Город сестёр (СИ) - Волков Юрий Григорьевич. Страница 73

Скорый сидел за новым орудием. За пулемётом Владимирова. Эта двухметровая дура в походном положении стояла вертикально в багажном отсеке. Когда требовалось объяснить оппонентам всю ошибочность их претензий, Пашка разворачивался вместе с креслом и ставил пулемёт в боевое положение. Эта гробина, на шарнирной станине, вместе с защитной плитой, весила почти сто кило, но в её полезности никто даже не сомневался.

Шило сидел рядом со Скорым справа и, в случае чего, спокойно мог стрелять из Корда куда угодно. При его-то силище, оружие, весом в двадцать пять кило и длиной больше полутора метров, вертелось в его руках как палочка волшебника.

Левое заднее кресло, укреплённое и зачехлённое тяжёлым брезентом, предназначалось для кваза.

Средний ряд кресел - чисто пассажирский. Но пассажиры могли вести огонь за корму стоя коленом на сиденье и положив оружие цевьём на специальные выемки в бронелистах. Ну и вправо-влево тоже могли отстреливаться.

Вот такая блин конфигурация.

Поехали на новом пепелаце в Полис, набрали фанерных листов. Прямо в магазине распилили их пополам. Потом выехали за город и провели учения. Стреляли по фанере всяко. И за корму, и с борта, и стоя, и в движении.

КПВ показал себя прекрасно. На триста метров точность потрясающая.

На среднем ряду, Таня заняла центральное сиденье.

Ей, ещё пару дней назад, тоже выдали пятнадцатый калаш, АПС, ножи, трофейный броник и радиофицированную каску.

Беда села справа, Ванесса слева. Женщины придумали становиться лесенкой при стрельбе в бок. К примеру, Беда слегка пригибалась, ложа автомат на борт, Таня сидела прямо и "поливала" над головой Беды, а Ванесса становилась коленом на сиденье и стреляла через Танину голову. И наоборот.

Попробовали строиться без стрельбы и, когда отработали до автоматизма, проехались четыре раза перед мишенями, излохматив их в три ствола. И Короткий отметил, что девчонкам надо турели сделать так же - лесенками.

Провеселились до самого вечера. В перерыве пообедали на природе, разложив снедь прямо на траве. Шутили и смеялись. Короче - нормально провели время.

Когда заезжали в Полис, на КПП ребята ругались. Мол, с вашей пальбой всех тварей в округе приманите.

Бабка отшучивалась.

- Ну вот! Мы потренировались, теперь вы потренируетесь.

И тут же успокоила.

- Не волнуйтесь, парни. В округе на пятнадцать километров ни одной живой души.

Парни действительно успокоились. Бабка никогда не врёт.

Приехали домой и попытались отпраздновать создание и обкатку пепелаца.

Получилось.

Шило слетал на скоростях в соседнюю лавочку и купил бутылку шампанского.

Бабка, в торжественной обстановке, хотела расколотить пузырь шампусика о колесо, но Анечка заверещала.

- Дайте я! Дайте я!

Короткий привязал к бутылке верёвку, залез на стремянку и второй конец примотал к балке гаража.

Анюта размахнулась и отлично раскокошила и пузырь, и одну фару.

Все дружненько гаркнули "ура" и пошли в общагу отмечать событие. Отмечали чаем, но сладости стрескали все. Потом плавно перетекли к Ольге на кухню. Повеселились ещё и там. Вот так, конфетами, зефиром и другими излишествами, блин, отметили. А что? Это же Улей, диабет не угрожает. Один Тобик пострадал. Объелся сладкого и его пронесло.

После того, как все улеглись и засопели, в комнату к Пашке зашла Бабка, она взяла его за руку и потянула с кровати. Зашептала.

- Пошли ко мне, поговорить надо.

Скорый заволновался. Когда сели на Бабкину кровать, он встревожено спросил.

- Что-то случилось?

- Я что хочу сказать... - Начала Бабка издалека - Ты Тьму-то не отталкивай. Она баба хорошая, и любит тебя.

- У тебя, что - дар ментата прорезался?

- Ай, брось. У меня три дара уже есть. Четвёртого Улей не даёт. А жаль.

Пашка удивился.

- А какой третий? Это секрет?

- Какой там секрет. Лектор я.

Пашка слегка оторопел.

- Лекции что ли читаешь?

