Виктория Света (СИ) - Зосимкина Марина. Страница 19

– Герман Алексеевич. Отнеситесь со всей серьезностью к тому, что я вам сейчас сообщу. Я не советник по этикету. Я телохранитель, и наняла меня ваша жена. Наняла для вашей охраны.

Тот вздернул бровь и иронично растянул губы в ухмылке. Вике было плевать. Она должна донести до Галактионова информацию, очень кратко и очень понятно, потому что времени не оставалось. Может, даже не осталось совсем, скоро она это узнает. Каким образом узнает? Смешной вопрос. Виктория заняла позицию на линии огня, закрывая собой Светкиного мужа. Ну, хоть так. Глупо. Благородно, но очень глупо. Но Светка ей доверилась.

Если она поняла ситуацию правильно, целиться снайпер будет вон в тот предмет на лацкане галактионовского пиджака. Ловить пулю между лопаток Вике жутко не хотелось. Значит, надо сделать все, чтобы этот баран, страдающий тяжелой формой мужского шовинизма, ей поверил.

Стараясь говорить внятно и убедительно, она продолжила:

– С большой долей вероятности вы сейчас находитесь под прицелом снайперской винтовки. Если я ошибусь, можете меня уволить. Времени на объяснения у нас нет. Вам нужно срочно избавиться от пиджака.

Галактионов молчал, вперив в нее задумчиво-оценивающий взгляд.

– Ну же! – поторопила его Вика.

Он поверил. Встал, скинул с плеч вельветовую шмотку, повертел в руках, недоумевая, что с ней делать дальше. Протянул Виктории.

– Оставьте на спинке кресла. Быстрее же! – прошипела она, закипая от его нерасторопности и стараясь не думать, что в этот самый момент некая сволочь, прищурив глаз, готовится на выдохе плавно нажать спусковой крючок.

Чтобы подчеркнуть, что он все же тут директор и мужчина и ничьим командам не подчиняется, Галактионов двигался демонстративно медленно. Он степенно сложил пиджак по швам и аккуратным тючком повесил на спинку рабочего кресла. Распрямился, сунув руки в карманы брюк. Зачем-то осмотрелся по сторонам. Недовольно сопнул носом и, наконец, выбрался из-за стола, намереваясь покинуть предполагаемо опасную зону. Покинуть без спешки и с достоинством. А когда цирк кончится, вытрясти из этого, так называемого, эксперта объяснения ее дикой выходке.

Галактионов не успел сделать ни шагу. От окрика он вздрогнул и замер на месте. Хотя, какой это окрик, если шепот?

– Стоять! Стоять, я сказала! Лечь на пол!

Вика сама не знала, зачем. Ее интуиция знала.

«Ты обалдела?!» – всем своим видом оскорбился подопечный, оставшись торчать столбом.

Виктория подскочила к нему вплотную и прошипела прямо в физиономию:

– Очень прошу.

Не дождавшись исполнения, она обежала письменный стол с другой стороны и принялась выкорчевывать из ниши под столешницей системный блок компьютера. Взгромоздила его в кресло, где минутой раньше восседал мнимый труп, проверила, не отсоединился ли силовой кабель, прислушалась к мерному шелесту кулера. Задрапировала полами пиджака металлический короб, старательно расправив левый лацкан с приколотым к нему копеечным пластиковым значком. Развернулась к шефу, который с невозмутимостью идиота наблюдал за ее манипуляциями, и, потеряв терпение, рявкнула:

– Какого хрена ты еще стоишь?! Я же сказала: на пол! И ползком к стене, живо!

– Послушайте, уважаемая, – угрожающе начал Гера Алексеевич, наливаясь гневом.

Он никому и никогда потом не расскажет, как очутился под столом. Потому что это действительно унизительно. Когда на тебя сбоку летит паркет, а ты, выпучив от удивления глаза, ничего не можешь сделать, чтобы не лететь ему навстречу, и только успеваешь, что отвернуть в сторону рожу. А затем жестко впечатываешься всеми восьмьюдесятью четырьмя в пахнущую мастикой дощатую поверхность пола, выложенную классической «елочкой».

– Мои извинения, – процедила разозленная Вика.

– Да как ты смеешь, макака в юбке?! – завелся не менее разозленный шеф, придя в себя от потрясения.

За спиной у нее раздался хлопок. Резкий, громкий. Сразу же послышались звуки улицы: шум проезжающих машин, зазывные выкрики бродячих промоутеров, чьи-то голоса у проходной… В испуге Вика присела на корточки и, не удержав равновесие, шлепнулась на пол рядом с подопечным. Сердце колотилось в горле и висках. Она изо всех сил зажимала себе рукой рот, чтобы не зайтись истерическим визгливым смехом.

