Аврелион (СИ) - Мусатов Анатолий Васильевич. Страница 74

После таких ночных откровений Берне просыпался в холодном поту. Они за последние три ночи постоянно мучили его своей ясной и холодной настойчивостью реальных разговоров. Он понимал, что эти беседы во сне, есть результат его мучительных поисков. Но прийти к однозначному для себя решению он так и не мог. Что нужно было делать, ночные советчики не говорили, да и не могли сказать. Если бы они знали путь, то прошли бы по нему сами, не оставляя эту работу тем, кто придет им на смену.

Берне, раз за разом перечитывая информацию, добытую у сверхгумана, понимал, что промедление в принятии решения равно полному исчезновению последних остатков человеческой сущности. Все реинкарнации, уготованные сверхгуманами жителям всех Секвенций Консорциума, только приближали их исчезновение во мраке Эры механизмов. Берне знал, что его возможности столь незначительны, что их хватит только для того, чтобы высечь искру истины в жителях одного из поселений. Но если его мудрые наставники подразумевали именно это, то пусть так и будет. Он сделает все, что будет в силах совершить одному слабому интеллакту, даже облеченному большой властью среди себе подобных. 

И еще один вопрос не давал покоя Берне. То, что он может исчезнуть во тьме забвения, без всякого упоминания о своем существовании когда-либо, было для него бередящей душу раной. Но эта рана всегда возникала на том месте, где покоились слова его наставника, ушедшего добровольно в небытие патриарха: «Пусть тебя не мучает мысль о напрасности жертвы. Что такое эта жертва для той вечности, где не будет тех, кто смог бы вспомнить о тебе, о твоих делах и твоей жертвенной жизни. Если тебе удастся добиться цели, то люди не забудут твоего подвига. Но если они перестанут ими быть, то это будет хуже забвения. Никто не вспомнит о тебе и жертва твоя будет напрасна. Это вдвойне страшно сознавать…».

После Моления к Берне обратился один из прихожан, тот самый молодой парень-интеллакт, который выразил свое мнение за многих на предыдущем Откровении:

− Ваше Превосходство, я хотел бы получить Откровение. Мои друзья не сомневаются, что вы сможете дать мне правильный ответ на смущающие мою душу сомнения.

Берне кивнул головой:

− Ты хорошо сделал, что подошел ко мне. Твои сомнения мне понятны еще с прошлого раза. Они тяжелы и значительны и потому я не уверен, что старшие предикты смогли бы разобраться в тонкостях твоих сомнений. Приходи ко мне в назначенный час. 

− Ваше Превосходство, моя просьба покажется вам неприличествующей вашему сану Главного Жреца, даже дерзкой. 

− Не смущайся, боги Лакки смогут отличить дерзость от прямодушия. Если тебе нужно что-либо от меня, говори прямо.

− Ваше Превосходство, мы хотели бы поговорить с вами там, где никто не смог бы встать между нами, даже боги Лакки. Мы хотим услышать совет мудрого и проницательного человека. Так нам сказали некие сущности, явившиеся к каждому из нас во сне. 

Берне, молча глядя на стоявшего перед ним коленопреклоненного парня, лихорадочно думал: «Значит, вот как мои мудрые наставники указывают мне на мои дела! Я должен отбросить сомнения! Этот парень мне с самого начала показался личностью с чистыми помыслами. В нем нет обмана…». 

− Хорошо, пусть будет по-твоему. Укажи место, где бы ты хотел встретиться со мной и время этой встречи. Но ты должен знать, я служитель Храма Творения и мое время мне не принадлежит. Тебе следует подумать об этом. 

− Я знаю, ваше Превосходство и потому прошу вас назначить нам встречу на сегодняшний вечер после ночного Моления. Я буду ждать вас около Практикума. Оттуда я провожу вас к месту нашего собрания. 

− Как тебя звать? 

− Ваше Превосходство, это знание может стоить нам обоим больших неприятностей. Я не могу вам назвать свое имя. 

«Что ж, парень прав! Это лучший вариант для общения двух людей, цели которого пока смутны и разобщены», − промелькнуло у Берне. Он ответил: 

− Разумно. Я приду, как только закончится служба…

Из темноты больших ворот Практикума, над которыми почему-то не светились панели освещения, выдвинулась фигура человека. Берне не колеблясь, направился в ее сторону. Подойдя, он спросил:

− Я разговариваю с тем, кто сегодня просил об услуге? 

