Возьми меня замуж (СИ) - Борей Алиса. Страница 40

Истмари впереди остановились. Перевожу дыхание, кажется, у нас привал. Гориллы разбиваются по группам и рассаживаются, доставая из мешков какую-то еду. Опускаю Эстегона на землю и валюсь сама без сил. Есть и без того хотелось зверски, а теперь, когда вокруг одни жующие рожи, становится просто невыносимо, но нас кормить по всей видимости никто не собирается.

Вот ведь твари, — перевожу взгляд с одной жующей пасти на другую, — о Женевской Конвенции в отношении пленных ничего, конечно, не слышали.

Приваливаюсь спиной к камню и закрываю глаза, больше чем есть хочется только пить, но и воды, видимо, тоже не дождаться. Слышу шаги, но веки не открываются. Черт с ними, думаю про себя, если понадоблюсь, то толкнуть они не постесняются. Шаги проходят мимо, значит, не по нашу душу, но вдруг шмяк, что-то упало у моих ног. Открываю глаза и к своей неописуемой радости вижу флягу и с четверть каравая хлеба.

Озираюсь по сторонам и вижу удаляющую спину Роя.

Мое чудовище не забывает про меня, — от этой мысли у меня потекли слезы. Умиление, жалость к себе, многодневная усталость и стресс, все было в этих слезах, что текли сейчас по моим щекам. Поднимаю забрало и утираюсь грязной рукой.

Представляю, как я сейчас выгляжу, мелькает у меня в голове, и воображение тут же рисует грязные, размазанные по всему лицу полосы, кутуль из волос, несвежее дыхание и все прочие прелести.

— Да и черт с ним. — Хватаю флягу и припадаю к горлышку. Теплая, горьковатая вода кажется мне божественным нектаром. Отрываюсь с трудом, надо же еще гранда напоить.

Поднимаю ему голову и подношу флягу к губам. Эстегон открывает глаза и пытается улыбнуться мне потрескавшимися губами.

— Пей. — Лью воду помаленьку прямо в приоткрывшийся рот.

Живительная влага взбодрила гранда, кажется, он начал приходить в себя, в глазах появился блеск и интерес к жизни.

— Ты как? — Даю ему еще воды.

Эстегон делает несколько жадных глотков и возвращает флягу.

— Восстанавливающие амулеты взялись за мои раны. — Прежняя ироничная улыбка тоже вернулась на его лицо.

Гранд ощупал свое плечо.

— Уже затягивается. — Он поднял на меня свои карие глаза. — Спасибо, Лера. Если бы не ты, думаю, они меня просто добили и не стали бы возиться. Знаю, тебе было нелегко, но теперь я уже смогу сам идти.

— Да ничего, я уже привыкла мужиков раненых таскать. — Бурчу, так для вида, на самом деле его благодарность очень приятна.

Вот так, похвали нас слегка и можешь запрягать, пытаюсь подстегнуть себя и не расплыться от умиления. Приваливаюсь обратно спиной к камню и посматриваю на гранда. Кто для меня этот парень? Почему его слова мне небезразличны? Могу точно сказать, что он мне симпатичен. Его всегдашняя улыбка, что бы не случилось, кажется, он помирать будет с ней. Жизнерадостность и безграничная уверенность в себе, как раз то, чего мне так не хватает. А его готовность помочь и закрыть собой, просто рыцарь без страха и упрека. Мечта всех молоденьких дурочек, но ты-то девушка взрослая, на всю эту хрень не поведешься ведь?

Раздался гортанный крик, и гориллы быстро повскакивали, собирая свои нехитрые пожитки. Я оказалась не такой шустрой и тут же получила пару тычков древком копья, чтобы не тормозила. Пришлось пошевеливаться. Нас опять запихали в середину конвоя. Эстегон уже шел сам, и это сильно облегчило мою жизнь. Его амулеты быстро восстанавливали силы.

Магия творит чудеса, подумала, глядя на порозовевшие щеки гранда, хотя, на то она и магия. Надо было и мне обзавестись такими мелочами, глядишь, так бы не мучилась.

Городище черных истмари показалось на третий день пути, к этому времени от усталости я уже превратилась в настоящего зомби. Руки и ноги двигались на полном автомате, а сознание затворилось где-то в глубине самого себя и держалось из последних сил. Приближающиеся городские стены из толстенных бревен пробудили и заставили его вернуться, ибо конец пути грозил неизбежными изменениями. Что они с нами сделают? Беспокойно заскреблось в голове, но катастрофическая усталость быстро расправилась со всеми переживаниями.

