Забавы ради... (СИ) - Кофф Натализа. Страница 29

И Елена, окончательно поверив в волшебство, судьбу и провидение, сама подалась вперед и свою ладонь заменила на губы, касаясь нежно, но решительно.

— Леночка… — пробормотал Гера, отвечая, не менее нежно касаясь девичьих губ, — Ленка моя…

Все воспоминания о вчерашнем поцелуе вдруг померкли в сравнение с этим, жгучим, напористым и страстным. Закрыв глаза, Ленка упивалась ощущением твердого рта на своих губах, жарких рук на своем теле и горячего дыхания вперемешку с рваными выдохами и шумными вдохами. Жаркие, долгие поцелуи в одно мгновение превратились в короткие и рваные. Жадные и алчные руки парня пробрались под короткий пиджачок, а потом и под блузку, касаясь мягкой кожи не спине и ребрах. Одним движением Гера выдернул Ленку с пассажирского сиденья и аккуратно уместил на коленях. Сильные руки, блуждая по телу, то лихорадочно, то тягуче медленно, крепко сжимали, не позволяя убежать, спрятаться, отстраниться. Да Ленка и не собиралась. Ее руки давно и крепко обнимали затылок, голову, плечи Черепанова, чуть царапая короткими ногтями. Отчего Гера только крепче сжимал свои медвежьи объятия вокруг девичьей осиной талии. Жадный рот переместился на изящную шею, прихватывая нежную кожу губами, и горячим дыханием словно прожигая тело Елены насквозь.

Ленка крепко зажмурила глаза, пытаясь хоть на минутку восстановить дыхание, вернуть контроль над ситуацией. Но не выходило, этот зеленоглазый колдун ее просто убивал своими нежными и страстными руками, губами, всем своим большим и могучим телом.

— Очень добрый день! — словно острым ножом низкий голос Любомира Соколова разрезал пелену страсти, охватившей молодых людей.

Ленка вздрогнула, но от Геры не отстранилась. А Черепанов вполголоса произнес самое нелестное и нецензурное выражение, которое Ленка от него слышала.

— Я чуть не вкурил ситуации, — голос брата Елены становился все крепче, грозя сорваться на ор, — Но тянет на мордобой, а, Черепанов?

— Любашик! — за спиной Соколова появилась Лента и принялась поглаживать мужа по спине и плечам, в попытке успокоить, — Не кипятись. У Елены ведь должна быть своя личная жизнь.

— Вижу я эту личную жизнь, — скрестил Соколов руки на груди, — И ни хрена эта жизнь меня не радует. Выходи, поговорим, чего вцепился в нее, как в родную?

— Любашик! — уже Елена решила вмешаться в мужской разговор, изо всех сил пытаясь удержать выходящего из машины парня.

Герасим же, опустив Ленку на ноги перед машиной, легко поцеловал ее прямо в губы. И Соколова готова была спорить на что угодно, но поцелуй вышел намеренно громким, звонким, словно Черепанов провоцировал свое новое руководство.　　

— Леночка, беги в дом, я к трем заеду, — невозмутимо произнес Герасим, выпуская Елену из рук.　

— Гера! — возразила Соколова, но Милентия уже утягивала ее за руку в сторону дома.　

— Пойдем, Лен, — уговаривала девушка, — Чай с кексами попьем. Ничего с ними не случится. А если и случится, так мы им головы пооткусываем. На крайний случай, мозг снесем. Пойдем, Лен.　

Елена решила не мешать мужскому разговору. Что с них взять, с мужиков-то? Хотят мериться мускулатурой, пусть. Нет, за Геру Елена, естественно, переживала. Несмотря на не самую мелкую фигуру, все-таки Черепанов был компьютерщиком, а не силовиком. Но Соколова была уверенна, что такого ценного специалиста брат убивать не станет. Наверное, не станет.　

Спустя двадцать две минуты, за которые Ленка израсходовала недельный запас нервных клеток, девушка услышала, как тихо хлопнула входная дверь. А спустя мгновение на пороге кухни появился Соколов. На его серьезном, почти суровом лице не было следов «мужского разговора». И брат, что крайне необычно и несвойственно ему, молчал. Спокойно сел за стол, взял поставленную перед ним женой чашку с чаем, кекс и принялся спокойно пить чай.　

— Любашик? — тихо проговорила Елена, чувствуя, как в горле появился комок. Девушка с трудом уговорила себя не подскакивать с места и не звонить Гере, чтобы проверить, все ли с ним в порядке.　