− Да, ваше Превосходство. Нам следует поторопиться. Дорога к месту встречи предстоит длинная. Но это единственное место в Аврелионе, где мы сможем задать вам свои вопросы без опасений быть услышанным вездесущим Наваждением. 

− Не будем терять время. 

Пока они шли, Берне, глядя в спину своего попутчика и провожатого, размышлял о странном стечении обстоятельств, которые складывались так стремительно, что не давали времени их обдумать. Наверное, так и должно быть. Те, кто стоит за всем этим, должно быть знают, что время стремительно истекает к концу человеческой расы. И обдумывать эти обстоятельства времени уже нет… 

Они быстро миновали последние промышленные здания предместий Аврелиона. Берне гнал от себя мысли о возможной ловушке и только когда его провожатый, будто угадав беспокойство Берне, обернулся и сказал:

− Не волнуйтесь, ваше Превосходство. Мы вынуждены скрываться во время наших собраний в таких заброшенных местах, как то, куда мы идем. Я ничего не могу сейчас вам назвать, потому что это может быть услышано. Надеюсь, вы понимаете это.

− Долго ли еще нам? Через четыре часа мне необходимо вернуться в Храм Творения. Самая ранняя служба начнется в пять часов заутрени. 

− Мы почти пришли. 

Берне в полной темноте различил контуры больших конусов и изломанных рельефов отвалов отработанной рудной скарановой породы. Она издавала едва различимое свечение. Этот призрачный свет непонятным образом вдруг придал уверенности Берне. Он инстинктивно понял, что это место станет его главной кафедрой служения, где истина, возглашаемая жаждущим ее, воссияет в их сознании ярче дневного светила.

− Мы пришли.

Парень отодвинул полу плаща и мигнул несколько раз маленькой световой точкой. Вдали ему ответили несколькими подряд миганиями такого же слабого мерцания. Минуту спустя, Берне уже протискивался в изломанном, узком проходе меж двух почти смыкающихся отвесных стен. 

Через два десятка шагов проход распахнулся в небольшую лощину, в середине которой возвышался округлый камень, хорошо заметный на фоне чуть более интенсивного свечения земли. Собравшаяся около него группа неподвижно стоящих людей молча ожидала их приближения. Подойдя ближе Берне различил в темных силуэтах знакомые черты молодых мегалонов, недавно исповедовавшихся на Откровении. Они расступились, давая пройти Главному Жрецу к камню, верхушка которого была стесана до небольшого размера плоской площадки.

Парень, приведший Берне, подал ему руку и Главный Жрец, опершись на нее, поднялся на камень. Все присутствующие тут же опустились на колени. Парень стал рядом с камнем и, обернувшись к сотоварищам сказал:

− Мы собрались здесь, чтобы выработать наш закон борьбы. И в этом мы надеемся на помощь нашего наставника и учителя, который не отверг наши просьбы и пришел к вам, чтобы дать Знания и укрепить нашу веру. Выслушаем его и примем смиренно мудрые слова богов Лакки.

 Берне, ни мгновения не сомневаясь, чего ждут от него эти люди, поднял руку и негромко произнес начальную фразу Откровения:

− Во мраке жизни нашей будем чисты помыслами, ибо смиренно прося очищения духа нашего, уповаем на милость и мудрость богов Лакки, устроителей всей жизни на Земле. 

Окончив, Берне чуть помолчал и, окинув взглядом обращенные к нему лица, продолжил: 

− Братья мои, уповая на Силу и Мудрость богов Лакки, нам следует здесь, на земле, не оставляя надежд на помощь и призрения Высших сил, подумать и решить, что же следует предпринять, чтобы справедливость и равенство всех живых существ перед богами Лакки смогли претвориться в суть жизни нашей. Чтобы Моления стали явью и плоть наша не исчезала в этом Мире как искра под порывом ветра, мы должны объединить наши усилия в поисках пути к этой цели. Я пришел сказать вам, что никто, кроме нас не сможет отыскать путь. Уповая на Провидения богов Лакки и черпая в вере нашей духовную силу, я говорю вам, братья мои, что для устроения жизни своей этого недостаточно. Ибо есть Силы Зла, которые объединившись, мечтают извести род людской! Говорю вам это со всей ответственностью духовного лица, так как воочию видел это Зло и понял всю беспощадность его цели!