Котятки, или как я была женой психопата (СИ) - Белоконская Татьяна Сергеевна. Страница 16

Эти слова всегда шли в одной последовательности и всегда задевали за живое. Так странно. Он такой маленький, несмышленый, а говорит такие важные вещи и так искренне.

А еще Ваня говорил о любви:

- Ты чего проснулся? Пить хочешь? - сонно интересуюсь.

- Нет.

- В туалет?

- Нет.

- Чего ж ты тогда сидишь на кровати? - в 3 часа ночи это вызывает раздражение.

- Мама, я люблю тебя. - сообщил ребенок, повернулся на бок и заснул крепким сном.

Иван умел поддержать:

- Мама, ты почему не улыбаешься?

- Ну не всегда же хочется улыбаться.

- Почему?

- Так бывает.

- Дай телефон!

- Зачем?

- Я позвоню и со всеми разберусь! И ты будешь улыбаться.

У него была чудная логика:

Начался насморк у ребенка, перед сном:

- Мама, как мне дышать? Ртом не люблю!

- Ляг на спинку, сопли стекут в горло и ты сможешь дышать носом, - надоумила я.

- А разве горло, чтобы сопли есть?

- Не только. Можно еще еду.

- Сопли вкуснее!

И он знал как правильно мириться:

- Мать, ты знаешь, что такое честная победа?

- Догадываюсь, но уточни. - На этапе "Мать..." осознала серьезность смысла предстоящего высказывания.

- Это когда сильно ссорятся и начинают даже драться. Потом кто-то останавливается и выслушивает другого. А после наступает мир.

***

К началу зимы 2016 Артем перевез своих родителей в наш непроданный дом под предлогом, чтобы отапливать помещение и создавать видимость жизни. Мне было запрещено в него входить вообще. Приехав однажды к ребенку, я переодевала ему сапожки на улице под дождем, так как бывшие любящие свекры не разрешали даже приближаться. На вопрос "Почему? Это ведь и мой дом тоже?!" Артем не отвечал.

Я продолжала консультировать и писать статьи в разные издания. Мне нравилось и я чувствовала, что у меня получается. Платили копейки, но деньги нужны быликак воздух.

С алиментами не сложилось сразу. Я несколько раз предлагала подписать договор и заверить нотариально наши права и обязанности как родителей, но Артем отказывался. Поэтому финансовые поступления на ребенка были нерегулярными и незначительными.

Хватало ли нам на жизнь? Вопрос спорный. С одной стороны, Ванчик питался полноценно, был хорошо и по размеру одет. Я же продолжала "поддерживать" фигуру...

Часто клиенты платили больше, чем договаривались изначально, приносили подарки. Средства гигиены - мыла, шампуни и крема, я не покупала в принципе.

Мне очень хотелось принимать людей высокого уровня. Думающих, состоявшихся, с правильными жизненными приоритетами. Наверное, это бы доказывало мою профессиональную состоятельность или возможности как психолога.

Поначалу ко мне шли "брошенки". Девочки 18-23 лет, которых несправедливо оставили их ухажеры. Ни интереса, ни активации мозговых извилин такие запросы не вызывали. Но практическими навыками общения, тактики вопросов, индивидуальных рекомендаций и выпуска клиента за дверь в "ресурсном состоянии" я овладела.

Скоро ко мне начали записываться желаемые. Успешные, богатые, здравомыслящие, столкнувшиеся с обычными проблемами: беспочвенной ревностью, неоправданно заниженной самооценкой, неспособностью рационально распределить время или найти себя. Претензии и проблемы были разными, но клиентура мыслящая, что сильно льстило самолюбию.

Однажды на прием ко мне пришла барышня, на вид лет 25. Скованная, надменная, раздражительная. Ее вид кричал о долженствовании окружающих, недовольстве жизнью и неадекватности самовыражения - высокомерие на почве нижайшей самооценки. Так, чтобы глаза замылить. В двух словах описала суть проблемы, я же мысленно написала трактат о перфекционизме и сопутствующих. В конце встречи произнесла:

- Ну и как мне определиться с тем, что вы действительно способны мне помочь?

- А как вам определиться? - ответила тем же вопросом я.

- Ну есть же критерии хорошего психолога!

- Да? Мне они неизвестны! - полушутя отреагировала, понимая, что девочка в растерянности.

