Ловушка для Ангела (СИ) - Дмитриева Марина. Страница 70

— А теперь можете поиметь девицу-красавицу, — равнодушно произнес мужчина в кресле.

Несметное количество рук потянулась к моему телу, переворачивая на спину и раздвигая ноги.

— Пожалуйста, прошу вас, не надо! — завыла я, отчаянно отталкивая от себя отвратительные, паучачьи руки. — Не надо-о-о!

Конечно, глупо было рассчитывать на ответ, жалость и другие человеческие чувства, лица всех парней, даже Владика, выражали жажду зверского обладания. Пять мужиков, точнее, пять голодных зверей… Они же меня до смерти затрахают. Может, и не придется ехать в Краснодар.

— Пожалуйста, отпустите меня к Андрею!

— Твоего Андрея продырявил Владик, он, бедненький, окочурился на больничном столе!

— Нет! — истошно завыла я, мои пальцы инстинктивно сжались, царапая кожу тянувшихся ко мне рук. — Не-е-ет!!!

— Тсс, — девочка, — тсс… — послышался чей-то ласковый шепот, — Лина, перестань драться и царапаться, измолотила уже всего.

Глаза распахнулись. Слава богу, в объятья меня заграбастал мой Андрей, а не амбалы Моргунова.

— Ангел, опять страшный сон приснился?! Успокойся, девочка моя голубоглазая, тебе ведь вредно волноваться.

Андрей, слава богу! Обвила его руками, вцепившись в любимое тело маленькой, страшно напуганной обезьянкой. Максимально близко. Положила голову на широкую мужскую грудь, прислушиваясь к равномерному стуку родного сердца. Его ритм завораживал, успокаивал.

— Это только сон, Ангел, просто сон, — ласково шепчет Андрей и гладит меня по золотистым волосам, спине, округлившемуся животику. — Мы вместе, Ангел, вместе, и теперь будем жить долго и счастливо.

— Андрюш, когда пройдут эти страшные сны?

— Скоро, миленькая, скоро. Мы научимся жить счастливо и без страха. А сейчас пойдем?

— Куда, Андрей?!

— Умоемся, достанем из холодильника твой любимый вишневый компот, не зря же я скупил все вишни на рынке, заставив маму два дня закатывать банки, а потом я буду читать вам с Дашенькой книги Анны Степановой. В них всегда все хорошо заканчивается, да и вообще, к хорошему надо приучать с детства, точнее, с утробы.

Из моих глаз снова покатились слезы, только теперь уже слезы умиления.

— Ну что ты, Лина, зачем опять плачешь?

— Я так люблю тебя, Андрей, что у меня сердце сводит.

— У меня тоже сводит, причем не только сердце, кое-где пониже живота тоже уже судороги начались

— Пошляк, — надула я губки, недовольно хлопнув по мужскому плечу.

Но от Андрея не отодвинулась, лишь сильнее вжалась в теплое тело и начала целовать мужскую шею.

— Ещё одно касание губами, и я за себя не ручаюсь, — хриплым шепотом предупредил Андрей.

Отстранилась немного.

— Ты обещал компот и сказку.

Андрей тяжело вздохнул.

— Ага, все удовольствия для тебя.

— Для меня с Дашенькой.

— Конечно, всё для моих любимых девчонок!

Раскинулся на шезлонге, наслаждаясь ласковыми лучами утреннего солнца да прекрасным пейзажем белого песочка на фоне бирюзового моря. Свет солнца играл причудливыми бликами на воде и волосах двух прекрасных блондиночек, резвящихся в воде. Два светловолосыx ангелoчка. Их смех прoникал в мeня счастливыми колокольчиками радости и всe внутри таяло, топилось горячим шоколадом под действием тепла. Девочки мои. Ангел помаxала мне рукой, дескать, присоединяйся, милый, и, засмеявшись попыткам дочки самостоятельно плыть, сxватилась за заметно округлившийся живот.

Я иx так люблю, что у меня тоже временами сводит сердце. И да, мне, как и Лине, до сих пор довольно часто снятся страшные сны. После всего, что мы пережили, очень сложно поверить в счастье и очень боязно его потерять. Поэтому Ангелу иногда тоже приходится утешать меня по ночам. Я, конечно, мужик, и должен не показывать свои слабости. Только фигня все это! Так сложно отказать себе в удовольствии слышать ласковый женский шепот, прижимать к себе пахнущее эдемскими цветами тело, упиваясь её нежностью, страстностью, греться любовью, светящейся в голубеньких, как ясное небо, глазках.

Где-то полгода после выписки из больницы я был весь как на иголках. Нет, совсем не муки совести терзали меня. Наоборот, внутри сидело ощущение, что я все сделал правильно, такие люди, как скотина Глеб Георгиевич, не должны жить. Просто до одури боялся, что всё раскроется и меня опять загребут в тюрягу, разлучив с моим прекрасным Ангелом. Впрочем, даже в этом случае я бы не раскаивался, главное, удалось освободить Лину. Нет, слава богу, полиция не приходила к нам, точнее, довольно часто наведывалась, но лишь по поводу стрельбы на дороге, где я проходил потерпевшим, а отнюдь не подозреваемым. Но тут дело застопорилось, поскольку Владик Литвинов скрылся в неизвестном направлении, наверное, убежал сначала к бабке в Белоруссию, а потом подался еще дальше. Копаться же в смерти Моргунова, к счастью для нас, никто особо не стал.

А в остальном… Мне удалось наладить бизнес. Конечно, размах совершенно не тот, что был до начала устроенной нам западни. Впрочем, это только к лучшему. Ведь пропадать целыми днями на работе, когда тебя дома ждут Ангел и херувимчик, теперь совершенно не входило в мои планы. Приоритеты несколько поменялись. Кроме того, сейчас мне физически необходимо было почаще бывать дома, поскольку полдня без Лины, и мое тело начинало ломать желанием видеть её, прижимать к себе, вдыхать во всю ширь легких непередаваемый запах эдемских цветов. Впрочем, денег на пропитание нам хватало. Не до шика конечно, но достаточно, чтобы порадовать Лину цветочками, платьицем да какой-нибудь драгоценной безделушкой. Кроме того, книжки Анны Степановой все чаще и чаще стали появляться на книжных полках магазинов, что тоже приносило нашей семье небольшой доход.

— Андрей! — снова позвала Лина.

Вскочил с шезлонга и побежал со всех ног к своим девчонкам, чтобы иметь возможность не только лицезреть идиллическую картину моего счастья, но и принимать в ней самое непосредственное участие. Вскоре я уже вовсю целовал белобрысых ангелочков, слушая в непосредственной близости перезвон девчачьего смеха

— Ой, — скривилась Ангелина, схватившись за живот, — Андрей, Никитка растет хулиганом, так сильно пихается, что даже больно иногда.

Моя лапища успокаивающе легла на округлившийся живот любимой женщины.

— Сынок, веди себя смирно, нельзя обижать ангелов!