Ленинград-34 (СИ) - Кротов Сергей. Страница 58

    Резко поворачиваюсь, иду ко входу, останавливаюсь у двери и с силой бью металлическим наболдашником зонта по ярко-жёлтому проводу, закреплённому на стене на фаянсовых изоляторах на высоте двух метров. Пронзительный звон пожарной сигнализации я услышал уже на улице, направляясь в сторону Мичиган Авеню. Слабое место противопожарной сигнализации в Чикаго обнаружилось в первый день заселения в Стивенс-отель, когда нас с Сёмой поднял среди ночи вой сирены, а служащие отеля организованно вывели нас по широким лестницам во двор. Довольно скоро выяснилось, что тревога ложная, вызванная замыканием в жёлтом противопожарном кабеле, смонтированном в каждом помещении здания. Оказывается в городе принят об этом специальный закон, очевидно отголосок Великого Чикагского Пожара, и все общественные места оборудованы этим кабелем, который состоит из витой пары проводов разделённых изолятором, плавящимся от высокой температуры. К сожелению, как пояснил мне словоохотливый электрик чинивший поломку в соседнем номере, изоляция оказалась очень ломкой, не выдерживающей лёгкого удара. Зато эта система была автоматической, и выдавала не только жуткий звук, но и передавала сигнал тревоги на соседнюю пожарную станцию.

    'Так, а вот первые 'погорельцы' и 'сочуствующие' начинают заполнять пятачок тротуара у входа под навесом. Пожалуй, надо подойти поближе'.

    Вслушиваюсь в речь и вглядываюсь в лица собравшихся и подходящих: пока никого подозрительного, люди горячо обсуждающие происшествие либо говорят без иностранного акцента, либо их акцент не похож на русский. Почему-то мне кажется, что получатель денег обязательно должен быть моим соотечественником. Кстати, поэтому я сам и прячусь под зонтом в в тени рекламной тумбы, закрывающей меня от света уличного фонаря. Подъезжает пожарная машина, наехав колесом на бордюр, с неё молодцевато соскакивают четверо пожарных в брезентовых спецовках, в блестящих касках на головах и вступают в борьбу с толпой оттесняя её от входа под дождь.

    'Неплохо, минут пятнадцать? Молодцы. А у меня пока глухо... или не того ищу'?

    Из кабины выходит начальник с героическим лицом, подкручивает ус, окидывает взглядом объект и неспеша двигается ко входу, провожаемый десятками взглядов. Через минуту появляется снова, подзывает смущённого консьержа что-то ему втолковывает и пожарная команда организованно, как на учениях, покидает место происшествия. Жильцы стеной двинулись к двери.

   -Господа, одну минуту,- кричит косьерж.- сначала жильцы люкса. Пожалуйста, месье Ле Пэн.

    Молодой худощавый мужчина лет тридцати в сопровождении высокого мускулистого парня поспешно не оглядываяясь проходят внутрь.

   -Француз,- закатывает глаза толстушка лет сорока, толкая в бок подругу того же возраста.- а где этот люкс?

   -На третьем этаже, 302-ой номер. 'Француз! То-то они стояли молча, но чтобы сойти за русских им не не хватало суровости в лицах'. Представляю его лицо снова.

    'На Леонардо Ди Каприо немного похож и ещё на кого-то. Лео, Лео... Цвет глаз не определить при таком освещении, но, вроде, тёмные... Глаза большие, лоб высокий, губы пухлые, нос прямой, уши прижатые, небольшие, подбородок средний. Лев Седов'!

    Оля не так давно прошерстила квартиру Паши в поисках нежелательной литературы и нашла номер 'Правды' за двадцать пятый год, а в ней фотография, где студенты МВТУ и в их числе сын Троцкого работают на субботнике.

    'Похож, определённо похож... Странная у меня, всё-таки, память: вот так смотрю на человека и не узнаю, а стоит описать словами его черты лица и, пожалте, результат, как поиск в базе данных. Жёстко они за меня взялись, убойный мог получиться компромат... Скажем, фотография и подпись к ней: товарищ Чаганов передаёт двадцать тысяч долларов товарищу Седову на мировую революцию. Ладно, как бы мог сказать мой "любимый" оратор из Каракалпакии: наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи'...

    Чикаго, отель 'Бельведер',

   4 октября 1935 года, 17:50.

    Лев Седов.

