Избранница для демона (СИ) - Стрельникова Кира. Страница 35

Подушечки невесомо прошлись по внутренней стороне бедер, выписывая невидимые узоры, горевшие на коже огнем. Я плавилась от пылавшего в венах огня, тело стало податливым, как воск, подчиняясь этому мужчине. А он наклонился, согрел дыханием чувствительное местечко, не касаясь его и растягивая это мучительно-сладкое ожидание, и я едва не захныкала, бесстыдно приподнявшись и напрашиваясь на откровенную ласку. Ладони Саши подхватили под попку, а пальцы мягко раздвинули складочки, обнажая самую сердцевину, и я затаила дыхание, облизнув пересохшие и искусанные губы. Сейчас… Вот сейчас… Ну прикоснись же, пожа-алуйста…

— Мне нр-равится, как ты пахнешь, малыш, — услышала я безумно сексуальный, с рычащими нотками, голос, и волна ликования заставила задрожать от предвкушения. — И твой вкус тоже… Такой нежный, тонкий…

А потом он наклонился и медленно лизнул, погрузив меня в горячее море наслаждения. О-о-ох. По телу пронесся настоящий огненный шквал, мышцы внизу живота скрутило в узел, и я выгнулась до боли в пояснице, в очередной раз застонав в голос.

— Да-а-а…

И Саша продолжил. Дразнил неторопливо, со знанием дела, останавливаясь буквально в шаге от моего падения в бездонную пропасть удовольствия. Я металась по постели, запуская пальцы в темные волосы, чувствительно дергая пряди и прижимаясь к жадному рту, раз за разом накрывавшему мое пылавшее от ласк лоно. Язык скользил по складочкам, не оставляя без внимания ни единого уголка, нежно обводил вокруг трепещущего кусочка плоти, мягко щекотал, и я окончательно перестала ощущать тело, растворившись в море эмоций и переживаний. Мне казалось, что еще раз он остановится, я просто умру от невозможности получить желанную разрядку, а когда к языку присоединились пальцы, скользнув в горячую и упругую глубину, я вскрикнула, ослепленная яркой вспышкой. А в следующий момент Саша отстранился.

Разочарованно всхлипнув, я тут же распахнула глаза, приподнявшись на локтях, в ушах шумела кровь, и перед глазами все плыло. Но даже густой полумрак не помешал разглядеть, что одежды на Саше уже нет, совсем. И когда успел? Мой ошалелый взгляд лишь скользнул по крепким мышцам живота, спустился ниже и на несколько мгновений задержался на вздымавшемся из темной поросли достоинстве… Ой. М-мамочки… Мелькнула паническая мысль, что как-то размер великоват… А вот дальше мне думать не дали. Хрипло выдохнув, Саша подхватил мои ноги под коленки и прижал сильным, горячим телом к кровати, закрыв рот жарким, нетерпеливым поцелуем. Его губы еще хранили мой собственный вкус, и совершенно неожиданно осознание этого отозвалось могучим всплеском возбуждения, заставив податься вперед. Нечто гладкое и твердое скользнуло по раздразненным, набухшим складкам и легко проникло в упругую глубину, раздвигая мышцы.

Я вцепилась в плечи Саши, отвечая на поцелуй, лишь на мгновение где-то на самой границе сознания мелькнула тень тревоги — наверное, мне будет больно?.. Хотя, чувствуя скольжение внутри, неприятных ощущений я не испытывала, скорее даже, нетерпение — хотелось, чтобы он заполнил целиком, живот подводило от болезненных спазмов желания. Саша замер всего на мгновение, не отрываясь от моих губ, а потом одним сильным движением проник до конца, делая меня окончательно своей. Я охнула от резанувшей боли, невольно впившись ногтями в напрягшиеся мышцы спины Саши, и он снова замер, тяжело дыша мне в шею.

— Сейчас… Сейчас, малыш… — хрипло прошептал он, ласково поцеловав в уголок губ. — Все пройдет…

Он пошевелился, давая привыкнуть к себе, я не сдержала шипения, одновременно желая и продолжить, и как-то, может, взять тайм-аут… А потом, стиснув зубы, подалась навстречу, чуть выгнувшись и подстраиваясь. Движение внутри, плавное, неторопливое, и боль стала меньше, чуть утихла, отступая вглубь перед нараставшим удовольствием. Саша хорошо подготовил меня, и очень скоро неприятные ощущения исчезли вовсе, а я стремительно улетала к сияющей вершине, легко подстроившись под ритмичные толчки и желая сильнее, резче. Мне больше не хотелось нежности, мне хотелось страсти, может, даже на грани грубости, и плевать, что будет потом, после. Я крепче обняла Сашу, обвила его ногами, открываясь больше, так, что проникновение стало глубже, пронзительнее, до сладкой боли внутри. Нервы натянулись до предела, я дрожала, не контролируя себя и всхлипывая с каждым толчком, царапая спину и плечи Саши. И он, с глухим рыком стиснув меня в объятиях, задвигался еще быстрее, приближая нас обоих к желанному освобождению.