Да все равно что будет, лишь бы больше никуда не идти, пусть делают, что хотят, лишь бы упасть и больше не вставать.

Башни с островерхими крышами становились все выше и больше с каждым шагом, пока, наконец, с гулким скрипом перед нами не распахнулись огромные деревянные ворота. Толпа женщин и детей бросилась навстречу каравану.

— Гляди- ка сколько эмоций. — Удивленно воскликнул Эстегон. — Кто бы мог подумать!

Я равнодушно взирала на бьющую вокруг меня радость, тем более, что к нам она никакого отношения не имела, более того, столкнувшись взглядом кое с кем из встречающих, я увидела все ту же ненависть и отвращение.

Мы вошли в город, дальше была широкая улица с тянущимися вдоль нее деревянными домами и заборами. Толпа стояла на протяжении всей улицы и гудела разными оттенками. Радостью по отношению к своим воинам и гневом в нашу сторону. Вскоре орать и рычать публике надоело, и в нас полетели камни и остатки пищи. Дети подбегали совсем близко, чтобы не промахнуться. Конвой не препятствовал, видимо все это было частью всеобщей забавы, этакий мини триумф, вернувшегося с войны императора великого Рима.

Камень ударил меня в грудь и сожжённый магическим пламенем упал черной золой на землю. Маленькая горилла, попавшая в меня, восторженно завопила. Банда таких же малолетних чудовищ, стоящая вокруг, одобрительно загудела в ответ. Камни и гнилые плоды полетели гуще, пришлось опустить забрало.

В прорезь своего шлема вижу, как вышли на площадь, забитую народом. Конвой проталкивается на другую сторону к большому двухэтажному дому с мансардной крышей. Видимо это и есть дворец местного царька. Перед самым крыльцом в землю вкопаны несколько столбов, и тут же нехорошее предчувствие зашевелилось в душе. Так и есть, нас тащат к этим столбам. Руки заламывают назад и связывают с обратной стороны. Ноги тоже приматывают к вкопанному бревну. Я в отчаянии! Надежда рухнуть в охапку гнилой соломы в какой-нибудь камере улетучилась как дым. Нас оставят стоять, прикованными к столбам на потеху толпе. Ужас и злость, страх и бешенство кружатся в моей голове и сводят с ума.

Но это еще не все. Солнце ударило мне в лицо, а чьи-то руки стащили с меня шлем. Звуки стали громче, крики отчетливее.

Ага, честные горожане должны видеть наши мерзкие бандитские рожи.

Глава 28. Позорный столб

Эстегон взмахнул своими черными кудрями, его шлем тоже валяется на земле рядом с моим. Он невозмутимо стоит с гордо вскинутой головой. Где бы мне набраться такой силы духа. Остро захотелось шлепнуть себя по щеке — там кто-то ползает и шевелит своими мерзкими лапками.

— Оу! — Впервые почувствовала укус местного комара или мухи. Довольно болезненно. Поднимаю глаза вверх и к своему ужасу вижу над собой гудящее от предстоящего пиршества облако насекомых.

— Держись, Лера! — Эстегон дернул головой, уворачиваясь от летящего камня.

Я была не так ловка, и косточка какого-то местного плода величиной с яйцо угодила мне в лоб. На глаза навернулись слезы, но я стиснула зубы. Только не реви, закричала на себя, покажи этим обезьянам, кто тут человек.

Эстегон открыто смеется над толпой, поэтому львиная доля внимания достается ему. Я мысленно поблагодарила его и, в который раз, обозвала долбанным рыцарем.

Он даже в таком состоянии пытается прикрыть меня, — успеваю подумать, прежде чем брошенный чьей-то меткой рукой камень разбивает мне бровь. Кровь тонкой струйкой потекла по щеке, заливая правый глаз. Мошкара с плотоядным воем накинулась на мое лицо.

Через час я уже перестала реагировать на боль от ударов. Полное отупение овладело мной. Какая-то часть сознания еще держалась во мне, не давая полностью отключиться от этого кошмара, поэтому я услышала, как сквозь толпу протиснулся Рой. Видно мне было плохо из-за насекомых и крови, но голос его я ни с чьим другим не спутаю.