— Чего? — пробормотал Любомир, пережевывая кекс.

— Родной, не томи, мы — девочки — народ нетерпеливый и эмоционально нестабильный, — спокойно пояснила Лента, усаживаясь рядом с мужем.　

— Пожалуйста, скажи, что ты его не тронул? — еще тише произнесла Елена, сцепив руки в замок на коленях.

— С дуба рухнула? — хмыкнул Соколов, — Буду я своего человека метелить?! Так, точным ударом в зубы, и он все понял, ошибку признал, руки распускать не станет.　

— Любомир! — взвизгнули обе Соколовы.

— Спокойно, девочки, — усмехнулся Любомир, — Я пошутил. Жив он и почти здоров. Поговорили чуть, и разошлись.　

— Если ты против наших отношений, то мне… — Ленка воинственно скрестила руки на груди и встала из-за стола, сверля брата грозным взглядом.　

— Чего это я «против»? — перебил Соколов сестру, — Черепанов нормальный мужик, с понятиями, спец хороший, перспективный, сестру мою любит, в мутных связях не замечен.　

— Он так и сказал? — Ленка плюхнулась на стул, понимая, что улыбка вот-вот расцветет на ее лице, — Так и сказал, что любит?　

— А вот эта тайна уйдет со мной в могилу, — Соколов щелкнул сестру по носу и рассмеялся, а потом уже серьезнее пояснил, — Чего там говорить, итак все ясно.　

— Просто мы знакомы не так уж и долго, и я вообще не уверена, что… Не знаю, а вдруг… — мямлила Ленка, накрывая пылающие щеки ладонями, — Думаешь, любит?　

— Сама спроси, — пожал плечами Любомир, — Ладно, девочки, мне нужно пару звонков сделать по работе. Не скучайте.　

Любомир, ковыляя гипсом, отправился в кабинет, а девочки остались допивать чай и делиться впечатлениями. В процессе беседы Лента выпытала все мельчайшие подробности вчерашних событий, включая детальное описание поцелуя в спальне и в машине. А после разговора девчонки решили позвонить Забаве и поинтересоваться, чем же закончился ее поход в клуб «Рокировка», и какое впечатление произвел на их родственника новый образ Поликарповой.

***　

Забава Потаповна сонно потянулась в постели, удобной и весьма комфортной, а еще имеющей просто гигантские размеры. Взяв в руки мужские наручные часы, лежащие на прикроватной тумбе, Поликарпова мысленно присвистнула. Часы показывали половину одиннадцатого утра. Решив, что пора просыпаться, девушка встала с постели. Осторожно, крадучись на цыпочках, Поликарпова пробралась к креслу с переброшенной на спинку мужской одеждой, извлекла из общей кучки просторную мужскую футболку, натянув ее поверх мужской белоснежной майки, взглянула на свое отражение в зеркальной дверце шкафа у дальней стены. Футболка скрывала все стратегически-важные места, включая попу и бедра. Собрав волосы в слабую косу, Забава вышла из спальни. Переступая через упаковки со стройматериалами и через мусор, оставленный строителями, девушка пробралась на первый этаж, откуда доносилась тихая музыка. Оказавшись на кухне, которая еще не до конца была обставлена мебелью, Забава Потаповна отыскала чайник, чашки и холодильник. После краткой инспекции его содержимого, девушка решила заказать завтрак в службе доставки еды, поскольку продуктов, пригодных к пище, не было.　

Позвонив со своего мобильного, найденного здесь же, на кухне, и сделав заказ, Забава налила в чашку крепкий кофе и отправилась будить хозяина дома.　

Вальяжно развалившись, заняв добрую половину огромной кровати, Поликарп Сергеевич самым бессовестным образом спал богатырским беспробудным сном, вместе с тем радуя, ну и соблазняя, конечно, девушку своим оголившимся телом. Цветастый пледик бессовестным образом сполз с могучего тела, открывая взору Забавы все впадинки и бугорки.　

Поставив чашку кофе на тумбу, Забава присела на самый край постели. Улыбнувшись, девушка легонько провела рукой по лбу спящего парня. Тот даже не пошевелился. Забава ласково потрепала Поликарпа по щеке, подергала за нос, поскребла подбородок. Тщетно. Богатырский сон не проходил, разве что богатырский храп стих.　

— Ээй, соня, проснись и пой! — ласково позвала Забава.