Мажарин (СИ) - Сергеева Оксана. Страница 32

— Хорошо. Все будет в лучшем виде, Сергей Владимирович, не беспокойтесь.

— Еще бы. Иначе я с тебя голову сниму.

— Надеюсь, не придется.

— Ты уж постарайся.

— Вопрос.

— Говори.

— Касающийся клуба. – Раз уж выдалась возможность поговорить, хоть и при таких обстоятельствах, Денис решил сообщить коротко и ясно о своем недавнем решении. Лучше он сам, чем Вероника что-нибудь не то вякнет.

— Слушаю.

— Я со Степаненко продлил договор. Может, Вероника вам уже сообщила? Она из-за этого жутко расстроилась, — не удержался и съязвил.

Монахов некоторое время непонимающе смотрел на Шаурина, соображая, о чем это он и кто такой Степаненко.

— А-а-а, ты про детдом что ли?

— О нем, собственно.

— Я и забыл. Пусть плескаются. Если какие-то мелкие вопросы есть, ты к Юре обращайся. А Веронику менять надо. Мы уже ищем замену.

— Пойду посмотрю, если Ваши собрались, то будем выезжать.

— Давно пора.

У дверей Денис остановился и Костя, телохранитель Монахова, достал из пиджака мобильный телефон:

— Чистый.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Денис, спрятав его в карман. И оформлен, поди, на какую-нибудь мертвую бабушку.

Наталья уже вышла во двор, Паша забрал из ее рук большую дорожную сумку и сунул в багажник. Юля нехотя плелась следом, прижимая к себе компактный лаковый саквояж.

— Юленька, ну что ты возишься! Собралась? – спросила Монахова у дочери.

— Да, я только теплые вещи взяла, остальное у меня там есть, — задумчиво проговорила она. Вид у нее был совершенно потерянный. Она застыла на месте, не зная, в какой автомобиль сесть.

— Так беги в машину, чего стоишь! – прикрикнула Наташа и быстрым шагом снова направилась в дом, вероятно, сказать что-то напоследок мужу.

Лужицы на асфальте покрылись мелкой рябью. На время прекратившийся дождь снова заморосил. Солнце так и не смогло пробиться сквозь плотную завесу серых облаков.

— Давай уже, падай, — Денис подхватил ее за локоть и впихнул на заднее сиденье своего авто. – Как в поселок въедем, покажешь, где свернуть. – Выехал первым, не дожидаясь пока Павел тронется с места.

— Ладно, — обронила девочка и притихла, уставившись в окно.

В салоне пахло им. Все было пропитано запахом Шаурина. Не сигаретным дымом, как это часто бывает, а запахом парфюма — резкого, смелого, напористого, без ноток сладости, обжигающего своей энергией.

Юля глубоко вдохнула. Теперь, даже закрыв глаза, можно чувствовать, что Денис рядом. Дышать стало невыразимо легче. И тяжесть, что давила к земле стала понемногу отпускать. Только осознание, что Денис снова на расстоянии вытянутой руки, немного будоражило. Ни один из отцовских качков не производил такого впечатления. Никого из них она не боялась, ни на кого никогда не обращала внимания, но только в его присутствии всегда волновалась. Сколько бы раз они ни виделись за этот месяц, ее преследовали одни и те же чувства: легкая скованность внутри и участившееся сердцебиение. Но при всей неловкости, что испытывала рядом с ним, убежать не хотелось.

Глаза закрывать не стала, а посмотрела в мутное окно. Водная пыль заволокла город и размыла еще живые краски уходящего лета. Весной дожди приятны: они ласкают свежую невинную листву, делая ее ярче. А в августе дождь унылый и серый, вымывающий последние цвета, предвещающий скорую осень. Август, хоть и считается летним месяцем, но уже предупреждает о надвигающихся холодах, закаляя прохладными звездными ночами и пронизывающими ветрами при ослепительном солнце.

— Не грусти, — сказал Денис, поймав Юлин взгляд в зеркале заднего вида.

В ответ она только пожала плечами и, стянув плотнее джинсовую курточку, скрестила руки на груди.

