставить себя идиоткой и заработать популярность?
– Дошло наконец!
Я впала в ступор. Я считала девушек жертвами, но подумать о том, что они сами хотят, чтобы их снимали…
– Это как шоу, – ласково произнесла Мила. В её теплом голосе звучала такая обвалакивающая мягкость, словно она произносила « ну ты понял, глупыш?».
– Но та девушка в белом платье…
– Поверь, она получит своё. Скорей всего, ей хорошо заплатят, – отмахнулась Мила.
– Деньги не сотрут позор, – тихо произнесла я, но меня уже никто не слушал. Был объявлен следующий танец и дамы засуетились. На прощание Мила подошла ко мне вплотную, так что её дыхание доносилось до моего лица, и произнесла: « Глеб должен был тогда выбрать меня».
В уборную вбежали ещё несколько девушек в дурацких платьях, а за ними ещё, кто-то уже выбегал обратно, и меня волной подхватило движение, и я по инерции двигалась к выходу. В какой-то момент я обернулась на кабинку, в которой подслушивала разговор Милы и Настасьи, и увидела в верхнем углу самой кабины за небольшим выступом еле заметный бугорок. Кто-то из девушек поймал в своем зеркальце солнечного зайчика и блеск отразился в том самом дальнем углу. Это оказалась камера. И в каждой кабинке камера, и по всему периметру. Дверь распахнулась не случайно.
Вокруг паркета столпилось множество людей. Что творилось в середине, увидеть было невозможно, поэтому я пошла вдоль зала, надеясь остаться незамеченной. Слишком много событий произошло за последние 2 часа: я влюблялась в бал и разочаровывалась в людях, жалела девушек, что выставляются дурами, и презирала тех, кто жаждет обменять позор на славу. Глеб, к которому я до недавнего времени испытывала отвращение, превратился для меня в толстяка-добряка и так-же быстро исчез, не объяснившись. Андрес… Он был где-то рядом, я это знала, но зачем он здесь и почему прячется?
Внезапно, что-то начало происходить. Люди стали оборачиваться, перешептываться и кого-то выискивать. Находившийся рядом со мной молодой человек вдруг выкрикнул: «Она тут», и указал на меня. Окружающие расступились, образовав проход на середину зала.
«Что вам надо?» – думала я, пока шла мимо любопытных взоров.
На паркете спиной ко мне стояли три пары и один Глеб. Менуэт! Чтоб его! Я совсем забыла о том списке танцев, что давал мне Сергей. Менуэт был выделен жирным шрифтом, но я не обратила внимание, решив, что его я точно танцевать не буду. Да я и не умею. Если для исполнения первых двух танцев особых навыков не требовалось, то здесь танцевали всего четыре пары и за каждым их шагом следили десятки людей. И ведь не убежать; кольцо из людей замкнулось, образовав сплошную стену. Дрожащими ногами ступая к Глебу, я заметила в первых рядах несколько молодых людей с растегнутыми верхними пуговицами. Какой позор! Интересно они все именно этого и ждут? Когда я выставлю себя дурой?! Ну Мила то уж точно будет рада видеть мой провал.
Встав рядом с Глебом, я словила на себе его холодный уничижительный взгляд. Поддержки с его стороны ждать не приходилось. Стараясь не выдать свое волнение, я со всей силы прикусила язык и выдавила из себя улыбку. Заиграла музыка Генделя и первая пара вышагивая поплыла вперед, вслед им вторая и третья. Я старалась запомнить всё, что делает первая пара, хоть и знала, что меня это не спасет: в менуэте надо меняться партнерами, вот тут то я и запутаюсь. Зрители внимательно смотрели на нас, а я на пару танцующую спереди. Взмахи руками, плие, шаг в сторону, опять вперед, расходимся с Глебом в разные стороны, поворот, пока что все получается. К счастью музыка медленная и я успеваю краем глаза подсматривать за движениями остальных участников. Снова расходимся с Глебом и поворот и идем к другим парам. Глеб идет к незнакомой мне женщине, ага, вот он момент, когда партнеры меняются. Я смотрю на своего нового кавалера и не верю своим глазам. Им оказывается Андрес, встречающий меня с широчайшей улыбкой. Он явно доволен… он всё подстроил. От неожиданности я встала, перестав двигаться в такт музыки, но Андрес быстро поднял мои руки, словно напоминая, что на нас всё ещё смотрит толпа людей.
– Великолепно выглядишь.
Андрес улыбается мне искренне и восхищенно. Поворот.
– Что ты тут делаешь?
– Любуюсь тобой.
– Издеваешься?
Расходимся в разные стороны. Я иду навстречу Глебу.