Оно. Том 2. Воссоединение - Кинг Стивен. Страница 43
– Вот что я тебе скажу. – Слова вылетали между вдохами и струями теплого воздуха. – Ты сейчас говоришь мне, куда она поехала, или тебе придется собирать лицо с пола. У тебя есть три секунды, может, меньше. Когда я злюсь, время для меня идет быстрее.
«Мое лицо», – подумала она, и эта мысль заставила сдаться… или, если угодно, сломала ее: мысль о том, что этот монстр изрежет ее лицо «розочкой» из уотерфордовской вазы.
– Она поехала домой. – С губ Кей сорвалось рыдание. – В родной город, Дерри. Город называется Дерри, в штате Мэн.
– Как поехала?
– На автобусе до Милуоки. Оттуда собиралась лететь.
– Паршивая, вонючая блядь! – воскликнул Том, вставая. Прошелся по гостиной, вцепившись руками в волосы, и без того торчащие во все стороны. – Эта манда, эта блядь, эта похотливая сука! – Он взял изящную деревянную скульптуру (мужчину и женщину, занимающихся любовью), которую Кей купила еще в двадцать два года, и запустил в камин, где она разлетелась в щепки. Глянул на свое отражение в зеркале над камином, постоял с широко раскрытыми глазами, будто смотрел на призрак. Достал что-то из кармана пиджака, в котором пришел, и она увидела, не без удивления, что это книга в обложке карманного формата. На лицевой стороне буквы из красной фольги складывались в название – «Черная стремнина». Картинка изображала нескольких молодых людей, стоящих на высоком обрыве над рекой.
– Кто этот хрен?
– А? Что?
– Денбро. Денбро. – Он потряс перед ней книгой, потом стукнул по лицу. Щеку пронзила боль, и по ней разлилось жаркое тепло, как от печи. – Кто он?
Кей начала понимать.
– Они дружили. В детстве. Они выросли в Дерри.
Он снова ударил ее книгой, на этот раз по другой щеке.
– Пожалуйста, – всхлипнула она. – Пожалуйста, Том.
Он перетащил через нее антикварный (восемнадцатого века), с изящными изогнутыми ножками стул, развернул. Сел. Его злобное лицо смотрело на нее поверх спинки.
– Слушай меня. Слушай своего дядю Тома. Ты на это способна, сжигавшая бюстгальтеры сука?
Кей кивнула. Она чувствовала в горле вкус крови, горячий и медный. Плечо горело. Она молила Бога, чтобы все ограничилось вывихом, не переломом. Но ведь этим могло не ограничиться. «Мое лицо, он собирался порезать мне лицо…»
– Если ты позвонишь в полицию и скажешь, что я сюда приходил, я буду все отрицать. Ты ни хрена не докажешь. У твоей служанки выходной, так что мы тут вдвоем. Конечно, они все равно могут меня арестовать, все возможно, так?
Она почувствовала, как кивает, словно голова дернулась на веревочке.
– Конечно, могут. И как только меня выпустят под залог, я приду сюда. Потом они найдут твои груди на кухонном столе, а глаза в аквариуме. Ты меня поняла? Ты поняла, о чем говорит твой дядя Томми?
Кей опять расплакалась, веревочка, привязанная к голове, вновь заработала. Голова опускалась и поднималась.
– Почему?
– Что? Я… я не позвоню.
– Очнись, ради бога! Почему она уехала?
– Я не знаю! – Кей чуть ли не кричала.
Том погрозил ей вазой-розочкой.
– Я не знаю, – уже тише повторила Кей. – Пожалуйста. Она мне не сказала. Пожалуйста, больше не бей меня.
Он швырнул вазу в корзинку для мусора и встал.
Ушел, не оглядываясь, наклонив голову, здоровенный, неуклюжий, медведеподобный мужчина.
Она метнулась следом за ним и заперла дверь. После короткой передышки как могла быстро (насколько позволяла боль в животе) похромала наверх и заперла стеклянные двери на террасу: вдруг у него возникло бы желание залезть на террасу по колонне и войти в квартиру этим путем. Конечно, ему крепко досталось от Бев, но ведь он совершенно обезумел.
После этого Кей первый раз подошла к телефонному аппарату и вспомнила слова Тома, едва взялась за трубку.
«Как только меня выпустят под залог, я приду сюда… твои груди на кухонном столе, а глаза в аквариуме».
Она рывком убрала руку.
