Сыны Амарны (СИ) - Васильев Павел Александрович. Страница 26

– Уродство? – все так же улыбалась она.

– С Чупакаброй тебе не тягаться, – хохотнул я. – До меня, кстати, тоже "дошли слухи". Что-то про "оторванные титьки".

Звонкий смех Серафины разнесся среди металла и керамики.

– Они все превратно истолковали, – выдавила она, морщась и зажимая ребра. – Видать кто-то еще и приукрасил от себя. И в подтверждение… – лейтенант обернулась: – Элли, зайди.

Только сейчас я обратил внимание, что шлюз до сих пор открыт, и в полумраке дежурного освещения замерла фигура.

– Я, как видишь, капитан, еще не в форме, – дернула Серафина замотанным плечом. – И поэтому… – она ладонью указала на рядовую. – Наша победительница.

Элли ступила внутрь. Приглушенный свет выхватил укутанное в полотенце тело. Еще тяжелые от влаги локоны вспыхнули рыжими языками пламени, лишь только флуоресцентный синий коснулся их; босые ступни мягко стелились по металлическому полу, едва прикрытые тканью бедра плавно покачивались в такт шагам. Подол "махрового платья" колыхался, то легко соскальзывая в сторону, на краткое мгновение открывая аккуратный рыжий треугольник, то тут же возвращался на место… Серафина явно поделилась с ней секретами своей "магии"…

– В смысле, победительница? – оторвался я от созерцания обворожительных изгибов, и закидывая полотенце на плечо.

– В прямом, – хитро усмехнулась Серафина, острый ноготок царапнул меня по прессу, замерев на нижнем кубике. – Тебя разыграли в покер.

Возможности человеческой мимики при всем желании не позволили мне улыбнуться шире, чем "до ушей". Выглядел я в этот момент, подозреваю, крайне "жутенько".

– Что? – наиграно вскинула брови лейтенант. – Предпочел бы, чтобы они, там, в очередь выстроились?

Элли замерла в шаге от меня. Закушенные губы подрагивали, дыхание вырывалось короткими отрывистыми вздохами… Я слышал, как колотится ее сердце!.. Но глаза мои не отрывались от Серафины. Я непроизвольно оскалился, язык скользнул по зубам…

– Обойдешься! – как всегда, поняла она мои мысли. – Я им тогда, точно, титьки поотрываю!

Пальцы рядовой дрогнули на моей груди, робко отдернулись. Она покосилась на лейтенанта.

– Все хорошо, девочка.

Серафина легким движением тронула край полотенца, заправленный "в грудь" Элли, и махровый наряд плавно съехал к ногам; розовые ореолы уставились на меня твердыми "остриями торпед".

Флуоресцентный синий тенями очерчивал каждую складку нагого тела, делая его белее, чем на самом деле и заставляя "пламенные" пряди искриться живым огнем. Глаза Элли опустились, нетерпеливо опередив ласковые пальцы, что ноготками царапали мой живот, и, поднявшись, жадно сверкнули лазурью; жемчужные зубы прикусили нижнюю губу.

Краем глаза я наблюдал за Серафиной. Она отошла и заняла мое кресло, облокотившись на подлокотник; но взгляд "пантеры" неотступно следил за нами, не упуская ни единого движения.

Горячее дыхание Элли "погладило" мне щеку, и я поймал ее губы, отвечая на поцелуй; языки ловко переплелись, настойчиво играя друг с другом. Женские ладони скользнули по моим предплечьям, на краткое мгновение замирая в стыках бугрящихся мышц. В низ живота уперлось женское бедро, щекоча ногу рыжим треугольником – я сжал мягкие бедра, что чуть напряглись от прикосновения.

Элли потянулась, вставая на цыпочки, руками пробежала по "ежику" моих волос, чуть опустилась, прижимаясь ко мне всем телом – сквозь поцелуй донесся томный стон; губы на миг отпрянули, но тут же уткнулись мне в горло, ловко орудуя языком.

Я отступил к кровати, без труда отрывая Элли от пола, присел на край, приподнимая ее выше. Женские ноги обхватили меня, вытянувшись за спину, и рыжий треугольник медленно заскользил вниз по животу, заставляя Элли вздрагивать на каждом "кубике" напряженного пресса, и оставляя после себя влажный след.

Бедра соприкоснулись.

Элли протяжно выдохнула, по телу пробежала мелкая дрожь.

