Организация желаемого будущего (СИ) - Шабалдин Константин. Страница 51

- Ты почти правильно взяла направление, - сказал он. -  Дальше надо немного левее. Видишь: впереди большое поле, за ним лес? Нам туда.

- Откуда ты знаешь? - спросила Яра. Ей было уже наплевать, в каком направлении двигаться. Лишь бы хоть на минутку ещё оттянуть ужасный момент, когда придётся сломанными ногтями вцепиться в мокрый холодный брезент и тащить, тащить.

- Не спорь со мной, - строго сказал Гэндальф. - Я руководитель экспедиции, учёный. Я знаю дорогу. Держи азимут, как я сказал, и мы скоро выберемся.

- О да, господин учёный, - сказала Яра. - Я готова выполнить ваше распоряжение. Но боюсь, они будут против.

- Кто? - удивился вор.

- Они, - и Яра показала рукой на стаю псов-мутантов. Они не спеша бежали на людей как раз со стороны Бумажного леса.

***

Счастливым людям было плохо. Они ворочались, вскрикивали во сне, роняли из рук кристаллы. Некоторые просыпались, озирались в сумраке подвала невидящими глазами, шарили дрожащими руками вокруг себя, подхватывали первый попавшийся артефакт и снова пытались заснуть. Но уже не спалось как раньше, счастливо и безмятежно. Они чувствовали, как счастье становится чужим, непослушным. Утекает, обретает форму, становится тугим и не податливым. Это было обидно до слёз и уже не хотелось находиться в этом месте, где всё стало злым, холодным и где теперь никогда не будет так хорошо как раньше. А им больше всего хотелось, чтобы было как раньше, сладко и упоительно спокойно.

Воздух в подвале искрился Энергией, был уже вязким, густым, они задыхались. Наконец, кто-то поднялся, пошатываясь, добрёл до лестницы. Закинув лицо вверх, полуослепшими глазами разглядел запертый люк.

- Выпустите нас, - прошептал он. Остальные услышали его, подхватили.

- Выпустите нас, выпустите! Мы не хотим здесь!!

Они орали, хрипели, стонали, а в самом дальнем углу рыдающая женщина причитала:

- Ярочка, доченька, выпусти нас, мы здесь больше не можем.

***

- Беспорядок у вас, нехорошо, - сказал комендант. Эти слова дались ему с трудом, он меня боялся. Ждал, что я припомню времена, когда он был вампиром и директором интерната. - Мы студентов ругаем, а вы человек взрослый, с положением. Известный, можно сказать. Опять же, бутылки у вас.

Я взглянул на него, даже не пытаясь подняться с койки, на которой лежал прямо в кроссовках. Комендант попятился и, уже прикрывая за собой дверь ,пробормотал:

- Дурной пример подаёте...

Я повернулся на другой бок и стал смотреть в стену. Мне было всё равно. И голова болела.

- А чего ты, и вправду, такой срачь развёл? - возмутился Бобров.

Он был прав. Я ни разу не делал уборки в комнатке студенческого общежития, куда меня поселил Тюленичев. Стёпа с Бобровым жили в казарме. Я бы тоже лучше жил в казарме. Там дневальные пол моют.

- Делать ему нечего, - сказал я. - Ходит и ходит.

- У него, между прочим, работа такая. Ходить, смотреть. А вот ты скоро передвигаться совсем разучишься. Под себя какать начнёшь. Занятия пропускаешь. Не брит, не мыт, похмелен. Девушку обидел.

- Какую девушку? - спросил я, снова поворачиваясь.

- Машу, - сказал Бобров. - Её вчера Шаман за тобой посылал. Вернулась заплаканная.

- Не помню. Не знаю никакой Маши. А что я ей сказал?

- Уж не знаю, что ты сказал, а только расстроилась она очень сильно.

- Симпатичная?

- Просто красавица. Это, которая тебе на доске мелом рисовала.

- А, - сказал я. - Дай водички.

Бобров сидел на табуретке, уперев кулаки в колени, и с неприязнью меня разглядывал. Тогда я сделал пасс, и графин с водой со стола плавно перелетел ко мне в руки.

- Ух ты! - ехидно восхитился Бобров. - Великий маг и волшебник! Все Силу по капельке собирают, берегут, а он левитацией балуется.

- Ничего, - выхлебав пол графина и отдуваясь, ответил я. - Скоро все начнут...

- Что?

- Ничего. Ты лучше скажи, чего Шаман ко мне привязался? Учит он меня, учит... Чаепития у них. Я не дурак, я понял, что Шаман с Сергеем переворот в Крепости готовят. Даже зомби на свою сторону приманили. Что они ему пообещали, интересно? Вернуть человеческий облик? Оживить?