    'Десять минут до встречи... И кончится, наконец-то, это вынужденное бездействие. Если бы не просьба отца, ни за что бы не поехал в САСШ- эту Мекку торгашей и преступников, с рабским восторгом лижущих сапоги своим хозяевам- банкирам, которые в последнее время, чтобы сохранить своё господство, перешли к фашистским методам подавления рабочего класса. Положение отца с матерью в Норвегии ненадёжно, несмотря на благожелательное отношение 'левого' правительства. В стране поднимают голову банды Видкуна Квислинга, открыто восхищающегося Гитлером. Устраивают провокации, грозят расправой. Одна из них произошла когда я гостил в прошлом месяце в доме родителей недалеко от Осло. Трое молодчиков ворвались в кабинет отца и переворошив все бумаги похитили копию рукописи 'Преданная революция'. Их спугнул Пьер- моя силовая защита, преданный товарищ, друг. Это было последней каплей и, вернувшись в Париж, при передаче письма Розенгольцу (Нарком внешней торговли, соратник Троцкого, до 1925 года член Реввоенсовета) я попросил его дать денег на переезд и обустройство отца в Мексике. Аркадий Павлович написал письмо Боеву, директору Амторга, бывшему пулемётчику на бронепоезде отца и на словах пояснил, что Боев- выдвиженец Ягоды в бытность того членом Коллегии народного комиссариата внешней торговли. Директор Амторга неожиданно легко согласился дать двадцать тысяч американских долларов, попросив в свою очередь помочь в компрометации одного молодца, спутавшего нам карты в Ленинграде. Пришлось нам с Пьером добираться до Чикаго через Роттердам по фальшивым французским паспортам на голландском торговом судне, которое послезавтра уходит обратно. Скорей бы уже, столько дел дома: газета, переговоры в Англии о создании Четвёртого Интернационала, Международной Коммунистической Лиги, а я тут занимаюсь чёрти чем'...

    Пьер в соседней комнате проверяет фотоаппарат и, на всякий случай, наган. Ровно в шесть часов раздается негромкий стук в дверь. Пьер скрывается за дверью спальни, я с облегчением открываю дверь. На пороге стоит мальчик посыльный с коробкой шоколадных конфет 'Хершиз'.

    'Сорвался с крючка, шельмец. Ну да это теперь не моя забота'.

    Протягиваю руки к коробке, но вдруг они попадают в наручники, звонко защёлкнутые чей-то ловкой рукой сбоку из-за двери.

   -Пьер!- кричу я напарнику, всё та же рука валит меня на пол и прижимает сверху.

    Сзади слышится звук открываемой двери, яркая вспышка фотоколбы и через мгновение сразу два выстрела над моей головой.

    Чикаго, Мичиган Авеню,

   5 октября 1935 года, 10:00.

   -Убийство полицейского! Сыщик Патерсон... убил на месте... гангстера по прозвищу 'Малютка'!- Вихрастый подросток с кипой газет мечется по тротуару выкрикивая заголовки новостей.- В Чикаго схвачен сын Троцкого! Другой революционер убит в перестрелке!

    'Ничего ж не сделал... просто позвонил по телефону доверия, мол непорядок, понаехали тут... смущают умы'.

    Покупаю 'Чикаго трибьюн', легко нахожу пустую скамейку в парке напротив гостиницы (прохладная пасмурная погода распугала публику) и открываю первую страницу.

    'Так, что тут у нас... революционер пытался ослепить фэбээровцев яркой вспышкой света... открыл стрельбу... но промахнулся. Куда им тягаться с 'ребятами Гувера'. Бунтовщики проникли в штаты по фальшивым паспортам! Резюмирую, судя по всему, напарник Седова хотел сделать фото на память (со вспышкой для лучшего качества), а нервы стражей закона не выдержали. В результате незадачливый фотограф сам сфотографирован и попал на передовицу газет, составив компанию гангстеру 'Малютке'. Такая судьба... А Седову теперь кранты- десятка ему ломится, если не больше, как отмечает корреспондент, обращая внимание читателей на фальшивый паспорт, незаконное оружие и нападение на сотрудников министерства юстиции'.

    Встаю с лавочки и иду по дорожке в сторону озера.

    'Звонил я вчера из телефона-автомата, не более минуты, изменённым голосом, держа трубку не снимая перчатки. С этой стороны до меня не добраться. Конфеты я купил в кондитерской, расположенной в десяти блоках от моей гостиницы, тут тоже вряд ли можно выйти на меня, их продают на каждом шагу. Продавец меня, конечно, видел, но не думаю, что запомнил, так как все время косил глазом на симпатичную блондинку, сидевшую за столиком у окна. Контору по доставке я выбрал поближе к 'Бельведеру'. Там меня, наверняка, запомнили, но тут уж делать нечего, так как квитанция- это документ, нужный мне при любом раскладе. Ну и под конец этого напряжённого вечера, свернул в магазин одежды и купил себе модный плащ и новую шляпу, радикально сменив свой имидж на всякий случай'.