Стражи времени (СИ) - Ванин Сергей Викторович. Страница 74

Семён сильно хотел курить, но злобный Явлоев предварительно изъял у него папиросы и спички. «Стоп! Мигун! А если это Мигун сегодня убьёт Дадуа? — вдруг подумал Бородин, — Но, нет! Рядом с ним несёт дежурство сержант Игумнов. Сержант — опытный сотрудник, первоклассный спортсмен, он не допустит, не должен допустить».

Семён вновь подошёл к окну, глянул на циферблат часов, которые впопыхах забыл снять с его запястья Амир Явлоев. Прошло ещё сорок минут. Бородин попытался открыть створку окна, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха. Но окна были закрыты наглухо. Старые гардины были твёрдыми и шершавыми от въевшейся в них пыли. «Гардины, да ещё пыльные гардины, — подумал Бородин и стал хлопать себя по карманам, — нужно устроить пожар! И хоть гореть в этом кабинете практически нечему, можно с помощью гардин и старых газет устроить для гэбешников интересное „представление“. В суматохе есть все шансы скрыться. Вот только нужно достать спички».

Бородин растолкал Антона и рассказал ему свой план.

— Вряд ли у нас получится скрыться вдвоём. Потом, это очень рискованно!

Я не могу рисковать, у меня же семья. Да, и спичек у меня при себе нет, — не уверенно пробормотал Антон.

— Ладно, семьянин, не помогаешь, так хоть не мешай, — Семён продолжил хлопать себя по карманам, вдруг его лицо озарила радостная улыбка. — Нашёл, Антоха, нашёл! Одна спичка из коробка вывалилась, и в кармане осталась. Коробок и папиросы отобрали, а спичку просмотрели, олухи лубянские!

Зубарев лишь скептически хмыкнул в ответ. Бородин открыл пустой шкаф и аккуратно снял с полок старые засаленные газеты. Вероятно, шкаф служил раньше буфетом, газеты, которые кто-то из служащих использовал в качестве салфеток, источали застарелый запах воблы.

— Тем лучше, — подумал Бородин, чиркая единственной спичкой об оконное стекло.

Ему повезло, спичка зажглась и разгорелась. Не мешкая, Семён поднёс её к свёрнутым на манер факела газетам, которые немедленно вспыхнули. Ещё через мгновение Бородин поджег пыльные гардины. Стоящий рядом Зубарев выбил ногой оконное стекло и протащил сквозь прутья решётки пылающую штору на улицу. На фоне тёмной ночи алые языки пламени, охватившие гардины смотрелись очень эффектно.

— Горим, товарищи! Горим! — орал, что есть мочи Антон, колотя ногами в дверь.

Семён бросил догорающий газетный кулёк в шкаф, переоборудованный кем-то в буфет, старательно закрыл, а потом опять открыл дверцы, создавая искусственную тягу. Через несколько секунд шкаф уже полыхал вовсю.

— Держись, Антоха, прорвёмся! — ободрил Семён, обалдевшего от всего происходящего товарища. — Сейчас дежурные проверять, что стряслось прибегут, тут-то мы и рванём!

— Я не побегу. Уволь меня, — Зубарев не договорил, зайдясь в надсадном кашле от едкого дыма, быстро наполнявшего кабинет.

Наконец, на лестнице застучали сапоги дежурных. Снизу доносились сигналы, примчавшейся по вызову пожарной машины. Зубарев, продолжая громко кашлять, упал на пол, теряя сознание. Бородин же держался из последних сил. Несколько раз стукнув ногой в дверь, он продолжал громко звать на помощь. Наконец, раздался удар в дверь со стороны коридора. Пламя меж тем перекинулось на соседние помещения. Влекомая ветром, горящая занавеска, конец которой Зубарев высунул сквозь прутья решетки на улицу, зажгла соседние оконные переплёты. Пожар, вопреки задумке Семёна, разгорелся нешуточный. Огонь перекинулся, как на верхние, так и на нижние этажи здания. Стук в дверь кабинета, где находились Зубарев и Бородин стал сильнее. Наконец, обитая деревом прочная металлическая дверь упала, на пороге стоял бравый пожарный в блестящей каске. В руках огнеборец держал внушительный топор.

— А ну! Давайте со мной! Из окна вас не вывести, глухие решётки, прочные, заразы, — пожарный взвалил себе на плечи Антона. — А ты, малый за мной держись, может, и спасёмся.

Пожарный бросился по лестнице вниз. Старые перекрытия горели, как порох. То тут, то там, раздавалось зловещее потрескивание горевшего дерева. Семён, бежавший за пожарным, слышал, как с нижних этажей эвакуируется народ, оставшийся по казённой надобности в эту ночь на службе. Через пять минут они уже были на улице. Пожарные, подключившись к гидранту, находившемуся в середине двора, поливали горящее здание тугими прозрачными струями. Бившая под большим напором вода гасила пламя, проливаясь вниз мощными потоками. Люди, выведенные из здания, заворожено смотрели на страшное действо. Лишь Амир Явлоев не обращал на пожар никакого внимания. Подполковник, расталкивая всех подряд, метался по заполненному служивыми и подследственными внутреннему двору здания, разыскивая Зубарева и Бородина. Зубарева он вскоре обнаружил. Антон, наглотавшись дыма, лежал на носилках без сознания, возле него суетился врач. Прибывшая по вызову карета Скорой Помощи готовилась забрать страдальца в больницу. Бородин же, как сквозь землю провалился. Плюнув с досады на мокрый асфальт, Амир продолжил поиски, но все его усилия были тщетны.