Кажется, это случилось. И Вика успела.

На событие Галактионов отреагировал достойно. Он не стал свирепо материться, изображая крутизну и прогоняя запоздалый ужас, а молча поднялся с пола и помог подняться Вике. Оглянувшись на звук открывшейся двери, отрешенным тоном произнес:

– Как вас сразу много.

– Что тут произошло, Герман? – с требовательным беспокойством спросила Светка, входя в кабинет и ладошкой разгоняя перед носом едкое марево.

Ей наступал на пятки Игорёша. В отличие от братовой жены, его физиономия не выражала тревоги, а, скорее, любопытство, хотя и заретушированное. Секретарша Алевтина, которая, согласно табели о рангах, просочилась в дверь последней, свое любопытство подретушировать не сумела. Было явственно видно, что офис-дама предвкушает если не скандал, то некое развлечение от секретарской рутины точно.

Обращаясь к Светкиному затылку, Коренев насмешливо проговорил:

– Вот видишь, Светланка, все целы и невредимы. А ты: «Грохнуло! Грохнуло!».

Его вопрос к виновникам переполоха имел более ироничный окрас:

– И чем вы тут, друзья, занимались? Практиковали ролевые игры с использованием пиротехники?

Герман мельком взглянул на родственника, но смолчал, пропустив мимо ушей неумную остроту. Мягко улыбнулся жене и, поднеся ее ладошку к губам, произнес успокаивающе:

– Все в порядке, малышка, все обошлось. И где ты такого профессионала отыскала? Ты знаешь, если бы не Виктория…

– Выходит, это ты, Светланка, привела ее на фирму? – заинтересовался Игорь, перебив кузена на середине фразы. – А говорила, что видишь впервые.

Похоже, воспитанием Коренев не блистал. Или страдал болезненным самолюбием, оттого и хамил, как подросток. На его месте следовало бы вести себя поскромнее, коль скоро пришел за подачкой.

Вика поняла, что ей пора вмешаться.

– За меня просила племянница подруги моей мамы, с которой Светлана Сергеевна училась в школе. Я уговорила Германа Алексеевича данное обстоятельство держать в секрете, и Светлану Сергеевну тоже. Люди настороженно относятся к тем, кого принимают на работу по протекции. Зачем мне ненужные трения с коллективом в начале карьеры?

– Планировали задержаться здесь надолго? – хмыкнул Игорёша.

– Не отвечайте ему, Виктория, – не повернув головы в сторону двоюродного брата бесстрастным тоном проговорил Галактионов. – Он не начальник службы персонала.

Игорь со словами: «Был неправ, погорячился, исправлюсь» шутливо зажал рот рукой и отправился слоняться по кабинету. А Галактионов с редкой смесью благодарного уважения и насмешливого пафоса вновь обратился к Виктории, не приняв во внимание ее явный намек:

– Госпожа Демидова, вы и представить себе не можете, насколько меня потряс ваш профессионализм. Я выскажусь просто и без затей: это было круто.

В отличие от своего подопечного, Виктория в ситуации сориентироваться успела. Даже если у Светкиного мужа имеется множество причин доверять всем здесь присутствующим, никогда не знаешь, чем может обернуться бесконтрольно розданная информация. И вообще: молчание – золото. И она кинулась импровизировать.

Не позволив Галактионову развить тему, Вика обиженно зачастила:

– Вам бы, Герман Алексеевич, только колкости говорить. Я же не знала, что ваша оргтехника на ладан дышит! Если бы я могла предположить, что вы на рухляди работаете, я бы тогда в это кресло принтер водрузила. Хотя, он, вероятно, тоже такая же рухлядь. А я, между прочим, напугалась. Между прочим, мне теперь придется в себя целый вечер приходить, оттого что ваш компьютер взорвался практически у меня перед носом. Светлана Сергеевна, я вам сейчас объясню ситуацию. Представьте себе, что я, ни о чем не подозревая, демонстрирую директору предприятия, как нужно приближаться к министру отрасли, когда и если окажешься позван к нему на прием, сама изображаю Германа Алексеевича, а он наблюдает все мои действия и старается их запомнить. И вот подхожу я к этому «министру» со всем почтением, а он возьми и шарахни. Ну, что за дела, господа? Разве мы так договаривались, а, уважаемый Герман Алексеевич?