Я аккуратно приподнял ее и вновь опустил. Ладони гладили меня по затылку, дыхание содрогалось над ухом. Я без усилий вскидывал Элли и притягивал обратно; острые кончики "царапали" грудь, женские пальцы съезжали все ниже: на шею, на плечи. С каждым движением я наращивал темп, бедра непристойно шлепали. Элли кусала губы, стараясь сдержать разрывающие ее стоны, но с каждым движением удавалось все меньше – каюта заполнилась громким, сбивчивым дыханием. Очередной рывок – по женским бедрам, побежала судорога, выгибая спину. Она попыталась подняться, но мои пальцы цепко стиснулись, короткими рывками притягивая ее ниже… и ниже… и ниже… Острые ноготки впились в мои напряженные плечи, сдирая кожу в кровь.

Серафина не отрываясь следила, как Элли вздрогнула всем телом в последний раз и обессилено повалилась на меня. На приоткрытых губах "пантеры" блуждала хитрая полуулыбка, большой палец задумчиво поглаживал зубы, серые глаза хищно поблескивали из-под черных прядей.

– Хоть не уронил, – едко усмехнулась она.

Я распахнул веки, мгновенно сообразив, что уже "утро" – с малолетства приученный к распорядку интуитивно осознаешь такие мелочи. Отдохнувшим, правда, я себя не чувствовал. Морфин за "ночь" практически "выветрился", и хоть боль поутихла, движения спазмами растекались по всему телу.

Но я, стиснув зубы, поднялся.

– Капитан, – раздался голос Ани.

Одним коротким словом она заменила обычное: "Доброе утро". Что весьма соответствовало ситуации…

Я никогда не спрашивал ее спит ли она сама… Наверное, все же нет. Аня все же хоть и "интеллект", но "искусственный". И несмотря на весь ее "разум", все же компьютер.

"Обижалась" она, впрочем, совсем по-человечески, на такое "оскорбление".

– Аня, – направляясь в душ, приветственно кивнул я, скорее, по привычке, нежели осознанно. – Командуй "подъем".

Кран зашумел водой.

Я оперся на раковину, уставившись на хмурое лицо, исполосованное рубцами.

"Стальной взгляд…" – навязчиво всплыло в сознании, и небритые щеки напряженно дернулись.

Прохладная вода принесла небольшое облегчение, чуть ободрив и смыв остатки сонной патоки.

Облачиться в "Викинга" много времени не заняло. Хотя проделал все я медленнее обычного: ноющие мышцы давали о себе знать. Боевая броня, быстро оценив мое состояние, вознамерилась снова "подкачать" спасительным морфином, но я прервал операцию, предпочтя потерпеть, и остаться в более-менее "вменяемом" состоянии.

– Все готово, капитан, – обратилась Аня, когда шлюз каюты закрылся за моей спиной.

– Хорошо. Собирай всех.

Путь к медблоку я проделал в одиночестве.

С флотскими, конечно, все понятно, они явно предпочитают не мозолить глаза. А вот отсутствие Адских Псов несколько удивило. Под "все готово", Аня, судя по всему, имела в виду, что все действительно ГОТОВо, и ждут только меня.

Я вздрогнул и поежился, когда из шлюза медблока на меня ринулся клубящийся туман, словно кожей ощутив холодный воздух, что Аня нагнала в лазарет за ночь. Но, конечно же, в боевой броне я чувствовал лишь тепло мягкой синтетики, плотно обволакивающей тело.

Серафина лежала на сером металле, где я вчера ее и оставил. Правда, ее еще раз обмыли и насухо вытерли, прикрыв наготу до шеи белой простыней. Да и в отсеке прибрались на скорую руку. Во всяком случае, под ногами ничего не мешалось.

Я бережно подхватил Серафину вместе с тканью – ее левая рука безвольно свесилась, голова запрокинулась. В руках огромного "Викинга" она показалась пушинкой, невесомой и хрупкой. Кажется, я старался не дышать пока шел по пустым коридорам, переживая, что воздух подхватит ее и унесет прочь…

Оказалось, что ждут в самом деле только меня. Все собрались у аппарели в десантном отсеке, который по всем документам называется грузовым, что, на мой взгляд, мало соответствует действительности. Из Сынов Амарны, кроме меня, лишь Джонс облачился в броню; остальные явились в графитовой форме космопехоты. Что вполне логично: воздушный шлюз не вместит целый взвод.