Пошла в ванную. Посмотрела на текущий нос-помидор, заплывший глаз. Она не плакала. Стыд и ужас, которые она испытывала, сушили слезы. «Ох, Бев, я сделала все, что могла, – думала она. – Но мое лицо… он сказал, что изрежет мое лицо…» В шкафчике-аптечке нашлись дарвон и валиум. Она никак не могла решить, чему отдать предпочтение, и в итоге приняла по таблетке каждого. Потом пошла в больницу «Сестры милосердия», чтобы получить первую медицинскую помощь, и встретилась со знаменитым доктором Геффином, единственным мужчиной, которого ей не хотелось бы видеть стертым с лица земли.
Оттуда потащилась домой, снова домой, тра-ля-ля.
Подошла к окну спальни, выглянула. Солнце висело над горизонтом. На Восточном побережье сгущались сумерки – в Мэне было почти семь вечера.
«Насчет копов ты решишь позже. Сейчас главное – предупредить Беверли.
И все бы существенно упростилось, – подумала Кей, – если бы ты сказала мне, где остановишься, Беверли, любовь моя. Наверное, ты не знала сама».
Уже два года бросив курить, Кей держала пачку «Пэлл-Мэлл» в ящике стола на всякий пожарный случай. Достала сигарету, закурила, поморщилась. Последний раз она брала сигарету из этой пачки в декабре 1982 года, а эта затхлостью не уступала конституционной поправке о равноправии мужчин и женщин, пылящейся в сенате штата Иллинойс. Кей сигарету тем не менее выкурила, щуря один глаз от дыма. Второй и так оставался сощуренным, спасибо Тому Рогану.
Левой рукой (этот сукин сын вывихнул ей плечевой сустав правой), она набрала номер «Информационной службы штата Мэн» и попросила дать названия и телефоны всех отелей и мотелей Дерри.
– Мэм, на это уйдет время. – В голосе оператора слышалось сомнение.
– На это уйдет даже больше времени, сестричка, – ответила ей Кей. – Мне придется все записать моей глупой рукой, потому что умная отправилась в отпуск.
– Обычно мы…
– Послушайте меня, – мягко оборвала ее Кей. – Я звоню из Чикаго и пытаюсь найти мою подругу, которая только-только ушла от мужа и поехала в Дерри, где родилась. Он вытащил из меня эти сведения, потому что зверски избил. Этот человек – псих. Она должна знать о том, что он едет в Дерри.
Последовал долгая пауза, а потом в голосе оператора информационной службы прибавилось человечности:
– Я думаю, вам нужен номер полицейского управления Дерри.
– Прекрасно. Я запишу и его. Но ее необходимо предупредить, – гнула свое Кей. – И… – Она подумала о порезах на щеках Тома, о шишке на лбу, около виска, его хромоте, отвратительно распухших губах. – И если она узнает о его приезде, может, этого будет достаточно.
Еще одна долгая пауза.
– Вы на связи, сестричка? – спросила Кей.
– «Арлингтон мотор-лодж», – начала диктовать оператор. – 643-8146. «Бэсси-Парк-инн», 648-4083, «Баньян мотор-корт»…
– Чуть помедленнее, хорошо? – попросила Кей, лихорадочно записывая. Она поискала глазами пепельницу и, не найдя, затушила «Пэлл-Мэлл» о пресс-папье. – Продолжайте.
– «Кларендон-инн»…
4
С одной стороны, ей повезло. Уже пятый звонок позволил выяснить, что Беверли Роган остановилась в «Дерри таун-хаусе». С другой – не повезло, потому что Беверли в отеле не было. Кей оставила свои имя и телефон, попросила передать Беверли, что та должна позвонить ей, как только вернется, не важно, в котором часу.
Портье повторил записанное послание. Положив трубку, Кей поднялась на второй этаж и приняла еще одну таблетку валиума. Прилегла в ожидании сна. Сон не приходил. «Извини, Бев, – думала она, глядя в темноту, в полудреме, вызванной действием таблеток. – То, что он сказал о моем лице… Я просто не выдержала. Позвони скорее, Бев. Пожалуйста, позвони скорее. И остерегайся этого обезумевшего сукина сына, за которого ты вышла замуж».
5
Обезумевший сукин сын, за которого Беверли вышла замуж, затратил на дорогу гораздо меньше времени, чем Бев днем раньше, потому что воспользовался аэропортом О’Хара, одним из крупнейших хабов 56 в Соединенных Штатах. В полете он читал и перечитывал сведения об авторе, приведенные в конце книги. Там указывалось, что Билл Денбро родился в Новой Англии, помимо «Черной стремнины» написал еще три романа (здесь же, само собой, указывалось, что они также изданы в карманном формате издательством «Сигнет»). Он и его жена, актриса Одра Филлипс, жили в Калифорнии. В настоящее время он работал над новым романом. Отметив, что карманное издание «Черной стремнины» опубликовано в 1976 году, Том предположил, что некоторые из других романов написаны позже.