Аврелион (СИ) - Мусатов Анатолий Васильевич. Страница 50

«Боги Лакки!». Как он мог забыть! Пароль! Он сам же дал парням пароль для опознавания друг друга при чрезвычайной ситуации! Это было единственной надеждой встретиться с ними в такой обстановке. Марк собрал все доступные ему молекулярно-частотные, радио и звуковые каналы, сконцентрировал их в одном пучке и единым импульсом послал в пространство три слова: «Игра в трип».

Через мгновение на него обрушился ответный поток излучения, в котором он на звуковой частоте разобрал вопли радости и облегчения: «Да, да! Игра в трип, сто серий тебе в глотку! Где ты, старина! С меня бочка эля!.. И с меня, если вы не забыли, что у нас была команда!..». Эти вопли продолжались до тех пор, пока Марк, чуть не оглохший от изъявления такой радости, заорал: «Ну, все, цыц! Не то вся ваша энергия уйдет на этот ор! Я тоже рад нашей встрече. Сейчас давайте просканируем наши координаты, и потихоньку будем сходиться. Не стоит привлекать внимание начальства!».  

− Боги Лакки! Какие же вы уроды! Смотреть страшно!

− Да ты сам-то кто, − ангел Откровения?! – расхохотался Хэд. – Вот уж поистине устами младенца речёт истина! Одно только меня примиряет с этой образиной, в которой я сижу – один с тобой рост! Теперь ты вряд ли сможешь на меня облокотиться!

Когда последние сомнения в том, что сошедшиеся вместе трое и есть те самые, бывшие когда-то мегалонами Треком, Хэдом и Боди рассеялись, друзья осторожно стали прояснять свое положение:

− Кто-нибудь мне объяснит, что с нами проделали? – голосом Хэда проговорила одна из фигур.

− Как же, сейчас объявят! Вон те, в мантиях, которые выпотрошили нас, как мы зайцев на охоте! 

Так как Боди сказал это в своей обычной манере ерничать, Марк понял, что, несмотря на устрашающий вид и воплощение в чудовищных, паукообразных существ, все они сохранили свои индивидуальные черты характера. Это откровенно порадовало Марка. Он боялся, что трансформация коснулась не только их внешнего облика, но и личности. «Слава богам Лакки!» − с облегчением подумал Марк.

− Ладно, со временем мы все проясним, – осторожно сказал он. − Мне сейчас хочется только одного, чтобы нас не разъединили. Думаю, мы все отсюда пойдем по одной дорожке, вот только куда?

− Э, мне все равно! Прежнего уже не видать, как своих ушей, то есть тех, которые были у нас, когда мы были мегалонами. У этой дуры-обломины, в которую меня запихнули, их что-то не видать, − саркастически хмыкнул Боди. – Я что-то не припомню ничего из того, где был и как был. Одна сплошная мельтешня. Провалы в сознании, прыжки из комнат на конвейер и обратно, потом этот обход фигур в мантиях и вот мы здесь. Понятно только одно – из нас сделали вояк.

− Это как раз все и объясняет. Значит, нам светит пограничная служба или тактическая операция по наведению порядка где-нибудь в окрестностях Леса, − задумчиво обронил Хэд.

− Не похоже на это. Куда нас столько! Это же целая армия…− Марк осмотрелся и сказал: − Знаете, парни, у меня есть подозрение, что все происходящее похоже на крупную игру, о правилах которой мы даже и не подозреваем.

− Как это ни кажется невероятным, но очень похоже на правду. Где, в каком месте наших территорий нужна такая армия?! Надо приготовиться к худшему. Мне случалось слышать о каких-то других местах, помимо нашего Аврелиона, но тогда я думал, что это фантазии жрецов.

− Ты прав, Хэд, теперь и я припоминаю кучу сказок о других местах в мире. Там, за Лесом. Что ж, ждать осталось недолго, вон там уже зашевелились. Надо держаться вместе, чего-бы это нам не стоило. Может, это даст нам шанс уцелеть в ихней игре. Я правильно говорю, парни?

Марк кивнул головой:

− Правильно, Боди. Во всяком случае мы скоро это узнаем. 

