Время увядающих лилий (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш". Страница 37

Говоря это, маршал Франции предчувствовал множество сложностей, которых всё равно не избежать. Он уже имел «счастье» не единожды беседовать с Савонаролой, хотел понять этого человека, оценить, насколько его можно использовать в интересах Франции. Понять получилось, а насчёт возможности использования он уже сказал королю.

— Предположим, этот монах и другие наши доброжелатели сумели разжечь пламя мятежа в бывшей Пизанской республике. Что тогда сделает Сиена? Что она может сделать? — задавая этот вопрос, д’Обиньи внимательно смотрел на маршала и двух его советников-помощников. — Слов недостаточно, нужна поддержка войска. Пойдёт ли на это сам Петруччи и сенат?

— Сначала отправятся солдаты без знамён, — сразу же отозвался д’Ортес, как более сведущим именно в этой области. — Нужен первоначальный успех, хотя бы пара городов, откуда выбьют или договорятся об уходе гарнизонов, которые верны Медичи. Тогда мы убедим тех, кто имеет власть в Сиене, действовать открыто. Не против Святого Престола и Флоренции, а исключительно поддерживая восставших людей, желающих восстановить независимость Пизы.

— И это даёт…

— Медичи вынуждены будут бросить свои войска на подавление мятежа, Ваше Величество, — склонился в поклоне шевалье. — Может даже попросят помощи у Борджиа, чтобы скорее покончить с бунтовщиками. Ваше армия тогда сможет действовать так, как захочет. Прорыв обратно во Францию, большое сражение… как вам будет угодно.

Карл VIII осознавал, что предлагаемое решение может и не самое лучшее, но в сложившихся обстоятельствах другого вроде бы и не было. Оставалось соглашаться. Это он и сделал.

— Отправляйте Савонаролу, доминиканцев… кого угодно. Пусть как можно скорее заставят Пизу, Ливорно и другие города восстать. Обещайте правителю Сиены и другим горы золота и нашу поддержку. Посулите им присоединение к республике герцогства Пьомбино, наконец! Но они должны поддержать восстание в Пизе!

— Шевалье д’Ортес этим займётся, — кивнул маршал. — Что прикажете предпринять насчёт наших войск, Ваше Величество?

— То, что вы и хотели сделать. Оставить сильные гарнизоны, установить в важных для обороны крепостях артиллерию, приготовиться, что первый удар будет нанесён испанцами с Сицилии.

— Неаполитанцы?

— Привлеките тех, кто не перебежит к нашим врагам, Луи. И поспешите, нам нельзя тут задерживаться слишком долго. Как только начнётся в Пизе и Ливорно, мы должны выступить.

— По какому направлению?

— Будет зависеть от наших врагов. Я сказал, такова моя воля.

По существу, прозвучавшие слова ознаменовали собой конец совета. Король высказался, пришла пора исполнять его приказы. Сложные, но вот назвать их глупыми или даже опрометчивыми было нельзя.

Глава 6

Папская область, Перуджа, январь 1494 года

Не самый лучший вариант — рушить стены города, которые потом могут пригодиться тебе самому. Увы и ах, но иного варианта не было — укрывшихся за стенами Перуджи следовало показательно и жестоко покарать, иного выхода они не оставили. Хотя после с треском проигранного сражения из действительно важных персон в город вернулся только Асторре Бальони, да и у серьёзно раненого Вителоццо Вителли просто не было иного выхода, помимо как попасть к нам в руки, что ничего хорошего этому действительно талантливому кондотьеру не сулило бы. Остальные… А что остальные? Унеслись с остатками конницы в южном направлении. Как доложили наши люди, в сторону Сиенской республики, зная верхушку которой, можно было понять одну нехитрую истину — там их не только примут, но и укроют от нас. Пандольфо Петруччи с не столь давних пор занял не просто нейтральную, но затаённо недружественную позицию по отношению как к нам, Борджиа, так и к союзным нам Медичи. Видимо, боялся того, что его Сиена скоро перестанет быть самостоятельной. И вместо разумного пути переговоров с нами выбрал нечто иное. Что именно? Это агентура «отца», опутавшая всю Италию, пока выяснить не смогла, хотя и старалась.