- Оживить зомби, насколько мне известно, ещё никому не удавалось. Они уже и есть - ожившие, но мертвецы.

Бобров забавлялся, а я злился всё сильней. Аргументов я не слышал.

- А тебе они что поручили? Меня завербовать? Так ничего у вас не выйдет. Пока Лёня мне обещанный телепорт для всей семьи не откроет, я против него не пойду. А потом когда умотаю отсюда, вы тут хоть восстания устраивайте, хоть путчи с мятежами и бунтами.

Я выговорился и затих. А Костян тоже молчал и смотрел на меня как-то странно. И тут меня словно обухом по больной голове ударило. Ему-то здесь оставаться. У него же Маринка, близнецы! Вот и устраивается человек как может. Его дело, в конце концов, куда я лезу? Мне стало неловко. Такие вещи нельзя затягивать, надо объясниться сразу.

- Слушай, Костя. Я тебя понимаю, и ничего Тюленичеву не скажу. Но и ты меня пойми. У меня семья.

Чёрт, у него же тоже семья, подумал я. Как же из всего этого выпутаться?! И тогда я заметил, что Бобров прямо-таки давится от хохота. Лицо у меня сделалось, видимо, совсем глупым и, не сдержавшись, он заржал.

- Всё-таки ты отвратительно разбираешься в людях, - сказал Бобров отсмеявшись. - Сергей служака, силовик, какой из него заговорщик? Пукнуть Лёне в карман - да, он может, но заговор? Да, он же из Крепости сбежал не столько, чтобы твоё дурацкое поручение выполнить, сколько от понимания, что если останется здесь, ему, возможно, завтра придётся в бою со своими парнями столкнуться. А этого он, сам понимаешь, совсем не хочет. А Шаман недоволен, конечно, что Тюленичев его на вторые роли задвинул, идеологией своей мозг студентам промывает. Поэтому брюзжит. Но, по большому счёту, его всё устраивает. Он же за эти годы стал академическим учёным, ему нужны ученики, исследования, научный план, вся эта байда. А тут он, такой, свергает Лёню и ему на следующий день надо думать, чем эту ораву кормить, как им триппер лечить, где ихнии подштанники стирать...

- А зомби? - я решил не сдаваться.

- А зомби ты просто терпеть не можешь. У тебя к нему физиологическая неприязнь.

- Всё равно, - сказал я. - Сам подумай. Если у Тюленичева столько лет был агент среди волшебников, почему не предположить, что в Крепости до сих пор действует агент Николаича?

- Зомби - агент? Я смеяться больше не могу.

- Нет, не зомби, конечно. Но, кто-то обязательно есть. И он бы нам очень пригодился.

- Нам? - Костян прищурился. - Когда ты у Лёни телепорт выпрашивал, ты не думал о «нас», ты думал о себе.

Он встал и вышел, хлопнув дверью. Ч-ч-чёрт, всё-таки он обиделся.

***

Инспектор проявил чудеса дипломатии, договариваясь с Тюленичевым о предстоящем турнире. Сначала Леонид Сергеевич и слышать не хотел о перемирии. Потом не хотел общаться с инспектором, требовал на переговоры саму графиню. Инспектору пришлось наврать, что дама, дескать, туда-сюда, недомогает. В результате длительных прений стороны пришли к консенсусу и выработали следующие условия: драться без магии, обойтись без смертоубийства, главным арбитром назначить зомби.

- Ему терять нечего и подкупить сложно, - сказал Тюленичев.

- И запугать нельзя, уже мёртвый, - согласился инспектор.

 - Побольше бы нам таких судей, - вздохнул Тюленичев.

В случае победы волшебников Крепость признавала вассальную зависимость от графини Оторвановской, передавала ей половину имеющейся в наличии Энергии. В Высшем Волшебном Заведении преподавание не прекращалось, но учебный план корректировался лично графиней. У монумента Жрецу, силами гарнизона Крепости, назначался постоянный почётный караул.

Если же волшебники проигрывали, вся территория Заповедника объявлялась суверенным государством с собственными флагом, гимном, гербом и со столицей в Крепости. Треть имеющейся Силы графиня передавала Тюленичеву. Монумент Жрецу демонтировался. Снималось заклятие с мушкетёров. Самое забавное - в пылу полемики высокие договаривающиеся стороны даже не вспомнили, что поводом для объявления войны послужил зомби. На него всем стало наплевать после того, как он утратил способность открывать проход в подвал с синими кристаллами.