Марк тоже заметил впереди интенсивное движение, как будто бесформенную толпу выстраивали в правильные прямоугольники… 

Невероятная смена событий и окружения заставляли Пэра оставаться на пределе самоконцентрации, чтобы не пропустить какой-либо значимый момент в смене обстановки и не дать непроизвольно прорваться нежелательной эмоции. Было невозможно уследить за всем, что видел Пэр глазами «чужого». Обстановка, как в калейдоскопе сменяющих друг друга видов, была настолько непривычна и чужда его глазам, что он поневоле поначалу находился  на грани панического замешательства. Этот мир, куда он попал, был Миром «чужих». И все, что его составляло, никак не соответствовало тому привычному окружению, что остался в Аврелионе. 

Те предметы, в которых угадывалось их предназначение, наверняка были приспособлены для других целей. Может быть, совсем уж примитивные, вроде какого-нибудь, на первый взгляд, черпака и служили тому, для чего они употреблялись дома. Пэра одолевали сомнения. Все предметы, которые он увидел с самого начала, странным образом использовались «этими» совершенно не так, как это следовало из понятий доступной ему логики.

Едва обретя способность видеть и осознавать свое местонахождение, Пэр стал инстинктивно прорабатывать всю информацию привычным для него способом – анализом внешних признаков и сопоставления их с известными ему решениями. Но это, как оказалось, здесь не сработало. Странный облик существ, лишь концептуально сравнимый с телом интеллакта, Пэру показался поначалу несуразным, непригодным к нормальной активной жизнедеятельности.  Четырехрукое туловище, с манипулятором на задней плоскости его корпуса, поставленное на две многосуставных подпорки, многочисленные крышки на нем, говорящих о расположенных под ними полостями, явно предназначенных для постоянного использования, венчал череп, настолько не похожий на человеческий, что скорее был произведением гипертрофированной фантазии сумасшедшего человека – все это подавляло психику. Лица «чужих» с мимикой манекенов в моменты редкого забытья снились Пэру в виде кошмаров. Смена этих масок была похожа на последовательности резко очерченных, застывших гримас. 

Дальнейшие события только усугубляли его растерянность. Пэр, не в силах долго находиться в пределах реального погружения в действительность, на первых порах постоянно находился в ментальном пространстве. И все же редкие вылазки в чуждое ему пространство, в силу свойства его натуры, не оставались без последствий. Он постепенно привык к этому жуткому миру четырехруких болванов, и замешательство первых дней быстро сменилось трезвой оценкой чуждой ему обстановки.

«Магденборг», как называли «чужого» другие существа, в корпусе которого сейчас находился его мозг, беспрепятственно прошел с виду плотную преграду, но отличающуюся от остальной стены только жемчужно-голубоватым цветом. Пэр тут же увидел находящееся за этой мнимой преградой небольшое помещение, уставленное рядами полукруглых цилиндров в рост «чужого». С передней стороны они были забраны редкой решеткой, скорее, несколькими тонкими трубами, соединенных в полукруглых каркас. «Магденборг» подошел к одному из полуцилиндров и потянул на себя трубчатый каркас. Отворив его, «Магденборг» вошел в полуцилиндр, притянул назад решетку и защелкнул ее. 

Пэр прямо перед собой в воздухе увидел возникшую ниоткуда карту какой-то местности. «Магденборг» ткнул пальцем верхней конечности в две точки на ней и закрыл глаза. Пэр тотчас же погрузился во тьму. Он понял – этот «Магденборг» не желает что-то проделать с открытыми глазами. Не успел Пэр подумать это, как нечто стремительное ударило по его вестибулярному аппарату. От неожиданности Пэр чуть не вздрогнул и только усилием воли не пропустил эмоциональный импульс на внешний периметр сознания. Он понял, что перемещается в пространстве с огромной скоростью. 

Полет продолжался несколько мгновений. Внезапно ворвавшийся свет заставил Пэра зажмурится. Открыв глаза, он увидел точно такое же помещение-ангар, будто «Магденборг» никуда не перемещался. «Магденборг» отстегнул решетку и торопливо вышел из цилиндра. Пэр видел в блестящих отражениях стен фигуру «чужого». На нем была серебристая мантия черно-серого отлива, что создавало при его движении впечатление мерцающего облака. На лице «Магденборга» застыло выражение сосредоточенности, как будто этот «чужой» приготовился к решающему действию.