А Семён, спасаясь от преследования, заскочил в гаражную ремзону, где шофёры управления чинили своих «железных коней». Здесь, в отдалении от растревоженного пожаром основного здания, царило спокойствие. Одетый в грязную подменную гимнастёрку водитель-сержант, показывая на стоявшую у въезда в бокс «эмку», важно поучал своего коллегу, хмурого парня, вяло копавшегося в моторе закреплённого за ним автомобиля.

— Моя ласточка всегда на ходу! Я лучше сам не досплю, или не доем, а ей лишний раз ремонт дам. Чинить нужно не тогда, когда сломалось, а при появлении первых признаков неполадки. Профилактикой нужно заниматься, тогда и поломок не будет, — сержант прервал лекцию, ожидая от коллеги похвалы, но тот лишь выматерился себе под нос, оставив его слова без комментария.

Зато Семён, прятавшийся за баком с масляной отработкой, потихоньку влез в «эмку» гордеца и лихо выехал из ремзоны. В след ему неслись громкие крики и ругань Сержант оказался аккуратистом. В салоне авто на плечиках висела тщательно отутюженная форма. Семён напялил на голову фуражку и, подъезжая к КПП, чуть снизив скорость, нахально загудел. Караульный, поглощенный созерцанием пожара, скользнув взглядом по знакомому номеру машины и силуэту шофёра в форменной фуражке, тут же открыл ворота. Автомобиль плавно выехал с охраняемой территории, но, проехав с полкилометра, разогнался до предельной скорости. Семён направлялся к дому Дадуа. Не доезжая квартал до места, он остановил автомобиль и пошарил в бардачке, в надежде найти табельное оружие водителя. Однако Семёна ждало разочарование. Сержант был аккуратен во всём, что касалось службы, и держал пистолет при себе, даже когда ремонтировал свою ласточку. Пошарив на всякий случай под водительским сидением, и тоже ничего не найдя, Семён выскочил из машины и пулей помчался к дому, где жил Вахтанг. Стояла глубокая ночь. Бородин был одет в тельняшку и линялые пижамные брюки, именно в таком незатейливом одеянии он был схвачен и привезён на Лубянку. Теперь же, его одежда, обгоревшая в огне пожара, выглядела совсем плачевно. «Нужно было бы форму водительскую нацепить», — запоздало сообразил Бородин. И, правда, останови его сейчас милицейский патруль, дело кончилось бы водворением Семёна в камеру близлежащего околотка.

Но в эту ночь милиции было не до задержания странных личностей в пижамных брюках и тельняшках. В Москве опять гремели выстрелы, и лилась кровь. За последние месяцы это стало уже нормой, и мало кого удивляло. Подбегая к дому, Семён услышал выстрелы. «Стреляют за домом, дело — дрянь, кажется, я опоздал» — мысли в голове Семёна путались. Увидев автомобиль охраны Вахтанга, Бородин открыл дверцу. Чемпион МГБ Москвы по самбо, сержант Игумнов, сидел, уткнувшись простреленной головой в руль. «Мигун, только Мигун мог это сотворить! Подошёл сбоку и хладнокровно застрелил ничего не подозревающего напарника» — сообразил Бородин, окончательно поверив в этот момент, что гость из будущего говорил правду.

Семён бросился в подъезд, за столом дежурного находился труп ещё одного гебиста. Выматершись, Бородин взбежал на нужный этаж и попытался высадить плечом входную дверь в квартиру Дадуа. Дверь оказалась не заперта. Семён, влетев в прихожую, потерял равновесие и чуть не сбил с ног хрупкую молодую девушку, склонившуюся над неподвижным телом Вахтанга. Бородин попытался включить свет, но выключатели во всей квартире щёлкали вхолостую. Семён схватился за телефон, но он не работал. Бородин выскочил на лестничную площадку и, что есть силы, забарабанил в дверь соседней квартиры. «Откройте, я офицер МГБ. Мне необходимо воспользоваться вашим телефоном!» — рявкнул Бородин. Дверь тут же отворилась, оттуда, как кукушка из часов, выглянула маленькая сухонькая старушка: «Можете не стучать! Телефон не работает, света тоже нет. А во дворе палят так, будто идет война!» Бабка с подозрением посмотрела на Семёна: «У меня, у самой, зять, между прочим, майором служит!» Дверь с грохотом закрылась. Семён, молча, вернулся в квартиру, и тоже склонился над телом Вахтанга. С первого взгляда было ясно, что Дадуа убит. Большая рана в области сердца, была заметна даже в темноте. Семен тронул волосы трупа Они были в запёкшейся крови. Убийца добивал свою жертву выстрелом в голову, желая сработать наверняка. Девушка, застывшая над телом Дадуа, продолжала еле слышно всхлипывать. Бородин, не говоря ни слова, взял её за руку и повёл в комнату. Там он усадил девушку на стул, а сам опустился перед ней на корточки.