Зато другое событие действительно порадовало. Мы наконец то соединились с венецианско-мантуйской армией под командованием герцога Мантуи Франческо Гонзага. Надо сказать, что последний показал себя вполне разумным человеком. Аргументы касаемо того, что сперва надо подавить союзников короля Франции тут, а потом уже двигаться ближе к границе Неаполя и Папской области на него подействовали. А обещание того, что трофеями во взятых крепостях мы непременно поделимся и вовсе привело в благостное состояние не только самого герцога, но и военачальников уровнем пониже. Потому и удалось не просто выделить достаточное количество войск для блокирования, помимо Перуджи и Маджоне, иных укреплённыхвладений Орсини и Колонна, но сделать это действительно качественно, от всей души, чтобы и мышь не проскочила.

Именно блокада, а ни в коем случае не подготовка к штурму. Сокрушить стены Перуджи и Маджоне, захватить эти два ключевых владения и… Остальные сильно-сильно призадумаются насчёт того, чтобы по доброй воле сложить оружие в обмен на заметные послабления при сдаче. Но сперва требовалось показать силу. Вот потому орудийные залпы и превращали в руины немалую часть стены Перуджи прямо на моих глазах. Да и несколько западнее, с Маджоне, происходило практически то же самое, пусть и не с такой интенсивностью. Недолго осталось до того момента, когда в проломы хлынут как спаянные дисциплиной войска Борджиа, так и откровенные головорезы, ведомые более прочего желанием богатой добычи. Впрочем… добычи жаждут все, отличие лишь в том, что в своих войсках мне вроде как удалось все естественные душевные порывы упорядочить, поставить на контроль и вбить в некоторые чугунные головы необходимость воздерживаться от обычных для военного времени выходок тут, в итальянских землях. То есть грабёж далеко не всех подряд и под присмотром командиров, про насилие и говорить не стоило. Потом — все бордели к их услугам, причём оплата за счет казны. А вот озлоблять будущих подданных рода Борджиа… Нафиг мне такое не требовалось!

А венецианцы явно делали серьёзную заявку, присылая настоящую армию, а не её подобие. Под командованием Гонзаго было полторы тысячи тяжёлой кавалерии, семь тысяч пехоты и пять с лишним тысяч конных арбалетчиков, этого особого рода войск, использовать который венецианцы очень наловчились. Четырнадцать тысяч — как ни крути, а очень весомая сила, отмахнуться от которой нельзя было при всём на то желании. Именно исходя из этой весомости, отдан был приказ стянуть силы союзников, да и кое-какие собственные резервы подтянуть, чтобы соблюсти, так сказать, баланс. Те три с небольшим тысячи, используя которые мы вдребезги разбили войско мятежников, были бы… чрезмерно скромными с политической точки зрения, вызвали бы у герцога Мантуи и иных неправильные мысли, пусть даже не облечённые в слова. Высокая политика плюс психология — эти факторы стоит учитывать всегда. Зато теперь, при шести с лишним тысячах, собранных именно тут, близ Перуджи и Маджоне — ситуация относительно выровнялась, особенно с учётом того, что поблизости были именно наши вассалы, а никак не венецианские.

Есть! Чтобы уж точно быть уверенным, что мне не помстилось, я достал подзорную трубу, раздвинул её колена и внимательно посмотрел на один из участков стены, по которому вот уже не первый день долбили батареи фон Циммера. Точно, мне не показалось. Недостаточно прочная для противостоянию обстрелу из орудий каменная кладка оседала вниз, заодно погребая под собой и тех, кто оказался на стене и не смог вовремя убраться. Второй серьёзный пролом. По идее, этого уже достаточно, но если до темноты пробьют ещё и третью из намеченных брешей — тогда совсем хорошо. Отражать атаку сразу с трёх направлений защитникам города будет совсем уж печально и тоскливо. Эх, жаль, что белый флаг Бальони точно не выбросят — слишком хорошо понимают своё положение и моё желание быстро и сразу разобраться с одной из голов мятежа.

— Приближается Его Светлость герцог Мантуи, — уведомил меня о не столь ожидаемом здесь и сейчас госте Асканио Росиенте на правах начальника охраны. — Прикажете проводить его в шатёр или побеседуете здесь?