А через несколько томительных мгновений мир перед глазами утонул в беззвучной, яркой вспышке, и я длинно закричала, забившись от сотрясавших меня волн оргазма, ослепленная и оглушенная, полностью потерявшись в нахлынувшей эйфории. Услышав же глухой стон моего первого мужчины, словила продолжение, перестав ощущать себя и превратившись в чистое удовольствие, безбрежное и бездонное. Реальность растворилась, и я вместе с ней, обмякнув в объятиях Саши и блаженно улыбаясь. Даже открыть глаза сил не осталось. Он перекатился, аккуратно уложив меня на себя и шумно выдохнув, из ленивой истомы выдернул тихий, слегка хриплый и с нотками беспокойства, вопрос:

— Лин… Ты как?

Моя улыбка стала еще шире, я потянулась, как кошка, не открывая глаз и распластавшись на Саше.

— Хорошо-о-о, — протянула и потерлась щекой, прислушиваясь к себе.

В самом деле, кроме легкого дискомфорта в деликатных местах во всем теле царили легкость и приятная усталость, ну и еще оставалась слабость. Саша бережно обнял, ладонь медленно провела по спине, и я выгнулась, нервно хихикнув — оказывается, там все чувствительное, особенно поясница…

— Моя нежная девочка, — шепнул он на ухо, прижав чуть крепче, и коснулся губами виска. — Никому тебя не отдам…

Что-то сонно муркнув, я буквально растворилась в теплой волне ответной нежности, накрывшей с головой, и плавно уплывая в темноту. Под щекой равномерно, сильно билось сердце моего демона, внутри разливалось умиротворение, и последняя мысль, мелькнувшая на границе сознания — да, его девочка. Точнее, уже женщина. Хихикнув про себя, я окончательно выключилась, утомленная переживаниями этого насыщенного вечера.

Проснулась я внезапно, как от толчка, смутно ощутив какую-то неправильность в этом утре. Резко подняла голову, сонно моргая и не сразу осознав, что я не дома, обнаружила, что лежу в широкой постели одна, но примятая подушка говорит о том, что недавно рядом кто-то еще спал. Мышцы в теле ныли от непривычной нагрузки, а в окно косыми полосками падали солнечные лучи… Черт. Будильник. Сколько времени, мне же в школу надо. Я подскочила, остатки сонливости как рукой сняло, и тут взгляд упал на белевший на тумбочке листок, и рядом, в изящной маленькой вазе — уже распустившаяся розетка розы. И когда успел? Я схватила листок, развернула. "Малыш, со школой я уладил, спи, отдыхай, ни о чем не переживай. Твой Ал".

Я тут же расплылась в улыбке, тихо вздохнула и расслабилась, упав обратно на подушки. В общем-то, чувствовала я себя вполне отдохнувшей и выспавшейся, а еще — голодной, и что-то подсказывало, я найду моего демона именно на кухне. Потянувшись до хруста, вскочила с постели и направилась в ванну, освежиться и привести себя в порядок. Правда, только уже встав под теплые струи, запоздало осознала, что халат-то не прихватила. А спускаться в полотенце… Ну, немножечко стеснялась все-таки. Пришлось заглянуть в шкаф и поступить банальнейшим образом: ограбить Сашку на рубашку. Даже в рифму получилось. Я посмотрела на себя в зеркало. Влажные локоны разметались по плечам, на щеках горит румянец, в глазах какой-то особый блеск, а губы, казалось, стали ярче. И да, правду говорили, что девушка в мужской рубашке, да еще на голое тело, выглядит очень… сексуально. "Может, лучше все-таки полотенце?.." — мелькнула робкая мысль, но я шикнула на нее и решительно толкнула дверь.

А в коридоре меня настигли вкусные запахи жареного и ванили, и я ускорила шаг, сглотнув набежавшую слюну. Наверняка, блинчики или оладушки, судя по ароматам. Лестницу с гостиной преодолела почти рысью, остановившись на пороге кухни. Да, угадала: оладушки. Они высились на блюде аппетитной горкой, рядом стояли розетки с медом, сгущенкой, сливками и малиновым — или клубничным — вареньем. Еще пузатый глиняный чайник и две чашки, одна большая, расписанная яркими абстрактными узорами, и вторая поменьше, для меня. Сам хозяин обнаружился, естественно, за плитой, спиной ко мне, в одних низко сидящих на бедрах джинсах, судя по степени потертости, домашних.