Вебсик. Испытательный срок (СИ) - Грум-Гржимайло Юрий Владимирович. Страница 8

— Погоди, видишь, что творится. Им не до нас.

Спасатели снимали с путей вагоны дизеля, видимо освобождая путь «ракушке». Я тихонько спросил Бориса, что это такое.

— Танк высшей защиты, — ответил он. — Космический. Изоброневой. Наверное, поедет по тоннелю. Видите, его на тележки ставят уже.

Сирена в посёлке смолкла. С дисколёта выгрузили какие-то контейнеры, и он улетел. Танк медленно скрылся в тоннеле. На горизонте тоже сильно стихло. К нам подошёл заметивший нашу группу Слава.

— Ну вот и дождались попадания в вечерние общепланетные новости, — сказал он, целуя дочь. — Шарахи сдвинулись. Теперь жди репортёров…

«Шарахами» на жаргоне «хроников» назывались зоны пространственно-временной интерференции, опасные для людей потерей памяти. Это я знал.

— Там кто остался? — спросил я.

— Нет, у нас правило не проводить там пересменку.

От сердца отлегло.

— Вы как тут? — спросил Слава.

— Нормально, — ответил за всех Борис.

Вскоре, попрощавшись с ребятами и со Славой, мы с Пусем направились к серпантину подниматься домой на свою гору — коптеры были заняты другими перевозками.

На горе нас ждал очень расстроенный дом.

— Вебсик уехал, — сразу грустно сообщил он, едва мы с Пусем переступили порог холла.

— Вебсик приехал, — возразил я, вспомнив про «микросхему» в рюкзаке. — Дай отдышаться.

Дом ничего не ответил.

Набегавшийся и голодный Пусь, видимо, излучал такое сильное желание, что в столовой к нему прибыла миска вдвое больше обычного. Но пёс поел немного и тут же уснул. Я помешивал ложкой горячий суп и думал о том, что по времени ужинать уже не придётся — солнце уже садилось. Попросил включить трансляцию новостей.

Когда на экране замелькали кадры из Соловья, я уже доедал второе блюдо. Диктор сообщил об изменении положения пространственно-временных интерференций «изучаемой аномалии», пустил интервью с директором Института Времени академиком Смитом, потом на экране показали кадры Загорного и выгрузку танка (наша компания в кадр не попала), пару слов на ходу сказал в камеру Слава.

— Только что получено новое сообщение, — сказал диктор, вглядываясь куда-то в бок экрана. — В районе исследований и посёлке Загорном объявлен оранжевый уровень опасности. Сообщение с данным районом некоторое время будет ограничено. Администрация континента и местная администрация просят с пониманием отнестись к временным ограничениям и воздержаться от туристических поездок.

Через некоторое время дом сообщил, что завтрашняя заявка на расчистку тропы временно откладывается в связи с форс-мажорными обстоятельствами. Я улыбнулся такому официозу.

— Ладно, пусть отложат, — согласился я. — Можно ещё бокал витаминного?

После перекуса я отнёс спящего Пуся в его лежанку в нашей спальне, а сам устроился в кабинете с рюкзаком. Предстояло вынуть «микросхему» и побеседовать с Вебсиком про утренние бумаги. Приготовил лупу и борисов визор, который впопыхах забыл ему вернуть. Расстегнул клапан кармана и на всякий случай отошёл подальше, ожидая появления «микросхемы». Но никто не появился. Это несколько озадачило.

— Вебсик дома? — спросил я на всякий случай.

— Вебсик уехал, — повторил дом. — Вебсика нет.

— Что значит «нет»? — спросил я, прекрасно зная, что информационные системы такого рода вопросы очень не любят.

— Нет связи, нет коммуникации. Нет кода, — сказал дом.

Набравшись смелости, я потряс рюкзак над столом. Из кармашка высыпались какие-то зёрнышки, какой-то ещё мусор и некогда найденный и благополучно забытый шильдик с надписью «Сделано в СССР»… И всё. Поискал в ящиках стола фонарик и осмотрел с ним внутренности кармашка — в одном месте ткань, как мне показалось, будто слегка оплавилась. И в углу у шва вроде была маленькая дырка. Проверил снаружи — второй шов был цел. Между ними ничего вроде не прощупывалось. Н-да, ситуация…

Я погрузился в медитацию, стараясь максимально освободить мозг и раскрыть подсознание. Обычно так приходили подсказки, что делать дальше. Взгляд медленно скользил по кабинету.

