Нить на запястье (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна. Страница 25

— Я поняла, Петь, — вздохнула Маша. — Только пока не знаю, как чувствовать себя буду. Алена мне вообще госпитализацией грозится. Так что не уверена, смогу ли прийти, — не поддавшись на манипуляции и ничего не простив ему даже на словах, «повинилась».

А Алена тут же одобрительно подняла в воздух два больших пальца и губами прошептала «без проблем, положим в больничку, если надо».

— Все так серьезно? — в этот раз беспокойство брата звучало действительно натурально. — Отлежись тогда, а не работай! Что мы, не подстраховали бы тебя, Маш, ну в самом деле?!

Сговорились они все, что ли? Она вздохнула.

— Вроде бы умеренно, Алена мне добавила лекарств, так что, надеюсь, обойдется. Да и для фонда это шанс, ты прав, не хотелось бы упускать. Но пока мало что могу конкретизировать, — ответила туманно и расплывчато. — Да и я на пару часов вышла на работу сегодня, не перегибаю палку.

— Смотри, если что, даже не вздумай отмалчиваться, звони… — начал было Петр, но она его прервала.

— Да, хорошо, Петь. Поняла. Ты прости, но горло сильно болит. Давай уже лучше сообщениями, — открыто намекнула, что пора закругляться.

И брат не спорил.

— Поправляйся! — напутствовал напоследок и отключился.

— Пошли в аптеку, — тут же подхватила ее под руку Алена.

Может, заметила, что Маша вымоталась этим разговором больше, чем предыдущей работой? Вероятно. И Маша покорно потянулась за подругой, натягивая пуховик, оставив контору на помощников.

Олег позвонил, едва она домой добралась.

— Наработалась? — все ещё немного с упреком, хоть и услышала иное, что от остальных спрятал бы.

Улыбнулась, несмотря на усталость и недомогание.

— Мгм… — хоть и выпила таблетки, что Алена ей буквально в рот впихнула, эффекта еще пока не наблюдала.

— Плохо? Горло не прошло? — тут же уловил и верно истолковал.

— Да нет, лучше, чем утром, — честно призналась Маша, сразу проходя на кухню. Кофе ей точно не помешает. Включила плиту, прижимая телефон к уху плечом. — Просто устала очень. Сложно ещё ритм выдерживать.

Он хмыкнул. Но так, чтобы сразу ей дать понять, что именно об этом и говорил утром, когда настаивал на том, чтобы Маша осталась дома… у него. А теперь вот к себе вернулась.

В этот момент, прерывая ее внутренний монолог и спасая кофе, который вот-вот мог убежать, Олег тяжко выдохнул. Она сама ощутила его усталость. Что-то за грудиной дрогнуло за него, сопереживая. Точно как он утром о ее горле говорил. Тоже измотали его.

— А у тебя что? Чем замучили? Снова какие-то проблемы? — поинтересовалась, перелив горячий напиток из турки в чашку.

— Не спрашивай, душа моя, — снова усмехнулся Олег. — Врать тебе не хочу. Проблем всегда «с головой», сама знаешь, — вроде и легко, и с шуткой, в обычном несерьезном тоне…

Только ей не по себе стало. А уж после следующих слов — холод по спине прошел. И дело было точно не в простуде.

— Я сегодня не вырвусь, дел по горло, Машенька. Ты у себя останешься или ко мне поедешь? Водителя прислать могу, — тем же легким тоном поинтересовался Олег. — Хоть сам и работаю, но мне приятно будет, если у меня переночуешь… — замолчал.

И она зажмурилась, вспомнив прошлую ночь и то, как дышали друг другом почти. И по молчанию на том конце связи поняла, что и Олег это вспомнил.

— А если останусь, — голос хриплый, но уже тоже не от боли. — Тоже кого-то пришлешь?

— Пришлю, душа моя. Мне так спокойней будет, — и не думал отрицать Олег, хмыкнул с весельем.

А у нее все равно привкус какой-то горечи на языке.

— Хороший мой… Что-то сложное? — как спросить, чтобы понять его недомолвки, чтобы угадать…

— Простого у нас в принципе ничего нет, не те времена, Машенька, — тот же ровный тон, чуть веселый, немного усталый. — Разберемся. Не нервничай…

Маша знала, что он прикрыл веки, будто впитывал в себя привкус этого слова, как она вкус кофе сейчас. Вчера заметила, насколько наслаждается, когда она его «любимым» или «единственным» называет. Когда ласково… И она его понимала, сама млела каждый раз от его «душа моя».