- Ни ваши дипломы, ни большие глаза не являются залогом вашего профессионализма!

- Понимаю и соглашусь на 100%. Выбор за вами. Надумаете пройти терапию - звоните! - кинула я напоследок, рассчитывая, что не перезвонит.

Девочка проходила ко мне полгода. Жалась поначалу, стыдилась сама себя, рассказывала выборочно о событиях жизни и прошедшего вечера. Постепенно открывалась и, соответственно, менялась. Время терапии и уладки запроса истекло, мы встречались все реже. Потом вообще прекратили.

Накануне Нового Года она приехала с сюрпризом. В бережно сложенном пакете был набор для приготовления глинтвейна. Милые пакетики со специями, маленькая баночка меда к крышкой в красно-белые квадратики. Фрукты, красное вино. В то время я болела гриппом и вылеживала на кровати последние силы. Подарок и внимание "а-ля, проходила мимо", хотя знаю, что готовилась и старалась, вылечили меня за 2 дня.

Девочка изменилась внешне в лучшую сторону и я подумала, что "долгосрочникам" стоит делать фотосессии "до" и "после". Периодически получала весточки в виде смешных картинок или постов. Дружить с ней было бы крайне неэтично, но напоминания о себе были приятными и краснословными: "У меня все хорошо!"

***

Родители привозили еду и гостинцы. Домашнее, свежее, теплое, закутанное в 10 полотенец, чтобы мы с Ванькой не разогревали. Бытовуха налаживалась, я зарабатывала на жизнь и никто не догадывался, что первой покупкой "для себя", не рушащей бюджетную пирамиду на месяц, стала зажигалка за 6 гривен.

Внешняя часть жизни в виде пропитания, ухода за ребенком и заработка оставляла желать лучшего, но все-таки существовала и постепенно эволюционировала. Внутренние же ощущения с каждым днем становились хуже, нетерпимее.

Меня накрывало волнами страха, безнадежности и беспомощности. Период, когда нужно было организовывать облик жизни в формате разведенки, закончился. В горле стоял тот, где догоняли эмоции и чувства по поводу пережитого...

***

Я начала пить. Сначала баловала себя по выходным, мол, "как хорошо отдохнуть к концу недели". Баловство переросло в ежедневное поглощение алкоголя.

Качество спиртного ухудшалось, количество выпитого увеличивалось. Сильные горячительные напитки не любила, типа водки или коньяка. Остановилась на вине. Не скажу, что мне нравился вкус или запах, тем более дешевого из ближайшего супермаркета. Иногда было противно сделать глоток, но меня это не останавливало.

Винных бокалов не имелось, поэтому использовала стакан. Неподходящая посуда автоматически замазывала содержимое. Вроде не алкоголь там вовсе, а вода или сок вишневый. Саму себя убеждала, что это игра и я не алкоголичка. И я так расслабляюсь.

Я укладывала сына спать, дожидалась пока крепко заснет. И шла пить. И курить. Втягивала в себя тонны никотина и заливала сверху отвратительный шмурдяк. Несмотря на эйфорию от развода и независимости, мне было тошно. Я плакала и кричала на саму себя за собственную ничтожность. Казнила за такой затянутый брак, когда нужно было сваливать после первого же намека на оскорбление. Корила за то, что позволила маленькому сыну слышать вопли психопата, который в состоянии аффекта не контролировал себя. За то, что не отложила на черный день 100 гривен и теперь нищая. За то, что не справилась с жизнью и принимала неправильные решения. За то, что стыдно рассказать маме или подруге, что сегодня я только обедала, ибо денег на ужин не было.

Мистическим образом на бухло деньги находились. Я топтала мыслями себя, переезжала танком и бросала гранаты.

После стакана вина я обретала веру в лучшее завтра и направляла вектор обвинений в сторону других. Жить становилось поприятнее. С ростом содержания алкоголя в крови прямо пропорционально росла неприязнь к окружающим людям. Я резко становилась снежинкой, а они уебками. Это они виноваты в том, что не замечали моих страданий и не помогали! Это их ответственность за то, что не защищали, когда взгляд молил о помощи! Даже воспитательница в детском садике стала грешницей, так как не забила в колокола, когда сын начал грызть ногти и сосать палец, пытаясь успокоиться.