Почти все предметы тут были моими личными. Кроме камина и двух кресел перед ним. Одну стену занимали пять книжных шкафов — несмотря на удобства кристаллокниг, я всю жизнь хранил и пополнял по мере сил собранную ещё моими предками библиотеку. В ней были даже издания ещё девятнадцатого века. Но основная часть — вторая половина двадцатого, эпоха того самого СССР. Была некогда такая великая, героическая и трагическая страна на этой планете.

Посередине торцом к окну стоял большой раритетный двухтумбовый стол образца европейского мебельпрома ещё «дээспэшных» времён, но с суперсовременным пластикреслом, между столом и стенкой у окна примостился серый параллелепипед мегаинформатория — настоящей звездолетной библиотеки на кристаллах, хранящей почти полный свод знаний человечества цивилизованного. Я его заимел совершенно случайно, когда работал экспертом в одном из континентальных советов и имел доступ к списываемой с кораблей технике. Не совсем легально, конечно, но дело прошлое, а штука потрясающе удобная.

Противоположную стену занимал диван, окно и маленький комод в углу у самой двери, на котором сверкала хромом кнопок и ручек раритетная аудиосистема конца двадцатого века, найденная мною в студенческие годы в заводской упаковке и с незаполненным гарантийным талоном на пять (!) лет на одной из свалок Рио в Южной Америке, где будущие историки проходили практику полевых изысканий. На деле этому чуду было уже около двух с половиной веков. Как оно так идеально сохранилось — остаётся только догадываться. Там же я нарыл и коллекцию компакт-дисков к ней, причём часть из них была с русским шансоном и эстрадой второй половины двадцатого века, которую я очень любил. Ко мне даже из московской Гнесинки приезжали, перезаписывали.

Семейными реликвиями были настенное панно с павлинами над диваном, и стоявший особо рядом с угловым камином прапрадедовский резной ореховый стол, на котором был выставлен настоящий музей фамильного антиквариата — бюст Данте, бюстик Наполеона, каменный письменный прибор… Всё это я помнил с раннего детства.

«Дом, молодец, постарался», — подумал я, когда взгляд остановился на камине. Его широкая толстая доска из белого мрамора опиралась на массивные боковины, тоже белого камня с прожилками, над камином было большое зеркало в резной «дубовой» раме, по углам были поставлены подсвечники с толстыми витыми свечами. Имитация была полная. Перед камином не хватало только Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Старая Англия, да и только. Мне сейчас тоже не хватало Холмса. Где искать пропажу и Вебсика, я не знал.

Я вышел в холл. На втором этаже «освоенной» части нашего дома располагались спальня, гостиная и кабинет. К спальне примыкала маленькая туалетная с душевой. Были ещё две маленькие комнаты — «кладовая», в которой размещались мобильные обслуживающие агрегаты, их зарядные станции и другое оборудование и автоматика дома, и пустая ещё комнатка, в которой думалось сделать гостевую спальню. Все «двери» (точнее — дверные проёмы, которые в современных домах их заменяли) из комнат выходили в холл, помимо парадной лестницы вниз из него вела узкая угловая лестница наверх в мансарду, громадный объём которой был совсем пуст.

В том, что я тогда взял «микросхему» с пенька и положил в кармашек, я был полностью уверен. Либо она оттуда сама «сбежала», либо выпала по дороге. В первом случае имело смысл подождать, может она сама и объявится где, а во втором — заново пройти весь путь и искать, но с чем?! У меня был чувствительный металлодетектор, был гравиметр для поиска пустот и, если понадобится, «шарах» в Соловье — и был Пусев нос, которому надо было ещё как-то объяснить, что вынюхивать. Был ещё маятник, можно было им пройтись по плану от озера до платформы и дома. Хотя… Стоп.

Вебсик приехал на Джеке. Как? Я видел только, как она подошла к пеньку и на нём возникла «микросхема». Кажется, Борис упоминал про левитацию. Джеки с нами на платформе не было, по крайней мере в памяти не осталось, чтобы она вертелась под ногами. Осталась там? Тоже версия для проверки.