- Да нет же. "Лектор", это просто название. А на самом деле, это дар убеждения. Но он у меня совсем слабый, почти никакой. Так что - всё. Свой лимит я уже получила.

- А с чего ты взяла что Тьма... Ну... Так ко мне относится?

- Скорый, я же вижу, какими глазами она на тебя смотрит. А баб в Улье мало. Почти нет. Ты таким добром-то не разбрасывайся. Цени.

- Шеф, я всё это понимаю. Не мальчик. Но как-то... Ладно, Бабка, я об этом подумаю.

- Подумай, подумай. И вот ещё что...

Пашка снова забеспокоился. Бабка вздохнула, мотнула головой.

- Чёрт. Не думала, что это так сложно... Я вообще не думала, что такое придётся говорить.

- Шеф, ты успокойся. Мы же друзья. Все проблемы решим. Не волнуйся.

Бабка поджала по себя ноги, натянула ночную рубашку на коленки.

- Тут понимаешь какое дело...

Пашка подвинулся, заглянул в глаза.

- Говори, я всё пойму, и вместе подумаем.

- Короче, - решилась женщина, - мне мужик нужен.

- Для чего? - Не понял Скорый.

- Ладно, - обиделась Бабка, - иди спи.

И тут до Пашки дошло! Поначалу он растерялся. Но быстро сориентировался.

- Погоди, погоди. Мила, я... Прости меня дурака. Я ведь никогда не думал... Мы все, придурки забыли, что ты слабый пол.

- Да нихрена я не слабый пол, - возмутилась Бабка. - Слабые тут не живут. Я внутри-то старуха. А Улей видишь, что со мной сделал.

- Нормально он с тобой сделал. Вон какая получилась красавица... А ну, иди сюда.

Пашка решился. Ну чего, в самом деле. Он тоже далеко не мальчик, романтических иллюзий уже давно не строит. А тут женщина страдает. И не просто женщина, а близкий ему человек. Да пропади оно всё...

И он опрокинул Милу на спину, а сам навалился сверху...

Примерно через час Мила его остановила.

- Погоди, Паша. Погоди. У меня уже такого знаешь, сколько не было. Лет пятнадцать... Больше не могу. Полежи со мной. Не уходи сразу.

Пашка усмехнулся, лёг на спину и подтянул к себе женщину, положив её голову себе на плечо.

- Так я никуда и не ухожу.

Бабка объясняла.

- До сих пор я как-то терпела. Но, когда мы первый раз обнялись, без одежды, меня просто прорвало. Вот - надо, и всё!

- А почему я? Ты могла бы и к Короткому, например, обратиться.

Бабка резко села, строго посмотрела на Скорого.

- Пашка, ты думай, что говоришь. Он же мне как сын. Я его три месяца выхаживала. Ему и тридцати нет. Я уже тысячу дней о нём забочусь. Это... Больше мне даже не намекай. Обижусь.

Улеглась на мужика, полежала немного и скомандовала.

- Так. Ладно. Давай-ка иди к себе. Не хватало ещё уснуть вместе. Разговоров не оберёшься.

Обхватила поднявшегося было Скорого, поцеловала жарко в губы, слегка толкнула.

- Ну, всё. Свободен.

Пашка хмыкнул и пошёл сначала в сортир, потом слегка ополоснулся в душе, а потом подался в купе Беды и Татьяны.

Проскользнул тихо в комнату и заметил как Таня резко накрылась с головой одеялом. Павел тихо лёг и прощупал Тьму своим даром.

Таня плакала!

Он осторожно подошел к кровати Тьмы и спросил.

- Танечка, что случилось.

Из-под одеяла буркнули

- Ничего.

- Танечка, - Пашка прикоснулся к девушке. Она дёрнула плечиком, сбрасывая его руку.

Скорый включил своё знахарство и попытался успокоить Тьму. Та отбросила одеяло и зашипела на него.

- Не лезь в мои мозги! Не смей лезть в мои мозги! Понял!

Пашка запаниковал.

- Да что случилось-то, Танечка?

- Ничего не случилось! Кобелина! Уйди от меня!

А-а. Вон оно что. Скорый понял.

Ну. И что делать? Он попросил.

- Таня, дай мне ручку.

- Зачем?

- Прошу тебя, золотце, дай мне ручку, - он подставил свою ладонь, - пожалуйста.

Танечка протянула ему руку. И Дугин, осторожно, не спеша, начал целовать кончики пальцев.