Легко ему говорить «не нервничай». А сам бы как реагировал, заяви она Олегу подобное?

— Так что скажешь, Машенька?

— Я, наверное, лучше у себя все-таки, раз тебя все равно не будет, — вздохнула она. — Закончу с теми документами. Да и сегодня появилась пара моментов, которые проверить нужно. Без тебя мне не по себе там, как-то очень пусто. Здесь хоть пространства меньше, в котором теряешься…

— Это ты точно заметила, — рассмеялся Олег. — Насчет пространства… — помолчал. — Хорошо, воля твоя. Только охрана у дома будет, имей ввиду, — тоном, который четко давал понять, что никакие ее возражения ни на что не повлияют, добавил Олег.

Теперь Маше оставалось лишь вздохнуть.

— Олег! — вдруг вспомнила, опасаясь, что он сейчас прервет связь. — А ты будешь на этом вечере? Который после представления новых судей Верховного Суда собираются устроить? — на такие мероприятия его не могли не приглашать.

— Приглашали вроде бы, — как-то мимоходом согласился он. — Но не уверен. Много нюансов…

— Мне Петр звонил, уговаривал прийти. Даже сказал, что уже договорился про аукцион, чтобы собрать пожертвования для нашего фонда. Подкупает, — поделилась она. — Поддержка ему нужна, и положительный облик. А я сказала, что меня Алена в больницу грозится положить… В общем, тоже не уверена и желания нет, хотя для фонда и стоит. Думаю, мне ещё соучредители об этом напомнят, — улыбнулась, сделав еще глоток кофе.

— Ладно, с этим разберемся, время есть еще, — Олег понимающе хмыкнул. — Отдыхай, душа моя.

Она поняла, что больше у него времени нет, вздохнула. Многое с языка рвалось. Слишком большое искушение, он ее этими своими новыми послаблениями тоже толкал к вседозволенности… Но, как он верно сказал, пусть и о другом, «нюансов много», а она его подставлять не хотела.

— Люблю тебя, — почти прошептала.

Не таилась — горло подвело и от эмоций, и от болезни.

Олег резко и шумно выдохнул. Пауза. Оба знали это. А все равно, вслух не говорила раньше.

— Душа моя… — так же хрипло, хоть у него с горлом и нормально все. И вновь пауза, когда оба знают, что у него в голове и на языке вертится… Только не все в офисе сказать можно. Даже если один. Это не дома. — Ты хоть выспись сегодня…

— Не обещаю, но постараюсь очень, за двоих, — рассмеялась Маша.

На том и распрощались. Она все-таки уснула, пусть и среди дня. Устала больше, чем хотела всем признаваться. А потом почти до часу ночи занималась документами, и по своим делам, и теми, что Олегу обещала. Не столько из-за того, что торопил кто-то, — по нему скучала. И заснуть одной, хоть и в родной постели, было уже не так просто и уютно. Попробовала иное, а теперь уже не хватало его рядом. Даже в какой-то момент пожалела, что не поехала к Олегу… А смысл? Его там все равно нет…

А ещё волновалась все равно, хоть он и не велел. Да толку сердцу и душе в таком приказе мало. А многие знания — многие печали, истинная правда. И Маше хватало представлений и догадок о том, чем его «дела» могут оборачиваться.

Не освободился он и на следующий день.

Ничего удивительного, сказать по правде. Мария дивилась тому, что прошлые три ночи безотрывно с ней был. Ведь прекрасно знала, сколько на самом деле у него забот и проблем. И официальных, и «других», сама же неоднократно к нему ночью приезжала именно в офис, не сомневаясь, что застанет.

Но днем они все равно встретились — Олег приехал. Буквально на двадцать минут. Кофе ей привез из кофейни, и снова те круассаны и сладости, которыми угощал как-то. Да, Маше понравилось тогда, и он не пропустил.

— У тебя же есть нормальная еда, душа моя? — с подозрением глянул на нее, едва переступил порог. Коробку не отдавал, даже отвел руку, в которой держал ту, в сторону.

Чем заставил Машу заливисто рассмеяться. Ни на что не обращая внимания, она к нему прильнула, крепко обхватив руками за пояс. Уткнулась всем лицом ему в шею, вдыхая его запах. Щекой к груди прижалась, чтобы слышать, как сердце стучит — ровно и уверенно.