В доме Монаховых приходилось бывать довольно часто: отчитываться о работе, решать кое-какие вопросы. Раза два в неделю точно. Иногда Сергей Владимирович сам заезжал в клуб, но чаще всех, кого хотел видеть, у себя собирал. И почти каждый раз удавалось поговорить с ней. Нет, конечно, специально с малышкой встречи не искал, но так выходило. То на кухне за чашкой чая, то вечером на лавке. На лице у нее всегда играла милая, немного лукавая, улыбка. Потому теперь было непривычно и почему-то неприятно видеть потухший взгляд и растерянность, которые не свойственны ее жизнерадостной натуре. По крайней мере, такую она демонстрировала до этих пор.

Мысленно вернулся к разговору с Монаховым. Очень хорошо, что Веронику решили заменить. Остается надеяться, что не шило на мыло… Замечательно, если Сергей Владимирович сможет приехать на Поселковую, есть для него одна идея, а если Юрок с ним будет, еще лучше.

Брат Монахова в «бригаде» слыл «экономистом». И не только потому что высшее экономическое образование имел. Юра обладал острым умом и расчетливостью, помогающим сходу оценивать выгоду того или иного дела. Без его слов одобрения Монахов ни на какое, кажущееся выгодным, предприятие добро не давал. Так что лучше «на берегу» договариваться.

— Юля, хочешь конфетку? – решил подбодрить девочку.

Впрочем, про себя называя Юлю девочкой, маленькой Денис ее не считал. Дети не интересуются такими темами, которые могла обсуждать она, и не выражаются такими речевыми оборотами. То, что она не говорила глупостей, очень импонировало. Пусть, может быть, таковые и имелись у нее на уме, но информацию она тщательно фильтровала, стараясь приблизиться к уровню собеседника.

Наконец на очаровательном лице мелькнула легкая улыбка:

— Хочу.

Порывшись в бардачке, он отвел руку назад и протянул шоколадную конфету:

— На.

Ее теплые пальцы легко коснулись руки, и она забрала из его ладони сладость в ярком фантике. Тут же сдавленно засмеялась:

— Шаурин, ты особенный. Все в бардачках пистолеты возят, а ты конфеты шоколадные. – Она зашуршала оберткой, откусила конфету, и на лице отразилось удовольствие.

— Юлька… — Денис засмеялся, но тут же подумал: плохо все же, что оружие у него в сейфе в кабинете, а не в бардачке. Юлька с ним. Не дай бог, что…

— Ты сладкоежка, да?

— Нет.

— Да-а, — снова адресовала ему довольную улыбку.

— Зато тебе не скучно.

— Разве с тобой может быть скучно?

Он снова посмотрел ей в глаза и сдержал улыбку.

Дальше ехали молча, Юля опустила веки и на некоторое время заснула. Когда въехали в поселок, Денис хотел окликнуть ее, но она, словно почувствовав, проснулась. Потерла глаза, всмотрелась в окно. Тонированное, оно еще больше скрадывало свет и без того мрачного пасмурного дня.

— На следующем перекрестке налево и до конца улицы. Наш дом последний, — объяснила.

Через несколько минут они подъехали к месту.

— Вот наш теремок, — кивнула Юля и ткнула пальцем по правую сторону. – А вон и Лев Михалыч нас ждет.

Около дома возился седоватый пожилой мужчина. Юля выскочила из машины и громко поздоровалась:

— Лев Михалыч, привет! — Так громко, что у Дениса в ушах зазвенело. — Он немного глуховат, потому я так ору, — объяснила, заметив, как Денис чуть скривил губы от ее вопля.

— Ясно. Ворота откройте! – звучно сказал и показал на железные ворота.

Мужичок кивнул, отбросил метлу, вытер руки о замусоленную пыльную жилетку, какие носят железнодорожники, и скрылся за приоткрытой дверью.

Высокий кирпичный забор окружал значительную по площади территорию. Между сосен виднелся высокий двухэтажный дом из бревенчатого сруба и правда похожий на теремок из сказки, как назвала его девочка. Широкая асфальтированная аллея вела к дому, рядом с которым располагался гараж, куда Шаурин поставил машину. Было заметно, как Юля немного оживилась, хотя тень то и дело набегала на нежное девичье лицо.

Возле этого дома не было разбито ни одной клумбы, как и не было искусственно посаженных деревьев. Только естественный травяной покров, чуть пожухлый, и окруженная забором территория соснового леса.

— Здравствуйте, Валентина Петровна, — поздоровалась Юлия, когда они вошли в дом.

Их встретила женщина в годах, — как позже ему сообщили, жена Льва Михайловича, — которая приветливо улыбнулась, увидев девочку: