Еще темнее. Страница 17

– Почему у тебя дома шаром покати?

– Ты знаешь почему, – мрачнеет она.

– Это ведь ты ушла от меня, – напоминаю я. – Если бы ты осталась, мы бы скорее всего выяснили все спорные вещи и избежали нервотрепки.

– Знаю, – неохотно отзывается она.

Стою в очереди рядом с ней. Впереди нас женщина с двумя малышами, один из них непрестанно хнычет.

Боже. Как люди с этим справляются?

Мы могли бы просто поужинать где-нибудь. Вокруг достаточно ресторанов.

– Что мы будем пить? У тебя найдется что-нибудь? – спрашиваю я, потому что после погружения в реальную жизнь мне требуется алкоголь.

– Пиво… вроде…

– Я куплю вина.

Стараюсь держаться как можно дальше от орущего мальца, обвожу взглядом магазинчик и понимаю, здесь не продаются ни алкоголь, ни презервативы.

Проклятье.

– Хорошее вино продается тут рядом, – говорит Анастейша, когда я возвращаюсь с пустыми руками в очередь, которая даже не продвинулась. По-прежнему доминирует ноющий ребенок.

– Посмотрим, что у них есть.

Испытывая облегчение, что выбрался из адской дыры под названием «У Эрни», замечаю рядом с винной лавкой маленький магазинчик, торгующий мелочами. Захожу и покупаю две оставшиеся упаковки.

Слава богу. Две упаковки по две штуки.

Четыре раза, если мне повезет.

Не могу сдержать усмешки. Этого будет достаточно даже для ненасытной мисс Стил.

Я хватаю презервативы, плачу старику за прилавком и ухожу. В винном мне тоже везет. Там отличный выбор вин, и я обнаруживаю в холодильнике приличное пино гриджио.

Когда я возвращаюсь, Анастейша выходит из супермаркета.

– Дай-ка понесу. – Я беру обе сумки, и мы возвращаемся к Ане.

Она немного рассказывает мне, чем занималась на этой неделе. Ей, очевидно, нравится новая работа. К моему облегчению, она больше не заговаривает о моем приобретении SIP. В свою очередь, я не вспоминаю про ее козлоногого босса.

– Ты выглядишь совсем… одомашненным, – говорит она с плохо скрытым удивлением, когда мы входим на кухню.

Она смеется надо мной. Опять.

– В этом меня до сих пор никто не обвинял.

Ставлю сумки на кухонный островок, и Ана выкладывает продукты. Я хватаю вино. Хочу поскорее запить тоскливый привкус, который остался у меня от этого супермаркета. Ну-ка, где тут штопор?

– Я здесь недавно и не все знаю. Возможно, штопор лежит вон в том ящике. – У нее заняты руки, и она показывает на ящик подбородком.

Я смеюсь и нахожу штопор, довольный тем, что в мое отсутствие она не топила свое горе в спиртном. Ведь я видел, что бывает, когда она напивается.

Оборачиваюсь к ней, и она краснеет.

– О чем задумалась? – спрашиваю я, снимаю пиджак и бросаю его на диван.

– О том, как мало я тебя знаю.

– Ты знаешь меня лучше кого бы то ни было. – Она точно умеет читать меня так, как никто другой. Мне даже делается жутковато. Открываю бутылку, подражая лихому официанту из Портленда.

– Не думаю, что это так, – возражает она, продолжая разбирать сумки.

– Так, именно так, Анастейша. Я очень и очень замкнутый. – Мое прошлое виновато в том, что я так делаю. Что я так делал.

Наливаю вино в два бокала и один протягиваю ей.

– За нас… – Я поднимаю свой бокал.

– За нас. – Она отпивает глоток и продолжает хлопотать на кухне. Она в своей стихии. Я вспомнил, как она говорила, что готовила своему отцу.

– Тебе помочь?

Она косится на меня взглядом женщины, привыкшей все делать самостоятельно.

– Нет, все нормально… посиди.

– Я с удовольствием помогу.

Она не скрывает удивления.

– Тогда нарежь овощи.

Сказано так, словно она делает огромное одолжение. Пожалуй, она права, не доверяя мне. Я совершенно беспомощен на кухне. Моя мать, миссис Джонс, мои сабы – с тем или иным успехом – выполняли эту миссию.

– Я не умею готовить, – признаюсь я, разглядывая острый, словно бритва, нож, который Ана мне вручила.

– Тебе это и не нужно. – Она кладет передо мной доску и пару стручков красного сладкого перца.

Что мне делать со всем этим, черт побери? Какая у них странная форма.

– Ты никогда не нарезал овощи?

– Никогда.

Неожиданно ее это веселит.

– Тебе смешно?

– Оказывается, есть что-то, что я могу делать, а ты нет. Согласись, Кристиан, это забавно. Вот, я покажу тебе, как надо резать.

Она прижимается ко мне плечом, ее рука касается моей, и мое тело оживает.

Господи.

Я отодвигаюсь.

– Вот так. – Она разрезает стручок пополам и одним плавным поворотом ножа очищает от семян и перепонок.

– Хм, оказывается, все довольно просто.

– У тебя не должно возникнуть сложностей. – В ее тоне звучит шутливая насмешка.

Неужели она думает, что я не сумею нарезать овощи? Старательно берусь за дело.

Черт побери, эти семена не так-то просто вычистить. Труднее, чем я думал. А казалось, что так просто. Она протискивается мимо меня, чтобы взять вок, и трется ляжкой о мою ногу. Нарочно, не сомневаюсь, но изо всех сил игнорирую действие этого прикосновения на мое либидо и продолжаю аккуратно нарезать перец. Лезвие такое непослушное. Она идет обратно и на этот раз задевает меня бедром, потом снова, еще раз. Мой орел ликует и одобряет.

– Я знаю, что ты делаешь, Анастейша.

– Кажется, это называется приготовлением ужина, – отвечает она с невинным видом.

А-а. Игривая Анастейша. Неужели она наконец осознала свою власть надо мной?

Схватив другой нож, она присоединяется ко мне – чистит и режет чеснок, лук-шалот и зеленую фасоль. При этом использует любую возможность, чтобы прижаться ко мне.

– Ловко ты орудуешь, – бормочу я, принимаясь за второй стручок.

– Нарезаю? – Невинный взмах ресниц. – У меня многолетняя практика. – И она опять трется о меня, на этот раз попкой.

Вот так. Хватит.

Она берет овощи и кладет их рядом со слегка дымящейся сковородой.

– Анастейша, если ты проделаешь этот трюк еще раз, я овладею тобой прямо здесь, на полу кухни.

– Сначала ты должен попросить меня об этом.

– Это вызов мне?

– Возможно.

Ну-ну, мисс Стил. Продолжайте в том же духе.

Я кладу нож на доску и медленно иду к ней, пригвоздив ее своим взглядом. Ее губы раскрываются, а я останавливаюсь рядом с ней, буквально в дюйме, но не касаясь ее тела. Протягиваю руку и выключаю газ под сковородкой.

– Пожалуй, мы поедим позже. – Потому что прямо сейчас я собираюсь затрахать тебя до потери чувств. – Положи курятину в холодильник.

С трудом сглотнув, она берет миску с нарезанной курятиной, кое-как накрывает тарелкой и убирает. Я тихо встаю позади нее, чтобы оказаться прямо перед ней, когда она обернется.

– Так ты будешь просить меня? – шепчет она.

– Нет, Анастейша. – Я качаю головой. – Не буду. – Я гляжу на нее с высоты своего роста и сгораю от страсти.

Черт возьми, я хочу зарыться в нее.

Я вижу, как у нее расширяются зрачки и пылают от желания щеки. Она хочет меня. Я хочу ее. Она кусает губу, и я больше не выдерживаю. Схватив ее за бедра, я прижимаю ее к моей растущей эрекции. Она запускает руки мне в волосы и тянет к себе, к своему рту. Я толкаю ее к холодильнику и властно целую.

На вкус она такая сладкая, такая милая.

Она стонет прямо мне в рот, ее стон звучит для меня как призыв к пробуждению. Моя плоть твердеет еще сильнее. Я хватаю Ану за волосы, откидываю назад ее голову и еще глубже всовываю язык ей в рот. Ее язык сплетается с моим.

Блин – это так эротично, пронзительно, горячо. Я отстраняюсь от нее.

– Чего ты хочешь, Анастейша?

– Тебя.

– Где?

– В постели.

Меня не надо подталкивать. Я подхватываю ее на руки и несу в ее спальню. Я хочу видеть ее голой и пылающей страстью. Там осторожно ставлю ее возле кровати, включаю лампу и задергиваю бледно-кремовые шторы. Потом гляжу в окно на улицу и сознаю, что это та самая комната, на которую я смотрел во время моих безмолвных бдений из своего укрытия.